– Простите меня, – почти неслышно произнесла она. – У вас горе, а я тут свалилась на ваши головы… Устраиваю чёрт знает что…

– Всё в порядке, – успокоил её Жан-Пьер. – Поехали, сын. Отвезём её домой.

– Нет, пожалуйста, не оставляйте меня одну, – взмолилась она.

Антуан вопросительно поглядел на отца.

– Едем ко мне, – решил де Бельмонт.

Он ни разу не привозил Настю к себе, и ему не хотелось этого сегодня. Его квартира была в некотором роде последним уголком личной территории, куда не имели права ступать посторонние люди. Это было место, где Жан-Пьер работал, думал, разговаривал сам с собой. Здесь не должно было витать ничьих теней. Тем больше удивился Антуан, услышав слова отца. «Едем ко мне» – это было что-то новенькое.

– Да, да, ко мне на квартиру, – добавил де Бельмонт, заметив в глазах сына замешательство.

Они ехали молча. Каждый думал о своём. Минут через пятнадцать Настя взяла Жан-Пьера за руку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Всё хорошо. Извини меня за слабость.

– Глупости. Среди нас нет суперменов.

– Знаешь, мне всё-таки лучше выйти, – сказала она.

– Почему?

– После обеда мне надо в агентство. Я лучше пройдусь.

– Антуан, останови!

Сын повиновался.

– Предлагаю выпить кофе где-нибудь, – сказал де Бельмонт. – Посидим все вместе?

Антуан кивнул, Настя смущённо улыбнулась.

– Я не буду вам мешать? – спросила она.

Жан-Пьер вздохнул и поцеловал её лоб.

– Какая же ты в сущности… Совсем ребёнок…

– Я просто растеряна.

– Мы все растеряны, – ответил Антуан.

Они выбрали кафе и устроились за столиком. К немалому удивлению де Бельмонта время в кафе пролетело незаметно, разговор сложился сам собой – никакой натянутости, никакого напряжения. Настя не забывала поглядывать на часы. Когда пришло время уходить, она медленно встала и поцеловала Жан-Пьера.

– Мне пора.

Он молча кивнул в ответ.

– Желаю удачи, – улыбнулся Антуан.

Она выпорхнула их кафе, и они проводили глазами её красивую фигуру.

– Что у тебя с ней, отец? – спросил Антуан.

– Мне кажется, что я люблю её.

– Когда я увидел её рядом с тобой в Сан-Тропе, мне показалось, что она удивительным образом подходит тебе. Не знаю, почему так показалось, ведь я не имел о ней ни малейшего представления.

– А теперь ты думаешь иначе?

– Да. Она не для тебя. И ты не для неё.

– Почему так думаешь?

– Опять не знаю, отец. Так кажется. Сегодня всё внутри обострено необыкновенно. Чувствую… Она уйдёт, убежит, спрячется. Не хочу, чтобы кто-то причинял тебе боль. Порви с ней сам.

Де Бельмон положил руку на плечо сына.

– Она значительно моложе, – заговорил он. – Однако и такие семьи бывают счастливы.

– Семьи? Неужели ты…

– Нет, я не строю планов, сын. Я просто жил рядом с этой девушкой, наслаждаясь минутами счастья. Никаких планов у меня нет. Но разве я не имею права помечтать иногда? Просто так, по-мальчишески… Ты говоришь, что она уйдёт… А если не уйдёт? А если нам суждено не расставаться?

– Отец, ты меня удивляешь.

Де Бельмонт сжал плечо сына.

– Каждый имеет право на счастье, – с заметным раздражением процедил он.

– Когда ты летишь в Америку? – Антуан решил перевести разговор в другое русло.

– Надо поговорить с главным редактором. Я просил отложить поездку из-за Ирэн. Теперь меня ничто не держит в Париже.

Он задумался и посмотрел в окно, проследив глазами путь, который проделала Настя, покинув кафе.

Командировка в Нью-Йорк была как нельзя кстати. Впрочем, третий день командировки был омрачён телевизионным репортажем из Франции. Сообщалось о нападении возле здания министерства обороны Франции на какого-то генерала. Нападавший стрелял из пистолета и тяжело ранил свою жертву. В конце репортажа прозвучало имя покушавшегося и его портрет. Это был Тибо Демьян.

– Тибо?! – не поверил де Бельмонт и бросился к компьютеру, чтобы заглянуть в интеренет.

Имя Тибо вылезло сразу, заголовки о покушении на жизнь генерала шли один за другим.

«Какая глупость! Какая нелепость! Он наверняка был пьян! – думал де Бельмонт. – Что заставило его? Бедняга Тибо… А если бы я дал ему больше денег? Если бы не отпустил тогда, а повёз с собой? Чёрт возьми, о чём я говорю? Куда повёз? Я же был с Настей, мы путешествовали… Нет, я не мог ничего сделать. Тибо, вероятно, давно что-то задумал… Жаль, что теперь его бросят за решётку… Он проиграл битву за своё счастье. Кому-то суждено проигрывать, кому-то побеждать… плохие события происходят последнее время. Ирэн умерла… Интересно, можно ли считать, что мы тоже проиграли нашу битву за семейное счастье? Или мы просто не нуждались в этом счастье? Почему она умерла? Может, она сама загнала себя в капкан смерти? Она так часто говорила о смерти, что породила её внутри себя, когда для этого не было никаких причин. Мысль человеческая имеет свойство материализовываться. Нельзя думать о дурных вещах, иначе они обязательно придут… Вот и Тибо. Он тоже взращивал какую-то мысль в себе, пел колыбельную своей неудачливости. И вот результат, чёрт возьми…»

В остальном поездка в Америку удалась. Уехать подальше, окунуться с головой в работу, забыть обо всём, погрузиться в ритм чужой жизни – вот в чём нуждался де Бельмонт. Две недели активных встреч вернули его в нормальное состояние. Траурное настроение рассеялось.

Человек, с которым де Бельмонт провёл две недели по заданию редакции, славился тем, что положил начало новой развлекательной индустрии, основанной на позднейших разработках в области нано-технологий – он обустраивал квартиры, все поверхности которых превращал в видео-экраны. Всё – от стен до поверхности журнального стола – было единым экраном, воспроизводящим 3D-изображение. Вдобавок, этот человек носил фамилию Гаррет и был прямым потомком легендарного шерифа, застрелившего одного из самых неуёмных головорезов Дикого Запада. Впрочем, про Пэта Гаррета и убитого им Малыша Билли давно никто не вспоминал, кроме отдельных голливудских сценаристов.

Попав в руки Гаррета, Жан-Пьер впервые ощутил, что переступил через сказочный порог и окунулся в новую цивилизацию.

– Вы поразили меня, мистер Гаррет, – не скрывал своего восхищения де Бельмонт.

– Это неудивительно.

– Но это ведь доступно будет не всем.

– Возможно, в ближайшее время появится один или два таких кинотеатра, – объяснял Гаррет, – но в первую очередь речь идёт о частных заказах. Представьте виллу, все поверхности которой превращены в кинотеатр. Безумно дорогое удовольствие, но оно стоит того, не правда ли?

– Правда, – соглашался де Бельмонт

– Теперь конечно, встанет вопрос о съёмке принципиально новых фильмов, а то и принципиально нового телевидения, которое сможет в прямом смысле слова окутать клиента, – рассуждал Гаррет, поигрывая дистанционным пультом. – Сейчас всё довольно условно, потому что мы находимся в самом начале пути. Но когда каждая поверхность вашей квартиры будет играть свою роль в таком фильме или, возможно, в компьютерной игре – это будет настоящий прорыв.

– Да, невероятно…

Однажды ночью де Бельмонт проснулся от телефонного звонка.

– Да? Что? – спросонок он никак не мог понять ни смысла слов, ни узнать голоса. – Кто это?

– Жан-Пьер, милый, это я! – прокричала Настя.

– Господи, что случилось? Ты знаешь, который здесь час?

– Прости, дорогой, но дело в том, что мне надо срочно уезжать!

– Куда?

– В Москву. Когда ты вернёшься?

– Не знаю… Но почему ты уезжаешь? Надолго ли?

– Завтра у меня заканчивается виза.

– Виза? И что, ты не могла подумать об этом раньше?

– Ты же знаешь, что я про всё забываю.

– Завтра? Ты улетаешь завтра?

– Да.

– Я сейчас же вылетаю в Париж! – крикнул он. – Жди меня дома. Я сам отвезу тебя в аэропорт.

Он позвонил вниз, заказал билет на ближайший рейс в Париж и велел вызвать такси. За окном подрагивали миллионы огней ночного города, по небу таинственно плыла точка полицейского вертолёта. Де Бельмонт увидел своё отражение в стекле и пригладил волосы.