– Почему ты так разволновался? – обратился он к своему отражению. – Что особенного, что ужасного случилось? Виза истекла? Это дело решается элементарно, это вовсе не проблема. Настя вернётся в Париж уже через неделю-другую. Почему ты так забеспокоился? Ты две недели жил без неё, потерпишь ещё.

Он медленно отвернулся от окна и направился в ванную, чтобы принять душ. Постояв некоторое время под тёплой водой, он включил холодную и постарался простоять под ледяными струями по возможности дольше. Ему хотелось остыть, ему нужно было взбодриться.

– Ну вот, – вышел он из душа и посмотрел в зеркало. – Теперь ты похож на человека. На мокрого, но всё-таки человека. А то таращился на меня, как идиот…

Раздался звонок. Вежливый голос сообщил о времени вылета и поинтересовался, нужно ли помочь с багажом.

– Спасибо, я сам.

Он взглянул на часы. Через полчаса нужно выезжать.

Де Бельмонт набрал номер Антуана.

– Здравствуй, сын. Прости, что отрываю. Я срочно возвращаюсь во Францию. Можешь меня встретить?

– Могу. А что случилось?

– Позже объясню. Всё позже.

Он продиктовал номер рейса и положил телефонную трубку. Осмотрев комнату, он принялся складывать вещи.

– Собственно, материал по Гаррету я подготовил. Цель поездки достигнута. Меня ничто не должно смущать, но что-то смущает, – пробормотал он, закрывая ноутбук и убирая его в сумку.

В груди нервно покалывало. Де Бельмонт прошёлся туда-сюда, недовольно покачал головой и, подхватив чемодан с сумкой, покинул гостиничный номер.

В фойе царила знакомая атмосфера лёгкой суеты: кто-то приезжал, кто-то уезжал. Жан-Пьер протянул пластиковую карточку, чтобы расплатиться, и посмотрел на часы. Время тянулось нестерпимо медленно. Он перевёл взгляд на настенный часы и недовольно поцокал языком.

– Надеюсь, вам понравилось у нас, – сказал служащий отеля, возвращая де Бельмонту карточку.

Жан-Пьер кивнул и вежливо улыбнулся.

Наконец портье объявил, что такси ждёт его, и де Бельмонт почти бегом бросился к машине.

– Вот я и в пути. Теперь уже скоро…

***

Париж встретил его дождём. Вода лилась стеной.

– Здравствуй, отец, – Антуан шагнул к Жан-Пьеру. – Как долетел?

– Как всегда. Всё нормально. Хорошо, что из-за непогоды не отправили в другой аэропорт.

– Теперь рассказывай, что стряслось. Ты собирался только через три дня. Откуда такая внезапность? Что за срочность?

– Настя уезжает, – ответил де Бельмонт и почувствовал, как впервые за многие годы ему стало почти стыдно за своё поведение. Он объяснил: – У неё закончилась виза.

– И что? – удивился молодой человек. – Это катастрофа? Визу продлят.

– Всё понимаю. Не надо делать такие глаза, Антуан! Мне захотелось увидеть её. Не спрашивай ничего. Я не смогу объяснить! Просто мне показалось, что мы… что она навсегда уезжает… что не увидимся, если я не успею… Не спрашивай. Пусть это будет мой каприз. Имею я право на глупости переходного возраста?!

– Отец, не кипятись, прошу тебя. Я не имею ничего против Насти. Это лишь любопытство, вполне объяснимое любопытство. Или та так не считаешь?

– Прости, сын… У меня что-то с нервами…

Жан-Пьер обнял Антуана и нежно потрепал его по голове. Поскольку они мешали пассажирам, выходящим из зала, Антуан отстранился и похлопал отца по плечу.

– Идём.

– Я сяду за руль, – сказал Жан-Пьер, когда они подошли к машине.

– Зачем?

– Мне надо занять себя чем-то. Больше не могу просто сидеть и смотреть в окно.

– Ладно, – сын протянул ему ключи. – Куда сейчас?

Жан-Пьер достал свой мобильник и набрал номер.

– Настя? Я только что прилетел в Париж. Ты где? Ещё дома? Жди меня. Мы уже едем с Антуаном.

Он сунул телефон в карман пиджака и посмотрел на сына.

– Ты слышал? Мы едем к Насте.

– А потом?

– Потом я отвезу её в аэропорт.

– Отец… Это же ребячество! – Лицо Антуана стало недовольным. – Если уж ты намерен с ней увидеться, то мог бы подождать здесь. Она могла бы приехать в аэропорт пораньше. Наговорились бы с ней всласть.

– Антуан! – раздражённо воскликнул де Бельмонт. – Я уже всё решил!

Сыну оставалось только вздохнуть. Он сел на переднее кресло и включил радио. Неожиданно зазвучала песня Пэт Буна «Анастасия». Антуан иронично улыбнулся.

– Да, пожалуй, это знак, – хмыкнул он.

– Вот видишь. Теперь ты сам признаёшь, – бросил Жан-Пьер.

– Что признаю? Я просто сказал, что это знак. Но знаки бывают разные, отец. Песня грустная…

– Песня красивая…

Они выехали на шоссе, и де Бельмонт придавил педаль.

– Аккуратнее, отец. Не гони. Дождь сильный.

– У меня мало времени!

Дождь хлестал в лобовое стекло, и «дворники» едва справлялись с водой. Дорога распывалась за бегущими по стеклу потоками, приходилось напрягать зрение.

– Отец, прошу тебя, – повторил Антуан и предостерегающе коснулся локтя Жан-Пьера, – помедленнее.

– Здесь нет полиции. И фотокамеры ничего не заснимут в такой ливень.

– Плевать на полицию. Ты же… Мы так разобьёмся…

Жан-Пьер удостоил сына коротким взглядом и злой улыбкой.

– Может, оно и лучше?

– Останови машину! Ты мне не нравишься!

– Я сам себе не нравлюсь, мой мальчик. И с этим надо что-то делать.

– Анастасия свела тебя с ума.

– Я был счастлив с ней. Каждую минуту счастлив.

– Ну так и оставайся счастлив, отец. Кто мешает?

– Она уезжает. Я не могу без неё.

– Глупости. Ты провёл в Америке две недели, и всё было хорошо.

– Мы общались по телефону.

– Кто мешает теперь? Ну уедет она в Москву на какое-то время, будете так же созваниваться.

– Ты не понимаешь!

– Да, не понимаю.

– Я и сам не понимаю…

Он притормозил, заходя на поворот. Из серой дождевой массы выступил огромный квадрат грузовой машины. Жан-Пьер, не снижая скорости, повернул руль, объезжая грузовик, и автомобиль резко поехал влево. Внезапно в нескольких метрах впереди оказалась красная «вольво».

– Чёрт! – воскликнул де Бельмонт.

Он надавил на тормоз, и автомобиль повело вправо. Послышался скрежет борта, зацепившегося за грузовик. Антуан что-то крикнул, но Жан-Пьер не расслышал. Их тряхнуло. Красная «вольво» скрылась в дожде, а их автомобиль швырнуло сильно влево.

В следующую секунду всё закувыркалось, и де Бельмон перестал слышать что-либо, кроме собственного дыхания. Он дышал громко, в самые уши, и удивлялся, откуда в его дыхании взялась незнакомая, дребезжащая хрипота.

– Не опоздать бы… – мелькнула мысль. – Не опоздать бы…

Затем свет угас, но громкое хриплое дыхание продолжало звучать.

***

Он открыл глаза.

Хотелось пить.

– Ну вот и прекрасно, – произнёс кто-то. – Поздравляю вас, чудеса всё-таки происходят.

Жан-Пьер повернул голову и увидел Антуана и незнакомого полного мужчину в белом халате. На лбу Антуана белел пластырь.

– Жив? – проговорил Жан-Пьер распухшими губами.

– Всего одна царапина, – улыбнулся сын.

– А я?

– Вы тоже живы, – ответил доктор. У него было печальное лицо. – Хотя не должны были бы уцелеть после такого удара.

– Машина на свалке, – добавил Антуан. – По всем законам физики, мы с тобой должны бы лежать на кладбище.

– У вас двойной перелом правой руки и сотрясение мозга. Больше ничего, если не считать мелких царапин. Вы родились под счастливой звездой, месье де Бельмонт, – сказал доктор.

– Вы полагаете? – облизал губы Жан-Пьер.

– Хочешь пить? – спросил Антуан.

– Да… Давно я тут?

– Два дня.

– Без сознания?

– Да, – Антуан налил воды из бутылки и протянул отцу стакан.

– Значит… Авария… Это я виноват…

– Я предупреждал тебя… Но что теперь об этом… Уже разбились, уже пришли в себя… Может, не ты виноват, а я, поскольку разрешил тебе сесть за руль… Ладно… Машину жалко… Страховку могут не выплатить, раз ты превысил скорость…