Литмир - Электронная Библиотека

Он последовал за ней в каменный холл, где ледяной воздух хранил воспоминания о запахе дров, давно прогоревших в камине. Остановившись у длинного узкого стола в центре, она начала обирать засохшие листья и готовые упасть ягоды со стоявшей на нем осенней композиции, оттененной высокими белыми свечами.

— Вы заявляли, что видели светловолосую женщину, которая следовала по пятам за Ги Бруаром в бухту в день его смерти, — продолжил наступление Сент-Джеймс.

— Это была американка…

— То есть вы хотели, чтобы мы в это поверили.

Она подняла на него взгляд.

— Я ее видела.

— Кого-то вы видели. Но есть и другие светловолосые женщины. Просто вы не упомянули о них в свое время.

— Миссис Эббот блондинка.

— А также, я полагаю, и ваша племянница. Синтия.

К чести Валери, она продолжала смотреть ему в лицо, не отводя глаз. Опять же к ее чести, она не произнесла ни слова, пока не поняла, как много ему известно. Она была неглупа.

— Я говорил с Генри Муленом, — сказал Сент-Джеймс- И по-моему, видел вашу племянницу. Он пытался убедить меня в том, что отослал ее на Олдерни, к бабке, но мне отчего-то кажется, что если у Синтии и есть бабушка, то живет она совсем не там. Почему ваш брат прячет Синтию в доме, миссис Даффи? Он что, держит ее под замком?

— У нее сейчас тяжелый период, — проговорила наконец Валери Даффи и вернулась к цветам и ягодам, прежде чем продолжить. — С девочками ее возраста постоянно такое случается.

— Что же это за трудности такие, которые требуют домашнего ареста?

— Трудность одна — с ними невозможно говорить. То есть невозможно ничего втолковать. Они не слушают.

— А что им надо втолковывать?

— Да то, что их причуды им только вредят.

— А ее причуда?

— Откуда мне знать?

— Ваш брат так не считает, — ответил Сент-Джеймс — Он говорит, что именно с вами она делилась секретами. После разговора с ним у меня возникло впечатление, что вы с ней близки.

— Нет, не очень.

Она отнесла горсть листьев к камину и бросила их туда. Из кармана передника достала какую-то тряпицу и стала вытирать ею пыль с каминной полки.

— Значит, вы одобряете то, что отец запирает дочь в доме?

Пока она преодолевает эти свои трудности?

— Я этого не говорила. Мне очень жаль, что Генри…

Она умолкла, перестала вытирать пыль и, похоже, попыталась собраться с мыслями.

Сент-Джеймс спросил:

— Почему мистер Бруар оставил ей деньги? Именно ей, а не другим девочкам? Почему семнадцатилетняя девочка унаследовала небольшое состояние в обход собственных детей завещателя и своих единокровных сестер? Какой в этом смысл?

— Она не единственная наследница. Если вы знаете про Син, значит, вам и о Поле сказали. У того тоже есть братья и сестра. Даже больше, чем у Син. И никто из них не был упомянут в завещании. Я не знаю, почему мистер Бруар так поступил. Может быть, ему доставляло удовольствие думать о том, какие ссоры начнутся между братьями и сестрами, когда один из них унаследует такую кучу денег.

— Отец Синтии так не считает. Он говорит, что деньги предназначались на ее образование.

Валери принялась вытирать безукоризненно чистый стол.

— А еще он говорит, что у Ги Бруара были другие причуды. Вот я и подумал, не привела ли одна из них к его смерти. Вы знаете, что такое кольцо фей, миссис Даффи?

Движения ее руки, державшей тряпку, замедлились.

— Фольклор.

— Островной фольклор, как я полагаю, — сказал Сент-Джеймс- Вы ведь родились здесь? И вы, и ваш брат? Она подняла голову.

— Это не Генри, мистер Сент-Джеймс.

Она говорила довольно спокойно. Синяя жилка часто билась на ее шее, но в остальном она вела себя так, словно оборот событий, на который намекал Сент-Джеймс, нисколько ее не волновая.

— Вообще-то я думал не о нем, — сказал Сент-Джеймс — А что, у него были причины желать Ги Бруару смерти?

Залившись краской, она вернулась к своему бессмысленному занятию.

— Я обратил внимание на то, что ваш брат принимал участие в музейном проекте мистера Бруара. В изначальном проекте, судя по рисункам, которые я видел у него в амбаре. Интересно, а в пересмотренном проекте он тоже участвовал? Вы не знаете?

— Генри хороший мастер по стеклу, — только и сказала она. — Это и свело их вместе с самого начала. Мистеру Бруару был нужен кто-нибудь, чтобы построить здесь оранжерею. Она большая, замысловатая. Какая-нибудь штамповка ему не годилась. А еще ему нужен был мастер, чтобы поставить теплицы. Да и окна застеклить, если уж на то пошло. Я рассказала ему о Генри. Они побеседовали и нашли немало общего. С тех пор Генри работает на него.

— А как получилось, что Синтия привлекла внимание мистера Бруара?

— Внимание мистера Бруара привлекали многие люди, — терпеливо ответила Валери. — Пол Филдер. Фрэнк Узли. Нобби Дебьер. Генри с Синтией. Он даже отправил Джемайму Эббот в школу моделей в Лондон и помог ее матери, когда она в этом нуждалась. Он вообще интересовался людьми. Вкладывал в них деньги. Такой уж он был человек.

— Вкладывая деньги в других, люди обычно ждут отдачи, — заметил Сент-Джеймс — И не всегда финансовой.

— Тогда вам лучше всего спросить у каждого их них, чего именно мистер Бруар ждал от них взамен, — сказала она язвительно. — И начните, пожалуй, с Нобби Дебьера.

Скомкав тряпку, она сунула ее в карман передника. Двинулась в направлении входной двери. Там подхватила белье, которое положила перед тем на пол, и, подперев сверток бедром, повернулась к Сент-Джеймсу.

— Если у вас все…

— А почему с Нобби Дебьера? — спросил ее Сент-Джеймс — Он ведь, кажется, архитектор? Мистер Бруар обращался к нему с какой-то особой просьбой?

— Если и так, то в ночь перед смертью мистера Бруара Нобби явно не горел желанием ее выполнить, — заявила Валери. — Они спорили возле утиного пруда после фейерверка. «Я не позволю вам разорить меня», — говорил Нобби. Интересно, что он имел в виду?

Было очевидно, что это прием, к которому она прибегла лишь для того, чтобы отвлечь Сент-Джеймса от своих родственников. Но он не собирался легко сдаваться.

— Как давно вы с мужем работаете у Бруаров, миссис Даффи?

— С самого начала.

Она переложила узел с бельем с руки на руку и выразительно взглянула на часы.

— Значит, вы знати их привычки.

Она не сразу ответила, но ее глаза слегка сузились, пока она просчитывала возможности, заложенные в его вопросе.

— Привычки? — переспросила она.

— К примеру, пристрастие мистера Бруара к утренним купаниям.

— Об этом все знали.

— И о напитке, который он неизменно брал с собой, тоже? Зеленый чай с гинкго? Где он хранится, кстати?

— На кухне.

— Где именно?

— В кладовой на полке.

— А вы работаете в кухне.

— Вы что, намекаете, что я…

— Куда ваша племянница приходила с вами поболтать? Куда приходил поболтать ваш брат во время работы над оранжереей, к примеру?

— Все, кто был дружен с мистером Бруаром, постоянно толклись в кухне. Это же открытый дом. Здесь не делают различия между теми, кто трудится внизу, и теми, кто нежится наверху. Бруары не такие люди, и никогда такими не были. Именно поэтому…

Она осеклась. И крепче вцепилась в простыни.

— Именно поэтому… — спокойно повторил Сент-Джеймс.

— Мне нужно работать. Не возражаете, если я дам вам совет? — Она не стала ждать ответа. — Наши семейные дела не имеют никакого отношения к смерти мистера Бруара, мистер Сент-Джеймс, Но если вы покопаете поглубже в другом месте, то обнаружите, что это относится не ко всем семьям.

19

Фрэнку не удалось вернуть коробку Бетти Петит и вернуться в Мулен-де-Нио так скоро, как он надеялся. Бездетная и овдовевшая фермерша редко принимала гостей, но если уж кто-нибудь к ней заходил, то без кофе и свежих круассанов она его не выпускала. Единственным предлогом, который позволил Фрэнку сократить свой визит почти до часа, был его отец. «Папу нельзя надолго оставлять одного» — эта фраза служила отличным прикрытием в случае необходимости.

93
{"b":"150793","o":1}