Тут мальчик посмотрел на нее. Она отбросила с лица волосы.

— Извини. Я заболталась? Со мной такое бывает.

— Хотите попробовать?

Он протянул ей пластиковый контейнер.

— Здорово. Да. Спасибо.

И запустила руку внутрь. Подвинулась ближе к краю валуна и посыпала корм в воду. Рыбы тут же подплыли к ней, расталкивая друг друга от жадности.

— Такое впечатление, будто вода кипит. Их тут, наверное, сотни.

— Сто двадцать три.

Мальчик говорил тихо, Деборе пришлось напрячь слух, чтобы его услышать, а его взгляд снова был обращен к воде.

— Он все время подпускает новых рыб, потому что за ними охотятся птицы. Здоровые такие. Иногда прилетают чайки, но им не хватает скорости и сил. А рыбы умные. Они прячутся. Вот почему камни положены так, чтобы их края нависали над водой: рыбы прячутся под ними от птиц.

— Надо же, как много всего надо учесть, — сказала Дебора. — А вообще отличное место здесь, правда? Я гуляла по парку, хотела уйти подальше от похорон, как вдруг увидела крышу чайного домика и изгородь и подумала, что здесь, наверное, спокойно. Тихо, понимаешь? И я пришла.

— Не врите.

Он поставил контейнер с кормом между ними, словно провел невидимую черту.

— Я вас видел.

— Видел?

— Вы шли за мной. Я видел вас у конюшен.

— А-а.

Мысленно Дебора побранила себя за неосторожность, выдавшую ее с головой, а еще больше за беспечность, которая подтверждала правоту ее мужа. Ну и что, пусть себе твердит, что она якобы не в своей тарелке, — это не так, и она ему это докажет.

— Я видела, что произошло у могилы, — созналась она. — Когда тебе передали лопату. Мне показалось… Я ведь тоже потеряла близкого человека, правда, очень давно, вот я и подумала, что, может быть, тебе нужно… Очень самонадеянно с моей стороны, я знаю. Но терять близких всегда больно. А когда с кем-нибудь поговоришь, становится легче.

Он схватил контейнер и одним махом высыпал половину его содержимого в воду, которая буквально вскипела у них перед глазами.

— Я ни о ком не хочу говорить. И особенно о нем.

Дебора тут же насторожилась.

— Разве мистер Бруар был… Он, конечно, слишком стар, чтобы годиться тебе в отцы, но, раз ты был среди членов семьи… Может, он приходился тебе дедушкой?

И она стала ждать продолжения. Она верила, что оно обязательно последует, стоит лишь проявить немного терпения: парня буквально разъедало что-то изнутри. Чтобы помочь ему разговориться, она добавила:

— Да, кстати, меня зовут Дебора Сент-Джеймс. Я приехала из Лондона.

— На похороны?

— Да. Я и правда говорила, что не люблю похорон. Ну а кто их любит?

Он фыркнул.

— Моя мать. Она там как рыба в воде. Опыт большой.

Деборе хватило ума промолчать. Она ждала, когда мальчик сам пояснит свои слова, что он и сделал, хотя и косвенным образом.

Он сказал ей, что его зовут Стивен Эббот, и добавил:

— Мне тоже было семь. Он заблудился в белизне. Знаете, что это?

Дебора покачала головой.

— Это когда опускается облако. Или поднимается туман. Или еще что-нибудь. И так и так плохо. Потому что не видно ни склона, ни лыжни, ничего, и не знаешь, как выбраться. Кругом одна белизна: белое небо и белый снег. Так можно заблудиться. А иногда… — Тут он отвернул от нее лицо. — Иногда и умереть.

— Твой отец? — сказала она. — Мне очень жаль, Стивен. Как ужасно вот так потерять того, кого любишь.

— Она сказала, что он найдет дорогу вниз. Говорила, он же эксперт. Он знает, что надо делать. Лыжники-эксперты всегда находят дорогу. Но время шло, началась метель, настоящая вьюга, а он был слишком далеко от того места, где ему полагалось быть. Его нашли только через два дня: он сломал ногу, когда пытался выйти пешком. Спасатели сказали… спасатели сказали, что, доберись они до него на шесть часов раньше… — Он ударил кулаком прямо в остатки корма. Мелкие комочки так и брызнули из контейнера на камень. — Он мог бы жить. Но она этого не хотела.

— Почему?

— Потому что тогда она не смогла бы путаться со своими Дружками.

— А-а.

Дебора сразу поняла связь. Ребенок теряет любимого отца, а потом видит, как мать начинает метаться от мужчины к мужчине, отчаянно пытаясь то ли забыть, то ли возместить невосполнимую потерю. Но Дебора понимала, что с его точки зрения это могло значить лишь одно: мать никогда не любила отца.

Она сказала:

— А мистер Бруар тоже был ее другом? Поэтому твоя мама была сегодня утром с его родными? Это ведь была твоя мама? Та женщина, которая хотела, чтобы ты взял лопату?

— Да, — ответил он. — Кто же еще.

Стивен стал смахивать рассыпанные кусочки корма в пруд. Один за другим они скрывались в воде, словно иллюзии разочарованного ребенка.

— Глупая корова, — бормотал он. — Глупая старая корова.

— Хотеть, чтобы ты принял участие в…

— Она считает себя такой умной, — перебил он. — Думает, что она неотразимая любовница… Стоит ей только приподнять юбку, и все мужчины у ее ног. До сих пор такого, правда, не случалось, но если долго пытаться, то в один прекрасный день, может, и получится.

Схватив контейнер, Стивен вскочил на ноги. Зашагал обратно к чайному домику и скрылся внутри. Дебора пошла за ним.

Стоя на пороге, она сказала:

— Иногда, когда женщина сильно по кому-то скучает, она так себя ведет. Со стороны она может показаться неумной. Даже бесчувственной. Или коварной. Но если заглянуть глубже и попытаться понять причину…

— Она начала сразу после его смерти, понятно?

Стивен засунул мешок с рыбьим кормом обратно в шкаф. И захлопнул дверцу.

— Первым был лыжный инструктор, но тогда я еще не понимал, что происходит. Я только потом разобрался, когда мы оказались в Палм-Бич, а до этого мы уже пожили в Милане и Париже, и с нами всегда был какой-нибудь мужчина, понимаете, всегда. Вот поэтому мы здесь, понятно? Потому что последнего, который был в Лондоне, она так и не окрутила, а ей пора. Кончатся деньги, что она тогда будет делать?

Тут бедняга заплакал, унизительные всхлипы рвались из его груди, сотрясая все тело. Сердце Деборы преисполнилось сочувствием, она вошла в домик и подошла к мальчику.

— Сядь, Стивен. Пожалуйста, сядь.

Он ответил:

— Я ее ненавижу, ненавижу. Сука вонючая. Она так глупа, что даже не понимает… — Слезы не дали ему продолжить.

Дебора заставила его опуститься на одну из подушек. Упав на колени, он склонил голову, всем телом содрогаясь от рыданий.

Дебора не трогала его, хотя ей очень хотелось. Семнадцать лет, крайняя степень отчаяния. Она знала, что это такое: солнце потухло, ночи не будет конца, безнадежность окутала, как саван.

— Ты думаешь, что ненавидишь ее, потому что твое чувство очень сильно, — сказала она. — Но это не ненависть. Это что-то совсем другое. Изнанка любви, наверное. Ненависть уничтожает. Но то… то, что ты сейчас чувствуешь… Оно никому не причинит вреда. Значит, это не ненависть. Правда.

— Но вы же ее видели! — прокричал он. — Видели, на что она похожа!

— Обыкновенная женщина, Стивен.

— Нет! Совсем нет. Вы же видели, что она сделала!

Тут Дебора насторожилась.

— А что она сделала?

— Она состарилась. И ничего не может с этим поделать. И не видит… А я не могу ей сказать. Как я ей скажу?

— Что сказать?

— Слишком поздно. Для всего. Он ее не любил. Он ее даже больше не хотел. Как она ни старалась, изменить ничего не могла. Ничего не помогало. Секс не помогал точно. Пластическая операция тоже. Ничего. Она его потеряла, но по глупости не могла этого понять. Но ведь она должна была заметить. Ну почему она не заметила? Зачем старалась выглядеть лучше, чем есть на самом деле? Чтобы он снова ее захотел?

Дебора слушала его очень внимательно. Вспомнила все, что он говорил раньше. Смысл его слов был ясен: Ги Бруар бросил его мать. Логически можно было предположить, что он сделал это ради другой женщины. Но в реальности могло оказаться, что он оставил ее не ради кого-то, а ради чего-то. Если он по какой-то причине перестал нуждаться в миссис Эббот, то необходимо выяснить, в чем он нуждался.