— Мы ограничены в выборе средств, мистер Ривер. Вашей сестре это известно. Мы связались с ее адвокатом — ее защитником, как там говорят, — и он заверил нас, что присутствовал на каждом ее допросе. Мы также готовы позвонить в Соединенные Штаты и оповестить, кого ваша сестра сочтет нужным, хотя она особо оговорила, что сейчас никому звонить не надо. А если история просочится в американскую прессу, все контакты с ней мы тоже возьмем на себя. Газеты на Гернси уже пишут об этом, но их изолированность и недостаток средств связывают им руки: они могут лишь публиковать материал, который дает им полиция.

— Вот именно, — опять встрял Чероки. — Полиция как раз и старается повесить это дело на нее.

Тогда мисс Фрайштат пригубила свой кофе. Поверх чашки она смотрела на Чероки. Дебора поняла, что она готовится сообщить плохую новость и не торопится, обдумывая, как это лучше сделать.

— К сожалению, тут американское посольство ничем помочь не может, — сказала она наконец. — Даже если это так, мы все равно не можем вмешаться. Если вы считаете, что вашу сестру ни за что ни про что вот-вот упрячут за решетку, то вам необходима помощь. Но искать ее вам следует не у нас, а у них.

— Что это значит? — спросил Чероки.

— Может быть, частный сыщик? — предположила мисс Фрайштат.

Так и не получив того, на что надеялись, они покинули посольство. В течение следующего часа они сделали открытие, что найти на Гернси частного сыщика не легче, чем в Сахаре мороженое. Убедившись в этом окончательно, они пересекли весь город и оказались на Виктория-стрит, у здания Нью-Скотленд-Ярда — башни из стекла и бетона, выросшей в самом сердце Вестминстера.

Встряхнув свой зонт над специальным резиновым ковриком, они поспешили внутрь. Дебора оставила Чероки глазеть на вечный огонь, а сама пошла к стойке дежурного, где и передала свою просьбу.

— Исполняющий обязанности суперинтенданта инспектор Линли. Нам не назначено, но если он свободен, нельзя ли нам его увидеть? Меня зовут Дебора Сент-Джеймс.

За стойкой были двое охранников в форме, и оба так смотрели на них с Чероки, словно подозревали, что под одеждой у них полно взрывчатки. Один из них стал куда-то звонить, а другой занялся посылкой, доставленной «Федерал-экспресс».

Дебора ждала у стойки, пока тот полицейский, который звонил по телефону, не сказал ей:

— Подождите пару минут.

Тогда она вернулась к Чероки, и он спросил:

— Думаешь, от этого будет толк?

— Как знать, — ответила она. — Но делать-то что-то надо.

Не прошло и пяти минут, как Томми сам спустился им навстречу, и Дебора сочла, что это хороший знак.

— Деб, привет. Какой сюрприз, — сказал он, поцеловал ее в щеку и стал ждать, когда его представят Чероки.

Раньше они никогда не встречались. Несмотря на то что Томми не раз приезжал к Деборе в Калифорнию, их с Чероки пути как-то не пересекались. Хотя Томми, разумеется, о нем слышал. Он слышал его имя и уж конечно не забыл его, настолько странно оно звучало для английского уха.

Поэтому когда Дебора сказала: «Это Чероки Ривер», он тут же продолжил: «Брат Чайны» — и с характерной для него непринужденностью протянул для приветствия руку.

— Показываешь ему город? — спросил он у Деборы. — Или друзей, которые работают в сомнительных местах?

— Не угадал, — ответила она. — Мы можем с тобой поговорить? Без посторонних? У тебя есть время? Мы… мы вроде как бы по делу.

Томми приподнял бровь.

— Понятно, — сказал он, и не успели они оглянуться, как уже ехали с ним в лифте куда-то наверх, в его кабинет.

Как исполняющий обязанности суперинтенданта, он работал не на обычном месте, а во временном кабинете, который занимал, пока его начальник поправлялся после покушения на его жизнь, имевшего место в прошлом месяце.

— Как здоровье суперинтенданта? — спросила Дебора, заметив, что Томми по своему добросердечию не тронул ни одной фотографии, принадлежавшей хозяину кабинета, Малькольму Уэбберли.

Линли покачал головой.

— Неважно.

— Ужас какой.

— Вот именно.

Он пригласил их садиться и сел сам, подавшись вперед и положив локти на колени. Всем своим видом он словно спрашивал: «Чем я могу вам помочь?», и это напомнило Деборе о том, какой он занятой человек.

Она начала объяснять, зачем они пришли, а Чероки время от времени дополнял ее рассказ необходимыми, на его взгляд, подробностями. Томми слушал их, как, по наблюдениям Деборы, умел слушать только он: не сводя карих глаз с того, кто в данный момент говорил, не обращая внимания ни на что, в том числе шум из соседних кабинетов.

— Насколько близко ваша сестра успела узнать мистера Бруара. пока вы были у него в гостях? — спросил Томми, когда Чероки закончил свою историю.

— Они провели вместе какое-то время. Поладили они быстро, потому что оба зациклились на домах. Но больше ничего не было, насколько я знаю. Он был с ней приветлив. Но и со мной тоже. Кажется, он вообще прилично относился к людям.

— Может быть, и нет, — заметил Томми.

— Ну, может быть. Да, наверное. Раз кто-то его убил.

— Как именно он умер?

— Задохнулся до смерти. Адвокат выяснил это, как только Чайне предъявили обвинение. Кстати, это единственное, что ему удалось выяснить.

— Вы хотите сказать, что его задушили?

— Нет. Задохнулся. Он поперхнулся камнем.

— Камнем? Господи, каким еще камнем? С пляжа, что ли?

— Это все, что нам пока известно. Просто был какой-то камень, и он им подавился. Или, точнее, этим камнем его заставила подавиться моя сестра, раз уж ее арестовали за его убийство.

— Так что видишь, Томми, — добавила Дебора, — смысла тут никакого нет.

— Потому что как Чайна могла заставить его подавиться этим камнем? — спросил Чероки. — Как вообще кто-нибудь мог заставить его им подавиться? Как это сделали? Открыли ему рот и запихнули в глотку камень?

— Это вопрос, который требует ответа, — согласился Линли.

— Это мог быть несчастный случай, — не унимался Чероки. — Он сам мог положить в рот камень по какой-то причине.

— Значит, есть какие-то улики, подтверждающие обратное, — сказал Томми, — иначе полиция никого бы не арестовала. Тот, кто запихивал камень ему в рот, мог оцарапать ему горло и даже язык. Тогда как если он проглотил его по ошибке… Да. Я понимаю, почему они сразу решили, что это было убийство.

— Но почему именно Чайна? — спросила Дебора.

— Наверное, есть еще улики, Деб.

— Моя сестра никого не убивала!

С этими словами Чероки встал. Он беспокойно подошел к окну, потом резко обернулся.

— Ты можешь что-нибудь сделать? — спросила Дебора у Томми. — В посольстве намекнули, чтобы мы наняли кого-нибудь, но я подумала, может, ты мог бы… Может быть, ты позвонишь им? В полицию? И объяснишь? Ведь ясно же, что они недооценивают факты, которые есть у них на руках. Надо, чтобы кто-нибудь им это объяснил.

Томми задумчиво сложил ладони домиком.

— Тут не все так просто, Деб. Они проходят обучение здесь, это верно, гернсийская полиция, я имею в виду. И имеют право попросить у нас помощи, это тоже верно. Но вот насчет того, чтобы начинать дело с нашего конца… Если ты на это надеешься, то так у нас просто не делают.

— Но… — Дебора протянула руку, поняла, что как будто умоляет (жалкое зрелище) и снова уронила руку на колени. — А что, если там просто узнают, что здесь кто-то проявляет к этому делу интерес?

Томми внимательно поглядел ей в лицо и улыбнулся.

— А ты не меняешься, правда? — спросил он нежно. — Ладно. Подождите. Посмотрим, что у меня получится.

На то, чтобы узнать нужный номер на Гернси и выяснить, кто занимается расследованием этого дела, ушло несколько минут. Убийство было настолько необычным на острове происшествием, что Линли стоило только произнести само слово, как его тут же соединили со старшим следователем.

Но звонок ничего не дал. Нью-Скотленд-Ярд, очевидно, не имел в Сент-Питер-Порте никакого веса, и, когда Томми представился и объяснил, зачем звонит, предложив любую помощь столичной полиции, ему ответили — как он доложил Деборе и Чероки, положив трубку, — что «в проливе все под контролем, сэр». И кстати, если какая-нибудь помощь все-таки понадобится, то полиция Гернси обратится с запросом к полицейским силам графств Корнуолл или Девон, как обычно.