Литмир - Электронная Библиотека

— Посольство еще не открылось.

— Я подумал, там, наверное, очередь. Мне надо быть первым.

— Ты и будешь, даже если задержишься выпить чаю. Или кофе, как захочешь. И что-нибудь поешь.

— Нет. Ты и так достаточно сделала. Пустила меня переночевать. И не просто пустила, а пригласила! Да еще супом накормила, и все остальное тоже! Ты меня очень сильно выручила.

— Рада это слышать. Но сейчас ты все равно никуда не пойдешь. Смысла нет. Я сама отвезу тебя в посольство чуть позже, и ты будешь первым в очереди, если тебе так этого хочется.

— Ноя не хочу, чтобы ты…

— А тебе и не надо хотеть, — твердо сказала Дебора. — Я не предлагаю. Я настаиваю. Так что оставь свой пиджак в покое и пойдем.

Казалось, Чероки на мгновение задумался: он посмотрел на дверь, через стеклянные панели которой сочился свет. С улицы доносился непрерывный стук дождя, и, словно в довершение неприятностей, поджидавших его за дверью, откуда-то с Темзы налетел мощный порыв ветра, от которого, словно от удара боксерского кулака, затрещали ветки сикомора рядом с домом.

Нехотя он сдался:

— Ну хорошо. Спасибо.

Дебора повела его вниз, на кухню. Пич выглянула из корзинки и заворчала. Аляска, уже занявший свой дневной наблюдательный пост на подоконнике, оглянулся, моргнул и продолжал рассматривать рисунки, которые оставлял на окне дождь.

— Ведите себя как следует, — предупредила их Дебора и усадила Чероки за стол, где его внимание сразу привлекли многочисленные шрамы от кухонных ножей и круги от раскаленных сковородок.

Дебора снова поставила согреть воды и достала из старинного буфета чайник для заварки.

— Я сделаю тебе завтрак. Когда ты в последний раз ел нормально? — Она посмотрела на него. — До вчерашнего вечера, разумеется?

— Ну вот, суп.

Дебора неодобрительно фыркнула.

— Если ты будешь падать от голода, Чайне это не поможет.

Она достала яйца и бекон из холодильника, помидоры — из корзины рядом с раковиной, а из бумажного пакета, который вместе со всякой хозяйственной всячиной хранил в углу у двери ее отец, вынула грибы.

Чероки встал, подошел к окну над раковиной и протянул руку к Аляске. Кот понюхал его пальцы и, царственным движением склонив голову, позволил почесать себя за ушами. Оглянувшись через плечо, Дебора увидела, что Чероки внимательно разглядывает кухню, словно хочет запомнить каждую мелочь. Она проследила за его взглядом, надеясь увидеть давно примелькавшиеся предметы по-новому. Аккуратные пучки сушеных трав, развешанные по кухне отцом; кастрюли и сковородки, которые сверкали со стен медными донышками, словно маня протянуть за ними руку; старые истертые плитки пола и буфет в углу, хранивший в своих недрах все, что угодно: от блюд для сервировки стола до фотографий племянниц и племянников Саймона.

— Классный у вас дом, Дебс, — сказал Чероки тихо.

Для Деборы это был просто дом, в котором она жила с детства, сначала как дочь овдовевшего дворецкого, незаменимого помощника и правой руки Саймона, потом, очень недолго, как любовница Саймона и, наконец, как его законная жена. Она хорошо знала все сквозняки этого жилища, его проблемы с водопроводом и злилась на нехватку розеток. Для нее это был просто дом. Она сказала:

— Он старый, в нем дует из всех щелей, и вообще с ним ужасно много хлопот.

— Да? А по мне, это настоящий особняк.

— Правда? — Вилкой она положила на сковородку девять ломтиков бекона и поставила жариться под решетку. — Вообще-то он принадлежит всем Сент-Джеймсам. Но когда Саймон поселился в нем, дом был в ужасном состоянии. В стенах жили мыши, по кухне шастали лисы. Саймон с моим отцом два года потратили на то, чтобы сделать его обитаемым. Наверное, братья мужа или его сестра могли бы поселиться с нами здесь, это ведь и их дом, а не только наш. Но они этого не сделают. Они же знают, что все здесь сделано Саймоном и отцом.

— Так у Саймона есть братья и сестры?

— Два брата в Саутгемптоне… Там у них семейный бизнес… Контора по перевозке грузов морем… А сестра здесь, в Лондоне. Раньше она была моделью, а теперь собирается работать на каком-то канале, который никто не смотрит, брать интервью у звезд, о которых все давно забыли.

Дебора усмехнулась.

— Тот еще характер, наша Сидни. Так ее зовут. Их мать сходит с ума оттого, что дочка никак не хочет остепениться. Мужчин меняет как перчатки. Каждый раз знакомит нас с новым парнем, который всегда оказывается мужчиной ее мечты.

— Здорово иметь такую большую семью, — восхитился Чероки.

Тоска в его голосе заставила Дебору отвернуться от плиты.

— Хочешь позвонить своим? — спросила она. — То есть маме. Телефон вон там, на буфете. Или поднимись в кабинет, там тебя никто не потревожит. Сейчас…

Она поглядела на настенные часы и посчитала время.

— Сейчас в Калифорнии четверть одиннадцатого вчерашнего вечера.

— Не могу. — Чероки вернулся к столу и плюхнулся на стул. — Я обещал Чайне.

— Но она имеет право…

— Чайна или ма? — перебил Чероки. — Они же… Ну, ма ведь никогда не была нам настоящей матерью, в смысле, такой, как другие матери, вот Чайна и не хочет, чтобы она узнала. Наверное, потому что… Ну, знаешь… Любая мать тут же села бы в ближайший самолет и прилетела, а наша… Вдруг надо будет спасать подвергающийся опасности вид? Лучше уж пусть не знает. По крайней мере, Чайна так думает.

— А ее отец? Он все еще…

Дебора замешкалась. Эта тема всегда была щекотливой.

— Сидит? О да. На том же месте. Так что звонить некому. На лестнице раздались шаги. Прислушиваясь к осторожной неровной поступи, Дебора расставляла на столе тарелки.

— Это наверняка Саймон, — сказала она.

Сегодня он встал раньше обычного, опередил даже ее отца, Джозефа Коттера, которому это, конечно, не понравится. Он был рядом с Саймоном все время, пока тот поправлялся после автокатастрофы, сделавшей его калекой, и не любил, когда подопечный лишал его возможности лишний раз о нем позаботиться.

— Хорошо, что я на троих нажарила, — сказала Дебора, когда ее муж присоединился к ним.

Саймон перевел взгляд с плиты на стол, где лежали ножи и вилки.

— Надеюсь, сердце твоего отца не разобьется, когда он увидит все это, — улыбнулся он.

— Очень смешно.

Саймон поцеловал жену, кивнул Чероки.

— Сегодня у тебя совсем другой вид. Как голова?

Чероки пощупал полоску пластыря у корней волос.

— Лучше. Медсестра была что надо.

— Она знает, что делает, — кивнул Саймон.

Дебора вылила яйца на сковородку и ловко их размешала.

— По крайней мере, он хорошо обсох, — заметила она. — Я обещала отвезти его в американское посольство, когда мы поедим.

— Ага. Понятно. — Саймон поглядел на Чероки. — Гернсийская полиция не уведомила посольство о случившемся? Это необычно.

— Да нет. Уведомила, — сказал Чероки. — Но те никого не прислали. Только спросили по телефону, есть ли у нее адвокат, чтобы представлять ее в суде. А когда я сказал «да», они ответили: «Вот и хорошо, замечательно, защитой она обеспечена, позвоните нам, как только что-нибудь будет нужно». Я им сказал: «Вы мне нужны. Нужны здесь, на острове». Я объяснил, что нас даже не было там, когда все случилось. Но они сказали, что у полиции наверняка есть улики и они не будут вмешиваться, пока дело не зайдет далеко. Прямо так и сказали: «Пока дело не зайдет далеко». Хороши шутки. И он резко отодвинулся от стола.

— Мне нужно, чтобы кто-нибудь из посольства приехал туда. Все это дело — форменная подстава, и если я ничего не сделаю, ее будут судить и вынесут приговор еще до конца месяца.

— А посольство может что-нибудь сделать? — Дебора поставила завтрак на стол. — Саймон, как по-твоему?

Ее муж задумался. Ему не часто приходилось иметь дело с посольствами, обычно к нему обращались из прокуратуры или адвокаты, выступающие в суде и нуждающиеся в показаниях независимых экспертов в противовес свидетельствам экспертов-криминалистов. Однако у него было достаточно опыта, чтобы предсказать, какое предложение сделают Чероки Риверу в посольстве на Гросвенор-сквер.

16
{"b":"150793","o":1}