— Смотри! — Брендан указывал на семейство веселых эскимосов, которые махали им рукой у своего заснеженного домика.

Брендан и Эшли, наверное, даже не помнят снега, подумала она, а Адам никогда не видел его. Бесконечно серые холодные равнины ее детства казались ей теперь нереальными, словно она видела их в черно-белом эпизоде из старого кино. Дороти туда вернулась, а она нет. И больше не вернется. Хватит с нее снежных гор. Пусть остаются там, где были, за миллионы миль отсюда. Отныне у них будет только солнце Калифорнии, и улыбающиеся эскимосы, и Микки-Маусы, и Гуфи.

— Простите, мэм, уже приехали, — произнес голос служащего, и Мэри очнулась.

— Мама, пойдем!

Она замигала, оглядываясь по сторонам. Господи, пропустила большую часть поездки, задумавшись о других вещах. Что им там показывали? Семью эскимосов. Снег. Ну да, снег.

— Мам, ты слышишь? Пойдем. Нас ждут.

Мэри взглянула на работника, который смотрел на них с вежливой улыбкой.

— А можно проехать еще раз? — спросила она.

Мужчина с сожалением покачал головой:

— Простите, это не разрешено. Вам придется снова встать в очередь.

— Мам, пожалуйста! — крикнул Брендан. — Не устраивай сцен, ладно?

— Да, да, — кивнула Мэри.

Голос у нее звучал напряженно, и она чувствовала себя смущенной.

Потом она подмигнула служащему.

— Детишки, — пробормотала она и поспешила на край платформы, чтобы догнать свою маленькую «банду».

Когда настало время обеда, Мэри со вздохом обнаружила, что у нее в кошельке осталось двенадцать долларов и немного мелочи. Придется довольствоваться маленькой пиццей и бутылкой газировки на всю компанию.

— Фу, зелень, — проворчала Эшли, когда она поставила тарелку на столик.

— Пустяки, — улыбнулась Мэри и смахнула с блюда листочки орегано. — Видишь, зелень улетела.

— Она тут, под сыром. Мам, я не хочу это есть. Я умираю с голоду!

— Милая, мы должны перекусить. Пока не вернемся домой, не будет больше никакой еды.

— Мне плевать.

— Эшли…

— Отстань!

Мэри глубоко вздохнула и досчитала до пяти. Она изо всех сил старалась держать себя в руках.

— Посмотри на брата. Ему нравится. Это очень вкусно.

Брендан послушно улыбнулся и откусил еще. Но Эшли нахохлилась и опустила голову.

Мэри почувствовала, как у нее напряглись шея и спина.

— Эшли, дорогая, попробуй хоть кусочек. Слышишь, что я говорю? Эшли! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Она прекрасно знала, что не надо на нее давить. Пусть не ест, если не хочет. В конце концов, это проблемы Эшли, а не ее.

— Ты знаешь, сколько это стоит? — вырвалось у нее. — Ты хоть представляешь, во что мне обошлась эта «страна чудес»?

Брендан попытался вмешаться:

— Мама, не надо. Мам, перестань!

— Ты знаешь? — повторила она. — Хоть приблизительно?

— Мне плевать! — огрызнулась Эшли.

Грязная, мерзкая девчонка.

Плечи Мэри словно окаменели, напряжение пошло вниз, проникая до кончиков пальцев. Она вдруг ощутила, как у нее покалывает в мышцах. Потом все прошло.

Эшли не нравится еда? Прекрасно. Просто замечательно.

Она ударила кулаком по столу.

— Мама! — вскрикнул Брендан.

Бумажные тарелки и кусочки пиццы полетели на пол. Бутылка с содовой опрокинулась, и ее содержимое выплеснулось на стульчик Адама. Тот зашелся в плаче. Мэри заорала во весь голос:

— Видишь? Видишь, что ты натворила?

Она почти не слышала своего крика — точно кричал кто-то другой, за глухой дверью, крепко запертой на все замки.

Господи, ну почему, почему так вышло? Ведь они приехали отдохнуть, повеселиться. А теперь то, ради чего она так старалась, пошло прахом. Кошмар! Ужасно, невыносимо! Хуже некуда.

Если верить последнему письму Мэри Смит, у нас было не более сорока восьми часов, чтобы предотвратить убийство. И без того трудную ситуацию осложняло то, что мы не могли одновременно находиться во всех местах, даже бросив в бой значительные силы. Вскоре у следствия появилась зацепка, с которой следовало хорошенько поработать. По крайней мере, так нам сказал Фрэд ван Олсбург. Я сомневался, что ради этого стоит устраивать еще одно совещание, но все-таки приехал и не пожалел об этом.

Несмотря на противодействие Мэддокса Филдинга, нам удалось наладить контакты с лос-анджелесской полицией, и когда я вошел в зал, на телефоне как раз был один из их людей, занимавшихся синим «шевроле».

Копы создали специальную группу, куда входили два ведущих детектива, около двадцати агентов и ключевой координатор, Меррид Снайдер, регулярно державший с нами связь.

Снайдер начал с общего обзора результатов следствия. Легкий акцент выдавал в нем уроженца Новой Англии.

— Как известно, отделы транспортных средств не отслеживают автомобили по их цвету. Между тем это единственная примета, которую мы знаем о «шевроле» Мэри Смит, — напомнил он. — В районе Лос-Анджелеса таких машин более двух тысяч. Чтобы ускорить поиски, мы уделяем много внимания звонкам граждан. За день их поступает несколько десятков: кто-то сам ездит на синем «шевроле» и спрашивает, что ему теперь делать; кто-то видел такую машину, или думает, что видел, или знает человека, который ее видел. Проблема в том, как выловить одну тысячную долю полезной информации из девятисот девяноста девяти тысячных никчемной шелухи.

— А почему вы зацепились именно за этот звонок? — спросил я.

Снайдер ответил, что его привлекла комбинация разных факторов. В других случаях подозрительным были лишь один или два момента, а тут они имели дело с целой связкой.

— Парень рассказал нам о своей соседке, снимающей у него жилье. Она ездит на синем «шевроле», и ее зовут Мэри Вагнер.

По залу прокатился легкий ропот. Совпадение скорее не в нашу пользу, хотя я бы не удивился, если бы наша подозреваемая — при ее любви к публичности — действительно носила имя Мэри.

— Она неуловима, как Джейн Доу, [12]— продолжил Снайдер. — У нее нет зарегистрированных водительских прав, ни в нашем, ни в других штатах. Номера на автомобиле калифорнийские, но попробуйте угадать, что с ними не так.

— Они ворованные, — пробормотал кто-то с задних рядов.

— Верно, они ворованные, — подтвердил Снайдер. — И проследить их невозможно. Вероятно, она сняла их с какой-нибудь брошенной развалюхи. И наконец, ее адрес. Мамонт-авеню, Ван-Нуйс. Это в десяти кварталах от интернет-кафе, где было найдено неотправленное письмо.

— А что мы знаем о самой женщине? — спросил ван Олсбург. — За ней установили слежку?

Сидевший впереди агент постучал по клавиатуре ноутбука, и на экране появился новый слайд.

Я увидел высокую белую женщину средних лет, сфотографированную из наблюдательного пункта в противоположном конце автостоянки. На ней было что-то вроде розовой униформы горничной. Тело выглядело не худым и не толстым, платье сидело хорошо, но все-таки казалось слишком маленьким для ее плечистой фигуры. На вид лет сорок пять.

— Снимок сделан сегодня утром, — пояснил Фрэд. — Она работает горничной в отеле «Беверли-Хиллз», занимается уборкой номеров.

— Подождите. Уборкой номеров? Вы сказали — уборкой номеров?

Все взгляды обратились к агенту Пейджу, который сидел высоко на подоконнике.

— А в чем дело? — спросил ван Олсбург.

— Наверное, это дурацкая мысль…

— Выкладывайте.

— Просто я вспомнил отчет доктора Кросса. В номере, где убили Сьюзи Картулис и Брайана Конвера, была заправлена кровать. Очень аккуратно. — Он пожал плечами. — Разумеется, это ерунда, но все-таки… Горничная в номерах…

Молчание окончательно смутило Пейджа, и он умолк. Будь у него побольше опыта, он бы догадался, что реакция зала была заинтересованной, а не скептичной. Все приняли к сведению его слова, и ван Олсбург перешел к следующему слайду.