Бен взглянул в мою сторону, но я не понял, что значил его взгляд.

— Бен? — промолвил я.

— Суд выносит решение в пользу истца. Постоянное опекунство по-прежнему остается за мисс Джонсон, а на ее адвоката возлагается обязанность составить взаимно согласованный график посещений со стороны ответчика. Все переговоры, касающиеся данного вопроса, должны происходить при моем посредничестве, пока я не дам согласие на вашу совместную встречу в зале суда. — Судья сняла очки и устало протерла глаза, будто разрушать чужие жизни было для нее рутинным делом. Потом она продолжила: — Впрочем, учитывая географический фактор, я готова приветствовать творческий подход к решению проблемы. Согласно решению суда, доктор Кросс имеет право по меньшей мере на сорок пять посещений в год. Это все. — Она встала и с невозмутимым видом удалилась из зала.

Бен положил мне руку на плечо:

— Алекс, я поражен. У меня нет слов. За последние пять лет это первый случай, когда дело решается без суда присяжных. Мне очень жаль.

Я едва слышал его слова и почти не замечал столпившуюся вокруг семью. Затем я увидел Анну Биллингсли и Кристин, которые проталкивались мимо меня к выходу.

— Что с тобой? — вырвалось у меня. В последние дни я изо всех сил держал себя в руках, но сейчас мои эмоции хлынули наружу. — Скажи, ты этого хотела? Наказать меня и мою семью? Зачем тебе это, Кристин?

Рядом послышался голос Наны:

— Ты очень жестокая и эгоистичная, Кристин. Мне тебя жаль.

Кристин отвернулась и молча быстро зашагала между рядами. Возле двери ее плечи внезапно опустились и она вскинула руку ко рту. Мне показалось, что она едва сдерживает слезы. Мисс Биллингсли взяла ее под локоть и поспешно вывела в коридор.

Я ничего не понимал. Кристин победила, но вела себя так, точно была проигравшей. Что случилось? Почему она расстроена? Что творится у нее в душе?

Как в тумане, я шагнул из зала в коридор. Нана взяла меня за руку, за другую уцепилась Дженни. Кристин уже не было, но я заметил человека, которого никак не ожидал увидеть.

Джеймс Траскотт ухитрился проникнуть в здание суда. Заодно он протащил и своего фотографа. Какого черта ему надо? Явиться сюда в такой момент! Что он пишет в своих статьях?

— Трудный выдался денек, доктор Кросс! — крикнул репортер издалека. — Хотите прокомментировать решение суда?

Я торопливо прошел мимо вместе с семьей, однако фотограф успела сделать несколько снимков, в том числе кадры с Деймоном и Дженни.

Я резко повернулся к Траскотту:

— Не вздумайте публиковать их фото.

— А то что? — воскликнул он, вызывающе уперев руки в бока.

— Не смейте печатать фотографии моей семьи. Никогда.

Потом я вырвал у женщины фотокамеру и забрал с собой.

В тот же день Рассказчик мчался на север по шоссе, держа примерно сорок миль в час, и мысленно работал над своим «черным списком». Кого он выберет следующим, и вторым за этим, и еще дальше — до тех пор, пока его не поймают или он сам не остановится?

Остановится! Бросит так же внезапно, как начал. Последние кадры. Финал. Конец истории.

Он стал что-то царапать в маленьком блокноте, который всегда держал в кармашке на передней дверце. Писать и одновременно держать руль было неудобно, поэтому его машина вильнула в сторону. Справа вырос какой-то придурок и начал вовсю сигналить у него над ухом. Оглянувшись, Рассказчик увидел рядом черный «лексус» и сидевшего в нем болвана, который показывал ему палец и орал во все горло:

— Пошел в задницу, ублюдок!

Посмотрев на краснорожего водителя, Рассказчик не выдержал и расхохотался. Бедняга здорово дал маху. Если бы он только знал, на кого наехал! Нет, это даже забавно. Парень так разгорячился, что перегнулся через пассажирское сиденье поближе к окну. Похоже, смех Рассказчика разъярил его еще больше.

— Думаешь, смешно, козел? Думаешь, смешно?

Но Рассказчик продолжал смеяться, точно этот взбесившийся идиот был пустым местом, на которое не стоило обращать внимание. Впрочем, на самом деле парень начал действовать ему на нервы, и это значило, что бедолаге сильно не повезло.

Он понемногу сбавил ход и пристроился в хвост «лексусу», словно признав свое поражение и решив примириться с неизбежным. Автомобиль краснорожего свернул с шоссе на второй развилке. Рассказчик сделал то же самое.

Этого эпизода не было в его истории. Он просто импровизировал.

Добравшись до Голливуд-Хиллз, автомобиль повернул на какую-то проселочную дорогу и начал подниматься в гору. Интересно, заметил ли водитель слежку? На всякий случай Рассказчик решил посигналить и потом давил на гудок еще добрых полмили. Наверное, парень из «лексуса» уже испугался. Он бы на его месте непременно испугался, особенно если бы знал, с кем имеет дело.

Через минуту Рассказчик прибавил газу и стал объезжать машину. Это была чертовски эффектная сцена — все окна в салоне открыты, гуляет свежий ветерок.

Парень из «лексуса» смотрел на него — он больше не орал и не показывал палец. «Ну что, у кого теперь смиренный вид? Надо уважать людей, приятель».

Рассказчик вскинул правую руку, прицелился и четырежды выстрелил в лицо водителю, а потом спокойно проследил, как «лексус» со всего маху налетел на каменную ограду на обочине, отскочил обратно на дорогу и врезался в бордюр.

И что? Да ничего — парень уже труп. Сам виноват, козел психованный. Жаль, что рано или поздно всему придет конец, и его убийствам тоже. Но план грандиозный, с этим-то уж никто не поспорит.

Детектив Галетта сидела за рулем своего старенького «сандерберда». Ей приходилось ездить на нем и побыстрее, но только не на улицах Лос-Анджелеса. Проносившиеся под рев сирены витрины магазинов в Ван-Нуйс почти сливались в сплошную полосу.

Когда она подъехала к кафе, рядом уже стояли две патрульные машины. На обочинах дороги стали скапливаться пешеходы. Галетта не сомневалась, что на подходе операторы с видеокамерами и вертолеты телерепортеров.

— Ну, что у вас? — накинулась она на первого попавшегося офицера, который пытался разогнать толпу.

— Все в порядке, — ответил он. — Мы тихо окружили дом, спереди и сзади. Несколько наших ребят сидят на крыше. Внутри два десятка посетителей и обслуживающий персонал. Если она находилась там до нашего приезда, значит, и теперь тоже.

Вот именно что «если», подумала Галетта, но все-таки это лучше, чем ничего. Мэри Смит может быть здесь. «Господи, сделай так, чтобы все закончилось прямо сейчас!»

— Ладно, как только появится подкрепление, отправь две группы внутрь и еще две — в оцепление, к черному ходу и на крышу.

— Мэм, это не моя команда…

— Мне плевать, чья это команда. Сделай так, как я сказала. — Она остановилась и посмотрела полицейскому в глаза. — Тебе ясно? Или повторить?

— Понял, мэм.

Галетта направилась к входу. Кафе представляло собой большой прямоугольник с буфетом в передней части зала и компьютерными кабинками позади. Все помещения отделены друг от друга перегородками. Посетители и работники сидели за столиками с небольшими диванчиками и стульями. Галетта быстро вгляделась в их лица.

Студенты, яппи, пенсионеры, панки и хиппи с Венис-Бич. Офицер сообщил, что всех обыскали и оружие не нашли. Разумеется, это еще ничего не значит — теперь тут все подозреваемые.

Управляющим оказался очень нервный молодой человек в очках с роговой оправой, по виду непьющий, но усыпанный самыми ужасными угрями, которые Галетте не приходилось видеть со времени учебы в школе. На маленьком компакт-диске, прикрепленном к его рубашке, красным маркером было написано «Бретт». Он провел детектива к одной из кабинок в задней части зала.

— Вот здесь мы это нашли, — произнес он.

— Там есть выход? — спросила Галетта, ткнув пальцем в узкий коридорчик слева.

Управляющий кивнул.

— Полиция уже в курсе. Они перекрыли выходы.