Рой снова пристегнул ногу, и Джош заметил, что на культе есть что-то вроде крюка или клина.

Вечером Скважина подбросил Джошу записку и сообщил, что между Роем и Фентоном состоялась серьезная беседа. Той ночью бумажные самолетики летали между камерами, как мухи.

На следующее утро после завтрака Рой появился в дверях камеры Джоша. Это напомнило ему о прежних временах, но с тех пор многое изменилось. Все лицо Джоша было покрыто синяками, ссадинами, шишками и царапинами. А Рой казался ему теперь скорее королем, чем шутом. Рой внимательно осмотрел камеру Джоша, а затем мрачно кивнул.

— Дерьмовая у тебя конура, — со знанием дела произнес Рой. — Они использовали эту камеру, чтобы прятать тут наркоту и все такое. Тебя круто подставили.

— Все в порядке, — отозвался Джош.

Теперь камера выглядела намного лучше, чем в тот день, когда он попал сюда, но возмущенный взгляд Роя лишил его уверенности.

— Тут нужно навести порядок, — заявил Рой. — Я попрошу одного парня зайти сюда и покрасить стены. И тебе принесут немного картонной мебели. Ты даже не представляешь, что может делать из картона Сайкс.

После обеда Фентон пришел к нему с маленьким телевизором. Джош ожидал, что он начнет избивать его. Но Фентон лишь вежливо кивнул и поставил телевизор на полку — старая модель в черном корпусе. Новые телевизоры больше по размеру, и корпус у них прозрачный, чтобы зэки ничего не могли спрятать внутри.

— Хромой сказал, у тебя нет ночного горшка, — констатировал Фентон. — Один парень съехал и оставил вот это.

Джош не пошевелился и даже бровью не повел. Фентон совершенно не изменился и выглядел как прежде. Только казался более напряженным. Затем их взгляды встретились.

— Не принимай близко к сердцу. — еле слышно вздохнул Фентон. — Я знаю, тебя подставили. И знаю, ты честный парень. Ребят ввели в заблуждение. Но теперь все пришло в норму.

Джош кивнул. Избиение, контрабанда наркотиков, в которую его втянули… Но теперь все будет хорошо. Когда Фентон ушел, он решил включить телевизор. Давно хотел, чтобы появилась возможность смотреть телевизор. Он встал с кровати, подошел к нему, но быстро обернулся, поняв, что Фентон стоит в дверях. Его опять одурачили.

— Совсем забыл про кабель. — сказал Фентон, отдавая Джошу провод.

Перед ужином к нему заглянул Джеко, пришел не с пустыми руками.

— Тут целая коллекция. — Он вывалил на кровать Джоша разные предметы. Там было одеяло, самодельная плитка для приготовления еды, порножурнал, блок спичек, пол-пакета вяленого мяса, металлическая кружка для кофе, бутылка шампуня и пара носок. — Я на четверть индеец и знаю все о выживании в диких условиях.

Звонок возвестил о начале ужина. Все тюремные «крысы» построились и отправились в столовую. Джош чувствовал себя словно заново рожденным: он испытывал облегчение и был приятно удивлен, как человек, неожиданно нашедший хорошую работу или получивший приятное известие. Но в то же время он был встревожен и постоянно ожидал удара. Скважина, вероятно, поджидал Джоша у входа в его камеру, потому что оказался прямо позади него, когда они пошли.

— Тебе больше не нужно бояться, тебя уже никто не тронет, — радостно прошептал он ему на ухо.

Джош расслабил руку, в которой сжимал лежащий в кармане заточенный кусок зубной щетки, и удивился, насколько очевидным для всех было его состояние.

Я работала с восьми до четырех дня, с усердием и ожесточением выполняя свои обязанности. В душе я уже не чувствовала себя надзирателем, но все еще находилась среди офицеров охраны и выполняла привычные обязанности. Войдя в административный корпус, обратила внимание, что разговоры коллег стали более напряженными. Надо мной не смеялись в открытую, как над Руддиком, но я прекрасно чувствовала общее настроение. Все смотрели на меня с опаской, словно боялись превратиться в камень при взгляде на проходящую мимо горгону Медузу со змеями вместо волос.

Когда в конце дня я вышла на парковке, она еще была освещена солнечными лучами. Казалось, зима постепенно сдает свои права. Я открыла дверцу, села в свой внедорожник, включила мотор и печку на полную мощь и стала слушать радио. Синоптики снова предсказывали непогоду. Я наблюдала, как иней на лобовом стекле превращается в капли воды и эти капли складываются в слова.

Неожиданно меня осенило, и мое сердце бешено забилось в груди. «Какой бы осторожной ты ни была, тебе все равно не удастся сохранять бдительность двадцать четыре часа в сутки. Твоя внимательность рассеется, и тогда враг подкрадется к тебе сзади, и ты услышишь, как он дышит тебе в затылок».

Я машинально набрала номер Руддика, не сводя взгляда с лобового стекла. Мне не хотелось оставаться одной.

Мы встретились на парковке у супермаркета «Хоум-депо» после его закрытия. Руддик припарковался рядом со мной и сел в мою машину.

Я указала на лобовое стекло. Слова и перевернутый знак радиации исчезли. Я стерла их ладонью, на которую предварительно немного поплевала.

Там было написано: «Доставка на дом, вечером во вторник, в 21.00». Думаю, они хотят, чтобы завтра вечером я принесла наркотики в камеру Фентона. Жду звонка.

Холодало. Снежинки кружились в свете фар. Я устала и никак не могла собраться с мыслями. Мне хотелось побыстрее от всего этого избавиться, восстановить спокойствие и не бояться новых неожиданностей.

Руддик согласился с моей интерпретацией послания, но особенно его заинтересовал способ, которым оно было передано.

— Кто-то написал водой слова на лобовом стекле, — сказал он. — И ты не могла прочитать их до тех пор, пока не включила печку. Примитивные невидимые чернила вроде лимонного сока, обычно такими фокусами балуются дети.

— Да, но надпись была сделана изнутри, — отозвалась я. Неужели он не понимал, почему я так встревожена? — Наверняка это был офицер. Кто еще мог забраться в мою машину, стоящую на парковке Дитмарша?

— Возможно, — согласился он. — И боюсь, у меня есть еще неприятные новости для тебя.

— Я уже знаю, что Роя и Фентона вернули в их камеры. — Я не хотела, чтобы меня утешали.

Но Руддик покачал головой:

— Нет. Это касается адвоката Хэдли. Он исчез. А его машину обнаружили в овраге, наполовину заметенную снегом.

У меня перехватило дыхание.

— Думаешь, это имеет отношение ко мне?

— Ты просила Фентона помочь с Хэдли. Возможно, он предпринял меры.

— Боже, — прошептала я. Мне хотелось закрыть дрожащими руками лицо, спрятать его и никогда больше не поднимать глаз.

— Я больше не могу в этом участвовать. — пробормотала я.

Он положил мне руку на плечо и сжал его, выражая сочувствие. В этом жесте было нечто большее, чем просто неуклюжая попытка утешить. Интересно, осознает ли человек, какими неуместными иногда бывают его поступки?

— Ты работаешь завтра утром? — спросил он.

Я кивнула:

— В «Пузыре».

— Я говорил, что тебе больше не придется выполнять серьезные задания. Я сам передам Фентону наркотики. Ему все равно, откуда придет товар, главное, получить его. Затем ты сможешь расслабиться. Тебе больше не придется рисковать.

— Он захочет, чтобы я оказала ему новую услугу, — возразила я.

«А потом еще раз и еще», — добавила про себя.

Руддик рассмеялся.

— Не уверен. Считаешь, он захочет работать с человеком, который не смог первый раз доставить товар в нужное место?

Я хрюкнула — мой мокрый нос выдал меня, а мои глаза наполнились слезами от пережитого стресса.

— Я возьму Фентона на себя. — Руддик проигнорировал мои переживания. — Возможно, так мне удастся с ним познакомиться. В течение следующих недель я расскажу ему все, что мне уже известно, а этого достаточно, чтобы продержать его в тюрьме до конца дней, если только он не согласится работать со мной. После этого он поможет мне подобраться к смотрителям и надзирателям. И тогда мы поймем, кто из них работает честно, а кто — нет. И все это случится благодаря тебе, Кали.