Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Нет, ваше высочество, таких новостей нет. Надеюсь, появятся после следующей моей поездки. Но для нее мне необходим паспорт.

Голос француза звучал необычно глухо, в нем чувствовалась неуверенность, будто молодого человека ужасно смущала просьба к наместнику выправить ему паспорт.

— Потом, потом, после обеда, — довольно сухо ответил Вильгельм, небрежным жестом дав французу понять, чтобы тот дожидался его вместе с другими просителями.

Гийом с легкой гримасой разочарования ретировался.

Когда Вильгельм вместе с остальными входил в зал столовой, Луиза шепнула ему:

— Не нравится мне человек, с которым вы только что разговаривали. И ведет себя как-то непонятно.

Вильгельм с улыбкой ответил супруге:

— Нет-нет, он добрый малый. Мы уже не раз с ним встречались. Замышляй он дурное, поверь, он уже давно бы действовал. Возможностей для этого у него было сколько угодно. А если сейчас и оробел, так все оттого, что оказался сразу перед столькими высокими особами.

После обеда Вильгельм, общаясь с просителями, вновь приметил Гийома. Француз на сей раз терпеливо дожидался своей очереди. Вильгельм, переговорив по одному, касавшемуся армии вопросу с офицером-валлийцем, повернулся к купцу из Италии, который дал понять, что располагает важными сведениями насчет торговли через акваторию Средиземного моря. Обсуждение этого предмета явно не предназначалось для чужих ушей, поэтому Вильгельм, отведя итальянца в сторону, пригласил его к себе в кабинет.

Наконец итальянец откланялся, встречи с наместником у дверей его кабинета дожидался английский офицер, седовласый капитан Уильямс. Он преклонил колено, и тут словно ниоткуда вынырнул Франсуа Гийом. В голове Вильгельма молнией пронеслась жуткая мысль: «А ведь все так же, как и тогда в Антверпене!»

В правой руке француза был массивный двуствольный пистолет. Гийом неторопливо навел его на наместника в Нидерландах. Вспышка, облако порохового дыма, оглушительный грохот и страшный удар в подбрюшье. Резкая боль мгновенно пронзила тело.

Не зря сегодня утром его вновь посетило знакомое предчувствие беды. Только вот теперь смерть крепко сжала Вильгельма ледяными когтями и отпускать не собиралась.

Принц Оранский скончался от полученного ранения еще до прибытия лейб-медика. Покушавшегося тотчас же схватили. Настоящее имя убийцы было Бальтазар Жерар. Он происходил из вольного графства Бургундского и на самом деле был не кальвинистом, а убежденным католиком и верным вассалом короля Испании. Прибыв в Дельфт, Жерар выдал себя за гугенота, вынужденного покинуть родину из-за преследований католиков, и в этой ипостаси сумел войти в доверие к Вильгельму Оранскому. Он бы еще раньше осуществил свой вероломный план, будь у него подходящее оружие. Пистолетом с двумя стволами Жерар смог обзавестись лишь незадолго до покушения. Причем по злой воле судьбы покушавшегося снабдил оружием не кто иной, как начальник личной охраны Вильгельма, которого француз уверил в том, что пистолет ему необходим для самообороны, — дескать, едва стемнеет, как в Дельфте шагу нельзя ступить, не рискуя быть ограбленным, а то и убитым.

Воспользоваться благами, обещанными королем Испании, Бальтазару Жерару не удалось, зато его родителя Филипп II произвел в дворяне, отписав ему в придачу и имение в Бургундии. После жестоких пыток убийцу приговорили к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение уже четыре дня спустя после покушения, 14 июля 1584 года, перед ратушей Дельфта. Поглазеть на казнь сбежался почти весь город. Люди скорбели о потере наместника, и скорбь эту не могло умерить даже осознание того, что коварного убийцу постигнет справедливая кара.

К великому разочарованию толпы, Жерар проявил незаурядное мужество и стойкость. Ни единого стона не вырвалось из груди убийцы, когда ему на возведенном перед ратушей деревянном помосте отсекли топором правую руку. Лишь когда раскаленные щипцы вонзились в плоть и стали безжалостно кромсать ее, казнимый исторг глухой стон.

После этого палачи приступили к четвертованию заживо. И тут Жерар, изогнувшись от нестерпимой боли, вперив в толпу пылающий ненавистью взор, прокричал:

— Проклятие всем вам, безбожникам-кальвинистам! Вам, и детям вашим, и внукам. И сотню лет еще будете прокляты и вы, и ваши Богом проклятые Нидерланды, и все здесь живущие!

Слова проклятия умолкли, превратившись в невнятный булькающий звук — Жерару вспороли живот и вырвали из груди сердце. И этим же «коварным сердцем», как следовало из текста приговора, Жерара трижды ударили по лицу. В завершение казни французу отрубили голову, а части четвертованного тела водрузили по четырем углам окружавших город стен. Народ с удовлетворением встретил приведение приговора в исполнение, но слова проклятия казненного злодея Бальтазара Жерара омрачили дух народа, и потом в Дельфте, да и повсюду в Нидерландах еще очень долго вспоминали о нем.

Глава 1

Смерть в каторжной тюрьме Распхёйс

Амстердам 7 августа 1669 года

— Эй, Корнелис, давай, втыкай свой ножичек мне в брюхо!

Оссель Юкен, хрипло рассмеявшись, мотнул головой, отчего его мясистые щеки задрожали. Ободряюще моргнув из-под кустистых бровей, он будто бы поддразнивал меня. Оссель стоял в паре шагов, чуть подавшись вперед мощным торсом и простирая здоровенные лапищи, словно собрался заключить меня в медвежьи объятия.

Ведь придушит и дорого не возьмет, подумалось мне, хоть я и сам не из слабосильных. Оссель был на голову выше, а ручищами мог запросто обхватить и пару таких, как я.

Однако меня не на шутку раззадорил его призыв воспользоваться испанским клинком — длиннющим ножом с кривым лезвием. Я-то не сомневался в своем умении владеть оружием, выигранным мною в кости у какого-то матроса-англичанина.

— Чего тянешь, Корнелис? — ревел Оссель.

— Ладно, сам напросился, — буркнул я, сделав молниеносный выпад. Лезвие тут же оказалось в дюйме от его мощной груди.

Но и Оссель не мешкал. В мгновение ока он с поразительным для эдакого битюга проворством увернулся. Вместо того чтобы отпрянуть от нацеленного прямо в грудь ножа, он, лихо наклонившись вправо, шагнул ко мне, и в следующую секунду я оказался в его лапах. Правая крепко обхватила затылок, а левая мертвой хваткой вцепилась в предплечье. Не успел я опомниться, как потерял равновесие от неистового рывка Осселя. Теперь он правой рукой стиснул спину, а левой пытался выкрутить мне руку. Черт, ух как больно! Рука, конвульсивно дернувшись, ослабла, из разжавшихся пальцев выпал мой хваленый тесак и зазвенел по давно не мытому полу. Тут Оссель чуть сильнее сжал мне спину, и я, не устояв на ногах, грянулся вниз, едва не вывихнув плечо.

Тяжело дыша, я лихорадочно обдумывал, как одолеть этого верзилу. Блеснувшее на полу лезвие придало мне уверенности. Я потянулся было к своему спасителю, но Оссель оказался проворнее. Его сапожище крепко-накрепко припечатал мою ладонь к доскам пола.

— Признавайся, что проиграл, — довольно оскалившись, произнес Оссель и нагнулся ко мне. — Если ты настоящий мужик, то разберешь, где смелость, а где глупость.

Взглянув на него снизу вверх, как мальчишка на всемогущего отца, я вздохнул:

— Признаю себя побежденным, мастер Юкен. Тебя не просто одолеть — ты и силен, и ловкости тебе не занимать.

— Сила у меня от природы, а что до ловкости, то ее я сам развил, — ответил Оссель, помогая мне подняться. — И если у тебя хватит прилежания и упорства, ты освоишь все премудрости борьбы.

— С таким наставником, как ты, — непременно, — польстил ему я, протирая лезвие от налипших на него опилок красного дерева. Рука болела, но я изо всех сил старался не подавать виду. В конце концов, сам попросил его натаскать меня.

Оссель покачал головой:

— Какой из меня мастер? Вот тот, у кого я учился, тот действительно был мастер.

— А у кого ты учился? — полюбопытствовал я, засовывая нож в ножны из оленьего рога.

2
{"b":"149589","o":1}