— Беременна, — негромко закончила Кэти, сидя с ребенком в кресле-качалке у камина. — О беременности можно говорить не стесняясь, Эв. В наши дни это никого не шокирует.

— Значит, это стало известно только после смерти Коринны? — Чарли задумчиво перевел взгляд с Эва на полку, заставленную семейными фотографиями.

— Верно. — Брат Коринны горестно покачал головой. — Напрасно она не обратилась за помощью ко мне. Я бы… не знаю, что бы я сделал, но по крайней мере ей не пришлось бы страдать в одиночку.

— Думаешь, она сказала Роберту? — спросила Мэри. — О том, что он станет отцом?

— Скорее всего да, хотя поручиться я не могу. — Эв задумался. — Скажу только, что ссорились они бурно. Коринна вернулась домой вся встрепанная. У нее распухло и покраснело все лицо, как будто ее избили. Поначалу я думал, что Роберт и вправду избил ее. Жаль, что я ошибся. Иначе, поверьте мне, сейчас на кладбище лежал бы Роберт Ван Дорен, а не моя сестра. — Его лицо потемнело. — Но оказалось, что ее лицо распухло от слез.

— А она не говорила, из-за чего они поссорились? — Чарли прищурился, он задавал вопросы тоном опытного журналиста, к которому Мэри еще не успела привыкнуть.

— Нет, разве что… — Эв понизил голос, опасаясь, что его услышат дети. — Помню, как она повторяла: «Такое он никогда не простит».

Значит, он все знал.

— Она имела в виду Роберта? — предположила вслух Мэри.

— Я тоже так подумал, — ответил Эв. — Но теперь мне порой кажется, что она боялась отца. Для него такой удар был бы сокрушительным. Но я уверен, что он выдержал бы испытание и рано или поздно простил ее. Отец был не злым, а просто строгим.

Мэри вдруг вспомнила о дневнике.

— А ты, случайно, не знаешь, встречалась ли она с кем-нибудь еще?

Эв озадаченно нахмурился.

— Тайком от Роберта? — Ему не понадобилось объяснять: если бы Роберт узнал, что у него есть соперник, то избил бы его до смерти.

— Да, — подтвердила Мэри.

Эв на минуту задумался, потом покачал головой.

— Может, да, а может, и нет. Как я уже сказал, в то время я редко бывал дома. Нет, вряд ли… А почему ты спросила об этом?

— В ее дневнике я нашла упоминание о том, как ее подвез с вечеринки какой-то парень — она называет его «Дж.».

Эв откинулся на спинку дивана и потер подбородок.

— Среди наших знакомых был только один Дж. — мой брат, Джорди. Но в то время ему едва минуло четырнадцать, и он еще не успел получить водительские права.

— Наверное, этот парень был просто знакомым Коринны. — Но собственные слова не убедили Мэри. Они не нашли доказательства того, что у Роберта были соперники, но Мэри не покидало ощущение, что они упустили что-то важное, ключевой элемент, без которого все остальные не имели смысла. Вздохнув, она поднялась. — Эв, Кэти, простите, что мы отняли у вас столько времени. Обед был бесподобен. Вы даже представить себе не можете, как вы нам помогли.

— Предложение насчет крыши остается в силе. — Чарли выглянул в окно. Дождь кончился, на прояснившемся небе заиграла радуга.

— Спасибо, Чарли, но лучше я дождусь, когда кровля высохнет.

— Тогда давай хотя бы вынесем из подвала стремянку.

Эв покачал головой.

— Стремянка тоже подождет. Сказать по правде, я устал. Нелегко говорить о прошлом. — Он погрузился в молчание и вдруг оживился: — Подождите-ка, я сейчас.

Он ушел в соседнюю комнату и оттуда спустился в подвал, стуча каблуками. Вскоре он вернулся, неся в руках скворечник — причудливый домик из дерева и бересты.

— Это вам, — объявил он. — Просто прибейте его к шесту, и весной в нем обязательно поселятся птицы.

Мэри опять покраснела, но Чарли остался невозмутимым. Он принял подарок с трогательной благодарностью.

— Спасибо, Эв! Я уже знаю, где повешу его.

Мэри позволила себе блаженную минуту мечтаний о будущей весне, когда птицы снова станут вить гнезда, а они с Чарли будут наблюдать за пернатыми обитателями скворечника и их птенцами. Но мечты вдруг улетучились, исчезли, как радуга с неба, и их место заняла реальность. Мэри вспомнила, что покинет город задолго до следующей весны. Эта мысль пробудила в ней боль, которая настойчиво напоминала о себе всю долгую дорогу до Бернс-Лейк.

Если бы решающим было мнение сестры Мэри, первой в новом скворечнике поселилась бы желтохохлая славка. Референдум, касающийся реки Сэнди-Крик, должен был состояться через три недели, и Триш Куинн не собиралась терять ни одной минуты. Она собрала целую армию волонтеров, которые разносили по домам листовки. Митинг, проведенный перед зданием городского совета, закончился чаепитием сторонников Триш в ее книжном магазине. Прочесть лекцию пригласили профессора Ларса Торсена, известного орнитолога, написавшего книгу об исчезновении отдельных видов птиц. В результате в городе появилось множество новообращенных сторонников Триш. Вопреки общепринятому убеждению далеко не все жители Бернс-Лейк зарабатывали себе на жизнь благодаря компании «Ван Дорен и сыновья».

Ближе к вечеру в субботу, только что вернувшись от Эва и Кэти Лундквист, Мэри зашла в «Загнутую страницу» и обнаружила, что ее сестра вновь превратилась из скромной хозяйки книжного магазина в раскрасневшегося от волнения фанатика с сияющими глазами. Триш с трудом выбралась из плотной толпы сторонников.

— Привезла? — с нетерпением спросила она. Вместо обычного джемпера Триш оделась в кремовую шелковую блузку и узкую синюю юбку. Волосы она тоже уложила по-новому, подняв их над ушами перламутровыми гребнями. Общее впечатление было более чем приятным.

Мэри протянула ей пакет с видеокассетой, на которую был записан документальный фильм о влиянии беспорядочного освоения земельных участков на природу в окрестностях маленького городка в Северной Каролине. Благодаря своим связям Мэри сумела достать копию фильма, а Триш организовала его просмотр сегодня вечером в унитарной церкви Апостолов. По словам Триш, ее священник сам был ревностным апостолом весьма консервативных взглядов.

— Достать кассету было нелегко, — призналась Мэри. — Мне пришлось буквально умолять, стоя на коленях. Но у продюсера есть друг, который кое-чем обязан мне, поэтому он вскоре согласился.

— Спасибо. Теперь я в долгу перед тобой. В огромном долгу. — Триш просияла. — Ты придешь на просмотр?

— Думаешь, я зря старалась? Такое событие я ни за что не пропущу.

Мэри не стала объяснять сестре, что меньше всего ее тревожит сейчас судьба желтохохлой славки. Триш застыдилась бы, сообразив, что ей следовало бы встать в ряды сторонников Ноэль. Не то чтобы участь племянницы была безразлична Триш. Просто так уж она была устроена. Сталкиваясь со множеством препятствий сразу, она выбирала то, которое будет легче преодолеть.

— Мы уже взяли напрокат стулья, — возбужденно щебетала Триш, — а преподобный Джо… о, Мэри, не могу дождаться, когда познакомлю тебя с ним! Он так помог нам, даже организовал выступление хора после просмотра. Я попросила, чтобы хор исполнил что-нибудь вдохновенное вроде «Реквиема» Форе.

— А может, пусть лучше споет «Эта земля — наша земля»? «Реквием» может показаться претенциозным. — В Мэри заговорил специалист по рекламе, а не критик, но замечание прозвучало критически.

— Что?.. Да, пожалуй, ты права. Об этом я не подумала. — Улыбка Триш погасла, ее лицо опять стало нерешительным.

В приливе раскаяния Мэри поспешила сменить тему:

— Тебя подвезти, или Гэри заедет за тобой?

И опять ее замечание прозвучало неуместно. Но Триш улыбнулась.

— Он не знал, сумеет ли заехать за мной, и я уже договорилась со знакомыми. — Она принялась суетливо переставлять книги по садоводству, поправлять маленькими пухлыми ручками искусственные фиалки в корзине возле полок. — Знаешь, в последнее время он так занят с «Малой лигой» и так далее. — Она переставила корзину в центр стола. — Вот так. Ну, что скажешь?

— Прекрасно, — улыбнулась Мэри. Ее сестра ничуть не изменилась: она по-прежнему стремилась приукрасить мир, не обращая внимания на проблемы собственной жизни.