Когда ее муж плавным движением опустился на стул рядом со своим адвокатом и наклонился, чтобы что-то прошептать ему на ухо, вызвав на бледных тонких губах адвоката усмешку, Ноэль едва не закричала на весь зал: «Разве вы не видите, что он мошенник и лжец?»

В ее сторону Роберт даже не взглянул.

В этот момент вперед выступил судебный пристав — коренастый мужчина с тремя прядями волос, обвившими лысую макушку, и, как ни странно, с густым слоем перхоти на плечах слишком тесного мундира.

— Встать, суд идет! Заседание ведет достопочтенный Кельвин Рипли, — объявил он.

Из боковой двери вышел невысокий кругленький судья в просторной черной мантии. Вместе с остальными присутствующими Ноэль вскочила и удивленно уставилась на достопочтенного Рипли. Она ожидала увидеть чудовище, а ее взгляду предстал розовощекий эльф из свиты Санта-Клауса, эльф с веселыми карими глазами и белоснежными локонами, обрамлявшими смешливое круглое лицо. От судьи Рипли буквально веяло добродушием.

Покончив с формальностями, он положил на стол локти и с отеческим участием перевел пристальный взгляд блестящих глаз с Ноэль на Роберта.

— Вы оба производите впечатление порядочных людей. Откровенно говоря, не вижу причин, по которым мы не смогли бы разрешить наши затруднения, как подобает цивилизованным леди и джентльменам. — Его высокий, чуть визгливый голос напомнил Ноэль Барни Файфа из старого «Шоу Энди Гриффита». — Понимаю, это покажется странным, но я приглашаю мистера и миссис Ван Дорен ко мне в кабинет. Не падайте в обморок, мистер Бил, вы с мисс Бакстон можете присоединиться к нам. — И он насмешливо погрозил пальцем двум адвокатам. — Но хочу предупредить вас обоих: это всего лишь предварительное судебное слушание. Поберегите театральные эффекты для зала суда.

В голове Ноэль истошно зазвенел сигнал тревоги. Она не знала, в чем дело, но у нее вдруг возникло чувство, будто ее заманили в очередную ловушку. Пока она вставала, кровь отлила от ее головы, перед глазами поплыл туман. Судья Кельвин Рипли казался ей пресловутым незнакомцем, предлагающим простодушному ребенку сласти и веселую поездку, волком в овечьей шкуре, встреченным на пути к дому бабушки.

Даже Лейси насторожилась. Поднимаясь, она слегка пожала локоть Ноэль.

— Говорить буду я, — предупредила адвокат.

Ноэль молча последовала за ней, уверенная, что ее бьющееся сердце вот-вот продырявит грудь. Но едва она шагнула в кабинет судьи, ее опасения отступили. Если не считать внушительной коллекции переплетенных в кожу книг, кабинет выглядел почти уютно. Свет вливался в высокие окна, на выцветшем восточном ковре лежали солнечные пятна. Лампа с матовым стеклянным абажуром стояла на антикварном письменном столе. Старинные часы мирно тикали в нише возле застекленного шкафа с выставленными напоказ наградами и памятными сувенирами.

Усаживаясь рядом с Лейси на потертый плюшевый диван, Ноэль украдкой взглянула на Роберта и его адвоката, расположившихся напротив, в кожаных бордовых креслах. Роберт улыбнулся ей уверенно и безмятежно, и Ноэль с трудом поборола желание броситься на него. «Для него это только игра! Ему плевать, что будет с Эммой!»

Она сосредоточила все внимание на судье, молясь, чтобы он разглядел подлую сущность Роберта под благопристойной маской. Весело крякнув, судья Рипли присел на край стола, так что его маленькие ступни в двухцветных оксфордских туфлях заболтались на высоте добрых шести дюймов от пола. Его розовые ладошки, сложенные поверх черной мантии на коленях, напомнили Ноэль двух поросят. К ее горлу подступил истерический хохот. «Что это за комедия? — думала она. — Что за шоу Монти Пайтона? Сейчас откроется дверь и войдет настоящий судья…»

— Миссис Ван Дорен, перейдем сразу к делу, — одарил ее судья Рипли жизнерадостной улыбкой. — В последнее время состояние вашего здоровья внушает серьезные опасения, что, откровенно говоря, ставит под сомнение вашу способность обеспечить ребенку полноценную заботу и уход. Должен признаться, это меня тревожит.

Лейси возмущенно выпрямилась.

— Ваша честь, мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать здоровье моей клиентки. Я требую…

Веселый эльф утихомирил ее укоризненным взмахом пальца, как непослушную школьницу.

— Да будет вам, мисс Бакстон! Мы не в зале суда. Да, понимаю, я позволил себе отступить от формальностей, но постарайтесь меня понять. — И он обратил отеческий взор на Ноэль. — Миссис Ван Дорен, ваш муж сообщил, что недавно вы провели несколько месяцев в реабилитационной клинике. Вы уже обдумали, как будете избавляться от вашей досадной… хм… привычки?

Поначалу Ноэль была слишком потрясена, чтобы ответить. Она сидела и ждала, что шутка сейчас кончится, что судья-самозванец хлопнет в ладоши и отпустит всех присутствующих по домам.

— Нет… то есть я хотела сказать, что вы ошибаетесь — со мной все в полном порядке, — запинаясь, ответила она. — Моя единственная проблема — моя дочь, которую держат в заложницах. — И она гневно взглянула на Роберта, который лишь с сожалением покачал головой.

— Что-то я совсем запутался. — Судья нахмурился. — Вы хотите сказать, что считать вас алкоголичкой несправедливо?

— Не отвечай, — выпалила Лейси.

Но Ноэль не смогла удержаться — ей следовало объясниться.

— Я — бывшая алкоголичка, — поправила она. — Да, я лечилась в Хейзелдене, но шесть лет назад. С тех пор я не выпила ни капли.

— Ваша честь, эти соображения предвзяты, — вмешалась Лейси, веснушчатое проказливое лицо которой темнело с каждой секундой. — Проблемы моей клиентки со здоровьем не имеют никакого отношения к настоящему делу.

Рипли обратил на нее столько же внимания, сколько на муху, бьющуюся о стекло.

— Шесть лет? Что ж, весьма похвально. Насколько я понимаю, вы посещаете собрания анонимных алкоголиков? — Он скрестил ноги и обхватил колено пухлыми розовыми ладонями.

От обжигающего прилива крови у Ноэль вспыхнули щеки.

— Я уже давно не посещаю их, — пришлось признать ей. — Я перестала бывать на собраниях на третий год. Просто… необходимость в этом отпала.

— И все это время вы воздерживались от спиртного? Кажется, шесть лет?

— Верно, ваша честь.

— В таком случае мы столкнулись с дилеммой. — Судья свел над переносицей белоснежные брови и глубоко задумался. — Я собирался предложить вам добровольно пройти курс лечения и лишь после этого решить, как поступить с вашей дочерью. Но обстоятельства оказались иными…

В душе Ноэль пробудилась надежда.

— Я постараюсь все объяснить, ваша честь. Все происходящее… — она поймала предостерегающий взгляд до Лейси, но не остановилась, — досадная ошибка. Я ни за что не причинила бы вред моей дочери. На самом деле это…

— Ваша честь, — перебил ее адвокат Роберта, — в намерения моего клиента вовсе не входило оклеветать жену. Он искренне заботится о ее благополучии. Но в первую очередь мы должны помнить не о состоянии здоровья миссис Ван Дорен, а о том, что будет лучше для ребенка.

Рипли нахмурился еще сильнее.

— Благодарю, мистер Бил, но я не нуждаюсь в напоминаниях о том, в чем заключается мой долг, — строго произнес он и заметно смягчился, повернувшись к Ноэль. — Никто и не утверждает, что вы способны намеренно причинить вред ребенку или проявить халатность по отношению к нему, миссис Ван Дорен. Но бывали ли случаи, когда вы, скажем так, были не в состоянии осознать потребности дочери?

— Как во время обморока? — Сердце Ноэль билось так, что от ударов вздрагивало все тело. Дело принимало скверный оборот, а она чувствовала себя беспомощной.

— Вот именно. — Рипли соединил кончики пальцев под подбородком, словно всем видом умолял туповатую ученицу наконец дать верный ответ.

Ноэль затошнило.

— Но я же объяснила: я не пью уже шесть…

— Ноэль, ради Бога! — вмешался Роберт. — В ресторане тебя видели все. Мне пришлось буквально отнести тебя в машину! Поверь, если бы не это, мы бы здесь не сидели. Но стоит мне вспомнить о других случаях, о том, что могло произойти, если бы наша малышка выбежала на улицу или… — Он умолк, представив себе эту картину.