Все было готово, дата жирно обведена в ее календаре. Но два дня назад один из клиентов Мэри, автор весьма нелестной биографии Элвиса Пресли, прибыл в Мемфис и увидел десятки рассерженных поклонников Элвиса, пикетирующих книжный магазин, где ему предстояло раздавать автографы. Несколько телевизионных каналов сразу отказались освещать это событие. Мэри пришлось в последнюю минуту вылетать в Мемфис, успокаивать взвинченного автора, уламывать капризных продюсеров, обратный рейс задержался. Поэтому в аэропорту Кеннеди она оказалась всего за час до открытия салона Эрнесто. И вот очередная неувязка!

На красной ковровой дорожке у дверей салона Мэри пришлось продираться сквозь толпу журналистов и папарацци, собравшихся в предвкушении приезда знаменитостей. Репортеры, которых Мэри обычно приходилось уговаривать явиться на очередное событие, теперь осаждали ее ассистентку, стоящую на страже возле застекленных дверей. Бриттани выделялась в бурлящей толпе как факел, ее бледные щеки раскраснелись, волосы пламенели в пронзительном свете фотовспышек и ручных прожекторов. Заметив проталкивающуюся к ней Мэри, Бриттани буквально просияла: подкрепление подоспело вовремя.

Изобразив на лице радостное оживление, Мэри вскинула руку и выкрикнула, обращаясь к репортерам:

— Наберитесь терпения, ребята! Еще пара минут — не больше! — Обернувшись к ассистентке, на миловидном личике которой мелькнуло отчаяние, Мэри яростно прошептала: — Задержи их еще на несколько минут. Я выясню, что происходит.

В салоне глазам Мэри явилась сцена, которая могла бы стать кульминацией первоклассной комедии. Пышнотелая дама средних лет стояла посреди элегантного салона, обставленного мебелью в стиле Людовика XV. Капли падали с мокрых волос дамы на короткое черное кимоно, расходящееся на объемистой груди. Ее обладательница вопила во всю мощь легких:

— И это вы называете завивкой? Да у меня на голове ожог третьей степени! За такое дело возьмется любой адвокат. Я этого так не оставлю, не надейтесь! — Длинный малиновый ноготь дамы нацелился на персонал салона, безмолвно выстроившийся вдоль стен, на фоне зеркал в барочных позолоченных рамах. —

Мэри метнула взгляд на Эрнесто, который прилагал все старания, чтобы успокоить клиентку, но явно начинал терять терпение. Его ноздри раздувались, рука уперлась в худое бедро, поза выглядела оскорбительно.

— Сеньора, ваши обвинения безосновательны! В моем салоне такого не могло случиться!

Новый прилив адреналина подхлестнул Мэри. Если сейчас же не взять ситуацию под контроль, пострадают не только волосы неизвестной дамы. Эрнесто повезет, если у него останется хотя бы одна клиентка, а Мэри придется забыть о сенсационном репортаже.

Однако двадцать лет работы в этой сфере кое-чему научили ее, и прежде всего она усвоила главное правило: в мире, где правит закон Мерфи, надо быть готовым ко всему.

Повернувшись к девушке, хлопочущей возле стола с угощением, Мэри властно приказала:

— Вынесите еду репортерам. Если понадобится, вернитесь за второй порцией.

Девушка, робкая блондинка, ответила Мэри испуганным взглядом, но послушно схватила поднос с блинами и молодой спаржей, обернутой ломтиками ветчины, и поспешила к выходу.

Усмирив таким образом бушующую толпу, Мэри направилась к разъяренной клиентке и вежливо, но настойчиво оттеснила ее в сторонку.

— Рада познакомиться с вами! — дружески улыбнулась она, протягивая руку. — Я Мэри Куинн из «Куинн комьюникейшнз».

— Гарриет Гордон. — Клиентка нехотя ответила на рукопожатие. Своими маленькими полузакрытыми подозрительными глазками и короткими желтыми волосами, торчащими во все стороны, как перья, она заставила Мэри вспомнить избитое, но точное выражение — «мокрая курица».

Мэри увела ее в сравнительно тихий угол, где обитая бутылочно-зеленым бархатом позолоченная кушетка была втиснута рядом с антикварной витриной с париками.

— Вы себе представить не можете, как я сожалею о случившемся! Разумеется, мы возместим вам ущерб.

— Каким же образом? — Негодование Гарриет Гордон было умело направлено по более практичному руслу. — Волосы не купишь ни за какие деньги! Да вы сами посмотрите, что с ними сделали! — Схватив влажную прядь, Гарриет предъявила ее собеседнице.

«Доверие тоже не продается», — мысленно возразила Мэри. По ее мнению, посетительница салона отделалась легким ощущением жжения, не более. Чутье подсказывало Мэри: Гарриет Гордон устроила скандал только потому, что именно сегодня ей это могло сойти с рук. Так она собиралась отомстить всему миру за то, что когда-то жизнь сурово обошлась с ней.

Такая порода людей Мэри была знакома. У нее мелькнула мысль о матери. Дорис тоже не отказалась бы отомстить людям подобным образом. Но в отличие от Гарриет мир ничем не сумел бы загладить свою вину перед Дорис.

— Вы совершенно правы, у вас есть все причины возмущаться. — Мэри сочувственно коснулась руки дамы. — Но я считаю, что в интересах нас обеих не предавать этот случай огласке.

Гарриет Гордон впилась в нее настороженным взглядом.

— Не понимаю, какая мне от этого польза. Репортеры должны знать, что здесь происходит. Будущих клиентов надо предостеречь!

Мэри замаскировала нарастающую панику любезной улыбкой.

— Гарриет… вы позволите называть вас по имени? Я — специалист по связям с общественностью. Поверьте мне, я хорошо знаю журналистов. Скандал нанесет удар не только по репутации Эрнесто. Я ничуть не удивлюсь, если кто-нибудь из репортеров, стоящих у двери, обвинит вас в попытке ограбить несчастных больных детей. — И она неодобрительно покачала головой.

У дамы отвисла челюсть.

— Но ведь я же…

— Вы же понимаете, любые слова и поступки можно истолковать двояко. А ведь речь идет о благотворительной акции, — поспешила добавить Мэри. — Все мы приложили немало стараний не только ради успеха салона, но и для того, чтобы помочь детям из больницы святого Варфоломея. Вы знаете, сколько среди них бездомных? Сколько трагедий! Мы должны сделать все возможное, чтобы оказать им помощь!

Гарриет захлопнула рот, заморгала и вдруг уставилась на Мэри в упор, стараясь показать, что она ничуть не обескуражена. Удовлетворившись произведенным эффектом, она прокашлялась.

— Ну хорошо, — произнесла она уже гораздо спокойнее. — Так когда же вы намерены исправить положение?

Быстро, пока Гарриет не передумала, Мэри выудила из сумки визитную карточку.

— Позвоните ко мне в офис в понедельник. Тогда и поговорим. — Сегодня суббота. В выходные она соберется с мыслями и найдет способ компенсировать моральный и материальный ущерб — пожалуй, пары бесплатных билетов на кинопремьеры будет достаточно.

Но Мэри вздохнула с облегчением лишь после того, как лично выпроводила из салона скандальную Гарриет, нагруженную бесплатными средствами для ухода за волосами. Как вскоре выяснилось, Гарриет удалили со сцены вовремя. Едва несносная особа ступила на тротуар, к салону подкатил длинный черный лимузин. Предвкушая встречу со знаменитостью, толпа журналистов бросилась к лимузину, не обращая внимания на Гарриет.

В салоне вновь заиграл духовой оркестр. Сквозь рев труб Мэри различила зычный голос Эрнесто, звавшего кого-то по-испански. Две женщины, сидящие перед зеркалами, хохотали, словно происходящее было спектаклем, поставленным специально для них. Хлопали пробки. Юные красавицы в переливчатых голубых шелковых блузках и черных шароварах разносили подносы с шампанским и икрой.

Через несколько часов, успев угостить издерганную ассистентку ужином у Джоджо, Мэри вернулась домой — такая измученная, что у нее перед глазами плыл туман. Бросив сумочку на стол у двери, она уставилась на подмигивающий автоответчик, как на кусачего зверька. Ей была невыносима даже мысль о приглушенном помехами голосе Саймона, звонящего из какого-нибудь аэропорта. Выслушивать упреки вздорного клиента и напоминания о том, что она должна была сделать, но забыла, ей тоже не хотелось. В эту минуту Мэри не выдержала бы даже известия от бухгалтера о том, что она все-таки не обанкротится, заплатив квартальные налоги.