— Решила расставить все книги по алфавиту?

Голос Пола гулко отдавался в полупустой комнате.

Я рассмеялась. Эхо, словно мячик, стукнувшись о высокий потолок, запрыгало по углам.

— Да нет, так… читаю. Но раз уж ты об этом заговорил… А, наверное, круто было бы иметь личную библиотеку, систематиизированную согласно десятичной системе Дьюи?

— Ты просто библиоманка! Кстати, откуда ты говоришь? Из колодца? Такое эхо!

— Нет, просто тут пока еще нет ни мебели, ни ковров. Фургон приедет только утром.

— О… прости, что не смогу помочь.

Я фыркнула:

— Ну да, конечно, с твоей-то большой спиной! Кстати, напомни мне, когда в последний раз ты поднимал что-то тяжелее тетрадки по экономике?

— Между прочим, они иногда просто жутко тяжелые! — ответил он.

Пол всегда считал, что, недооценивая его возможности, я, мол, задеваю его мужскую гордость, тогда как я просто щадила его самолюбие, а потому старалась почаще упоминать о его подвигах. Так, например, как-то раз ему удалось убить таракана в нашей нью-йоркской квартирке, потом, уже в Ингвуде, Пол здорово напугал воришку, пытавшегося пробраться в квартиру по пожарной лестнице, но самым выдающимся из них была попытка поменять колесо, которая увенчалась успехом. Это была наша старая игра — и единственная, в которую я могла играть, не отрываясь от своего дела. Я была рада, что между нами воцарился мир, хотя у меня было чувство, что мы делаем это просто по привычке. Услышав, что я зеваю, Пол велел мне отправляться спать.

— У вас ведь там уже полночь, верно?

Я покосилась на экран ноутбука — 00:33! Мы проговорили почти полчаса, при этом не сказав друг другу ничего важного, а я между делом заполнила книгами три полки.

— Да, наверное, ты прав. Фургон с мебелью приедет рано, так что пора заканчивать.

— Тебе, наверное, здорово не по себе — одной, да еще в таком большом доме? — смущенно спросил Пол.

— Вообще-то нет… пока ты не напомнил, — хмыкнула я.

— Ну не думаю, что у вас там криминогенная обстановка. И, тем не менее, обещай мне, что перед сном запрешь все окна и двери!

— Слушаюсь, мистер Сторожевой Пес! Слышишь?

Я демонстративно задвинула шпингалет на окне.

— Господи, что за звук?! — ужаснулся Пол. — Ты кого-то убила?

— Нет, просто окно никак не желало закрываться, — пропыхтела я, возясь со второй защелкой.

Слава Богу, на этот раз она довольно гладко встала на место. Я присмотрелась — запор выглядел достаточно новым. Небось, Брок постарался, решила я.

— Приеду на День благодарения, сам ими займусь, — пообещал Пол.

При мысли о том, как долго мы не увидимся, вся моя веселость разом улетучилась. Я сказала, что люблю его, и Пол ответил — да, он тоже меня любит… к сожалению, я как раз в этот момент закрывала второе окно, и протестующий визг, которым это сопровождалось, заглушил признание Пола.

— Ой… прости, — буркнула я, слегка расстроенная, что наши признания успели превратиться в какой-то скучный ритуал.

Вот и сейчас — я ведь особо даже не вслушивалась в то, что он говорит. Должно быть, Пол ничего не заметил, потому что уже успел повесить трубку. Так что его «Спокойной ночи!» я тоже не услышала.

Одно за другим я закрыла и заперла все окна на первом этаже. Наверное, это было глупо — в такой-то глуши! — но… Как это сказала Дори Брауни? «Вам не нужно бояться, что кто-то проберется в дом» — так, кажется. Но я слишком долго прожила в городе, чтобы оставить двери на ночь открытыми. Так что я заперла не только парадную, но и заднюю дверь. Изнутри в задней двери торчал ключ — точно такой же, как тот, которым я открывала переднюю дверь. Сама дверь была стеклянной, так что грабителю оставалось только разбить ее, чтобы пробраться в дом. Ну предположим, выну я ключ — а вдруг ночью начнется пожар? Я положила конец сомнениям, просто повесив ключ на гвоздик возле двери. Вероятно, Матильда решила, что это самое подходящее для него место.

Убедившись, что ступеньки вполне надежны, я выключила везде свет и поднялась наверх. Тут окна оставались открытыми — я чувствовала, как через открытые двери в коридоре по ногам тянет сквозняком. К тому времени я уже слишком устала — или недостаточно трусила, — чтобы позаботиться закрыть на ночь окна на втором этаже… но что-то в этих распахнутых дверях тревожило меня. В конце концов, сдавшись, я все-таки решила закрыть их — одну за другой я терпеливо приподнимала фигур-мышей, высвобождая створки из их цепких лапок. Добравшись двери спальни, я оглянулась — по какому-то странному совпадению я повернула фигурки так, что все мышки смотрели на меня, раскинув крохотные лапки, они как будто пытались защититься от чего-то, что могло выскочить из моей комнаты.

Пытаясь избавиться от неприятного ощущения, я заставила себя рассмеяться. Может, я просто устала, однако мне почему-то стало не по себе, а мой ненатуральный смех только подлил масла в огонь. Перепугавшись, я принялась дергать дверь спальни, а та, как на грех, опять намертво прилипла к косяку — завтра же велю Броку заняться ею, чертыхнулась я. И тут большим пальцем ноги я наступила на что-то твердое и холодное. Проклиная все на свете, я встала на цыпочки, дотянулась до выключателя и зажгла свет. На полу валялся еще один железный мышонок — должно быть, упал, когда сквозняком захлопнуло дверь. Естественно, я его не заметила, поскольку разглядывала жуткую кровать.

Нагнувшись, чтобы поднять с пола мышонка, я заметила у него — на груди белое пятнышко — вероятно, Брок, крася стены, капнул на него краской. Помимо этого у бедняги откололся кончик хвоста. Пошарив взглядом по полу, я обнаружила валявшийся рядом недостающий кусок. Я подняла его с пола, чтобы случайно не раздавить ногой, и поднесла к усатой мордочке мышонка.

— Ранен на боевом посту, да? — вздохнула я. — Все в порядке, солдат. Сегодня можешь отдыхать.

Поставив мышонка рядом с его сородичами, я закрыла дверь и принялась раздеваться. Потом подумала, не принять ли душ, но на это сил уже не осталось. Я выключила свет и, упав на кровать, провалилась в глубокий, без сновидений, сон.

Глава 6

Утром меня разбудил рев двигателя — прибыл фургон с мебелью. Я поспешно натянула шорты и майку, сунула ноги в шлепанцы и бросилась открывать дверь. Двое мускулистых парней и две женщины из экологической транспортной компании, которой руководила Максина, приятельница Энни, проворно распаковывали коробки, доставленные из моей квартиры в Ингвуде и со склада, где я держала остальные вещи. Когда они закончили, дом уже не выглядел таким пустым, как накануне. Я предложила им разделить со мной корзинку с сандвичами — подарок Дины Дели («Ах, мы так счастливы, что вы решили поселиться рядом с нами!»), и мы впятером, устроившись на крыльце, принялись уплетать их за обе щеки, наслаждаясь утренним ветерком, которым тянуло со стороны леса.

— Летом тут здорово! — сказала одна из женщин. — Зато зимой…

Женщина, которую звали Ивонн, принялась рассказывать мне о супружеской чете, которая переехала в эти места пару лет назад. По ее словам, у них слегка снесло крышу — впрочем, у них и раньше случались заскоки, добавила она. Я, рассмеявшись, созналась, что и сама боялась, что чокнусь, живя в такой глуши, а они принялись дружно уверять меня, что мне это не грозит, поскольку я окончила колледж. Когда они уехали, дом вдруг показался мне еще более пустым и молчаливым, чем до их появления.

Встряхнувшись, я снова взялась распаковывать вещи, решив, что привести все в порядок — лучший способ почувствовать себя как дома.

Когда все было закончено, я рухнула на стул и обвела глазами комнату, любуясь отражением в окнах, за которыми давно уже сгустилась ночь.

Вдруг я заметила краем глаза, как на заднем дворе мелькнул и пропал чей-то белый силуэт. Но если окна моей спальни выходят на лес, уговаривала я себя, это вовсе не значит, что там кто-то бродит в темноте. Лекции в колледже начнутся только на будущей неделе, однако студенты уже начали съезжаться. Кому-то из первокурсников наверняка могло прийти к голову, что лучшего места, чем лес, чтобы выпить или выкурить косячок, не найдешь.