Перед глазами у меня промелькнула картина: Грейс у себя на заднем дворе, с протянутой рукой, подманивает меня к себе. Тогда я не мог подойти. Я находился в ином мире, в мире, который требовал от меня держать дистанцию. Теперь я против воли задался вопросом: а может, я до сих пор живу в этом мире, связанный по рукам и ногам его правилами? А человеческий облик — лишь насмешка, дразнящая меня надеждой на богатства, которые рассыплются в прах при первом же заморозке?

Я отодвинулся от нее и отвел взгляд, чтобы не видеть ее разочарования. В машине повисло гнетущее молчание.

— Расскажи, что было после того, как тебя укусили, — попросил я, чтобы что-то сказать. — Тебе было плохо?

Грейс со вздохом откинулась на спинку сиденья. Сколько же раз я ее разочаровывал?

— Не знаю. Это все было так давно. Да... наверное. Я помню, что сразу же заболела гриппом.

После того как меня укусили, я тоже думал, что у меня грипп. Я чувствовал слабость, меня бросало то в жар, то в холод, к горлу то и дело подкатывала тошнота, все тело ломило.

Грейс пожала плечами.

— В тот же год меня забыли в машине. Это случилось через месяц или два после нападения волков. Была весна, но стояла ужасная жара. Папа поехал куда-то по делам и взял меня с собой, потому что я была слишком маленькая, чтобы оставить меня дома.

Она покосилась на меня, проверяя, слушаю я или нет. Я слушал.

— В общем, я только что переболела гриппом, и меня все время одолевала сонливость. По пути домой меня сморило на заднем сиденье... а очнулась я в больнице. Видимо, папа приехал домой, выгрузил покупки, а про меня забыл. Оставил меня в запертой машине. Говорили, что я пыталась выбраться, но я этого совсем не помню. Я вообще ничего не помню до того, как пришла в себя в больнице. Медсестра как раз говорила, что тот день в Мерси-Фоллз была зарегистрирована рекордная для мая жара за все время наблюдений за погодой. Врач сказал папе, что от такого перегрева я неминуемо должна была умереть, так что я родилась в рубашке. Ну, как тебе мои родители?

Я покачал головой, не веря своим ушам. На миг воцарилось молчание, я заметил промелькнувшую в ее глазах боль и вспомнил, как несколько минут назад искренне жалел, что так и не решился ее поцеловать. Мне пришла в голову мысль попросить ее уточнить, что она имела в виду, когда сказала, что ей нравится переднее сиденье, но я не мог заставить себя произнести эти слова вслух, поэтому лишь молча взял ее за руку и принялся водить пальцем по ладони, по ее складочкам и линиям, всей кожей впитывая ощущения от прикосновений.

Грейс еле слышно вздохнула и закрыла глаза, а мои пальцы продолжили кружить по ее ладони. Это каким-то образом оказалось даже почти лучше, чем целоваться.

Кто-то побарабанил по стеклу с моей стороны машины, и мы отпрянули друг от друга. Перед машиной стоял водитель эвакуатора, он же владелец стоянки, и таращился на нас.

— Ну как, вы сделали свой выбор? — послышался его приглушенный стеклом голос.

Грейс протянула руку и опустила стекло.

— Окончательно и бесповоротно,— ответила она ему, но ее пристальный взгляд был устремлен на меня.

В тот вечер Сэм снова остался в моей постели, целомудренно притулившись на самом дальнем краешке матраса, однако за ночь наши тела каким-то образом перекочевали друг к другу. Рано утром, задолго до рассвета, я на миг вынырнула из сна и обнаружила, что прижимаюсь к спине Сэма, сложив руки на груди, как мумия. В бледном свете луны смутно угадывался темный силуэт его плеча, и что-то в его очертаниях, во всей его позе вдруг всколыхнуло во мне острую, нестерпимую нежность. Он был такой теплый и так хорошо пах — волком, деревьями, домом, — что я уткнулась лицом в его плечо и снова закрыла глаза. Он негромко что-то пробормотал во сне и чуть пошевелился, крепче прижимаясь ко мне.

Когда я совсем уже засыпала, убаюканная его мерным дыханием, в мозгу у меня ослепительной молнией промелькнула мысль: «Я не смогу без всего этого жить».

Должен быть способ что-то сделать.

Следующий день выдался не по сезону погожим, жаль было тратить его на учебу, но я не могла два дня подряд прогуливать занятия без веской причины. Отстать я не опасалась, просто когда довольно долго учишься без единого пропуска, твое отсутствие невольно начинает бросаться людям в глаза. Рейчел и так уже дважды мне звонила и оставила на автоответчике зловещее «Ты выбрала неудачный день, чтобы прогуливать занятия, Грейс Брисбен!». Оливия же ни разу не позвонила с нашей стычки в школьном коридоре, поэтому я решила, что она со мной больше не разговаривает.

Пока Сэм вез меня в школу на «бронко», я торопливо заканчивала домашнее задание по английскому, которое не сделала накануне. Как только он затормозил, я распахнула дверцу, и в салон ворвался не по-осеннему теплый воздух. Сэм подставил лицо ему навстречу и блаженно зажмурился.

— Люблю такую погоду. Чувствую себя собой.

Я смотрела, как он нежится на солнышке, и мне казалось, что зима где-то далеко-далеко, и мысль о том, что он покинет меня, не укладывалась в голове. Мне хотелось запечатлеть в памяти его горбоносый профиль, чтобы потом воскрешать его в своих грезах. Меня вдруг вопреки всякой логике кольнула совесть за то, что чувства к Сэму потихоньку вытесняют то, что я испытывала к моему волку, — но тут я вспомнила, что он и есть мой волк. И снова при мысли о том, что он существует, меня охватило странное ощущение, как будто земля уходит у меня из-под ног, однако на смену ему немедленно пришло облегчение. Мое наваждение стало таким... таким простым. Надо было только придумать, как объяснить друзьям, откуда взялся мой новый парень.

— Мне пора идти, — сказала я. — До чего же не хочется.

Сэм открыл глаза и повернулся ко мне.

— Когда ты вернешься, я буду здесь, обещаю. Ты не позволишь мне воспользоваться твоей машиной? — добавил он очень чопорно. — Хочу съездить посмотреть, Бек еще человек или уже нет, а если нет, что у него дома с отоплением.

Я кивнула, надеясь про себя, что отопление дома у Бека не работает. Мне нужно было, чтобы Сэм вернулся в мою постель, только так я могла быть уверена, что он не растает, как сон. Я выбралась из машины, волоча за собой рюкзак.

— Смотри только не гони, а не то оштрафуют.

Я обогнула машину, и тут Сэм опустил стекло.

— Эй!

— Что?

— Иди сюда, Грейс, — робко сказал он.

Он с таким выражением произнес мое имя, что я улыбнулась и вернулась обратно, а когда поняла, что у него на уме, то заулыбалась еще шире. Его осторожный поцелуй не обманул меня; как только я чуть приоткрыла губы, он со вздохом отстранился.

— Ты в школу опоздаешь.

Я ухмыльнулась. Я была на седьмом небе от блаженства.

— К трем вернешься?

— Обязательно.

Я смотрела ему вслед, пока он не выехал со стоянки, и предстоящий школьный день уже казался мне нескончаемым.

Кто-то хлопнул меня по плечу тетрадью.

— Что это было?

Обернувшись, я увидела Рейчел и попыталась выдумать что-нибудь попроще, чем правда.

— Моя тачка?

Рейчел не стала углубляться в этот вопрос главным образом потому, что мысли ее явно были заняты чем-то иным. Она подхватила меня под локоть и потащила к школе. Нет, определенно мне полагалась какая-то награда от мироздания за то, что в такой день я отправилась в школу. Рейчел подергала меня за руку, чтобы привлечь внимание.

— Грейс. Хватит витать в облаках. Вчера перед школой видели волка. На парковке. Уроки как раз закончились, так что его видели все.

— Что?! — Я оглянулась назад, пытаясь представить себе волка среди машин. Редкие сосны, окаймлявшие парковочную площадку, не соединялись с Пограничным лесом; чтобы добраться до площадки, волку необходимо было преодолеть несколько улиц и дворов. — Как он выглядел?