Тот покорно кивнул:

— Это заключение можно не пересматривать, не правда ли, Амелия?

Она ничего ему не ответила. Он этого и не ждал.

Глава 18

— Я больше никогда не смогу носить эту шаль. — Пенелопа Прествик лениво перетасовывала карты, сидя перед камином.

— Все равно она тебе никогда особенно не нравилась, — ответил ее брат Джордж. Он лежал на диване в их семейной гостиной, лениво изучая потолок.

— Она получила их всех, — заключила Пенелопа. — Всех. На свои собеседования.

— Тебе, дорогая, надо выставить эту шаль на аукцион. Заработала бы целое состояние, — проговорил Джордж, погруженный в собственные мысли.

— Ни за что не подумала бы, что герцог потерпит подобное обращение. Имей я такой титул, ни в коем случае бы не потерпела.

— Я думаю, а стоит ли продавать ее целиком? — Ее брат задумчиво сложил руки на груди. — Возможно, кусочками будет даже лучше. Скажем, по два фунта каждый?

— Когда эта особа сделает наконец свой выбор, проигравшие будут просто вынуждены с позором покинуть город из-за публичного отказа.

— Как ты думаешь, сколько мы получим денег?

— Ей придется выбрать одного. Любопытно, кого именно? Айвстон самый молодой и никогда не был женат. Это многое значит. А у Эденхема и Кэлборна уже есть наследники. Нет, она выберет Айвстона.

— Учитывая, каким образом была порвана эта шаль, возможно, стоит предложить купить ее у леди Амелии целиком — хотя вряд ли теперь это получится. Она сможет хорошо заплатить за такую улику. Тем более если собирается вскоре стать герцогиней. Ей может не понравиться, если эта шаль будет висеть в рамочке в чьей-нибудь библиотеке для всеобщего обозрения. Тебе стоит предложить ей это. Пусть выбирает.

— Что? — Пенелопа бросила карты на стол. — Конечно, она выберет. Об этом я и говорю.

— Ну и прекрасно, — протянул Джордж, поднимая голову от диванной подушки. — Я соглашаюсь с тобой, Пен. Она, разумеется так и поступит.

— Конечно, я о том и говорю. Амелия заставила всех мужчин в городе буквально выстроиться в очередь. Это очень постыдно.

Хитро взглянув на сестру, Джордж зажмурился:

— Зато как эффектно!

А что еще нужно лондонскому свету?

София изучала свеженапечатанный листок из магазина Ханны Хэмфри с Сент-Джеймс-стрит.

— Здорово, не правда ли?

— О чем ты? — уточнила Энн.

— Об Амелии, разумеется.

— София, я не понимаю. Каким образом этот бульварный листок поможет, леди Амелии найти мужа? Ни один мужчина не хочет, чтобы подобного рода вещи касались его будущей жены.

— Полагаю, именно так. — Смешок Софии прозвучал не слишком вежливо.

— Ведь ты не таишь зла на нее, не правда ли? Похоже, она милая девушка, невинная в лучшем смысле этого слова.

— Да, она производит такое впечатление, — любезно ответила София, рассматривая листок. На ее лице было написано выражение почти плотского удовлетворения.

— Послушай, скажи мне откровенно: ведь это не месть?

— Какая чушь! Не будь смешной, Энн. — Леди Далби как-то загадочно улыбнулась. — Ты за каждым деревом видишь индейца.

Такой ответ казался уклончивым.

…Амелия смотрела в окно второго этажа и чувствовала, как остатки ее уверенности разлетаются на куски, почти как красная шаль Пенелопы Прествик. Мужчины выстроились в очередь. Буквально. Все знали, что она сегодня будет дома, и очередь растянулась почти до самой Беркли-сквер, препятствуя движению.

Дом ее отца был, безусловно, внушительных размеров, однако дворецкий Йейтс оказался не готов к подобному наплыву посетителей и отказывался впускать их внутрь. Толпа росла. Очевидно, когда мужчина не может получить чего-либо, то предмет его желаний становится единственным, к чему он стремится. Девушка не могла понять этого. Но она была готова поспорить на свое платье, шаль и репутацию, что София Далби отлично все понимала. И именно на это была сделана ставка.

— Йейтс?

— Да, миледи, — ответил тот. Слуга выглядел обескураженным, и на его лбу даже выступил пот.

— Пошлите кого-нибудь к леди Далби. Пусть она придет сюда как можно скорее.

— Да, миледи, — ответил дворецкий. Казалось, он испытал явное облегчение. Мудрый человек.

— Но, милая, — произнесла София, едва ее впустили в дом под протестующие возгласы мужчин, — и что вас не устраивает? Джентльмены покорно стоят у ваших дверей, готовые исполнить любой каприз. Это же замечательно!

Амелия отнюдь не разделяла ее мнения.

Леди Далби, к счастью, явилась одна, за что Амелия была ей благодарна. Сейчас она бы не перенесла общества Энн Уоррен. Или тети Мэри. Хотя та не показывалась на глаза с самого бала у Прествиков. Девушка подозревала, что все мысли ее компаньонки заняты мистером Джоном Греем, братом Софии, поскольку, к своему удивлению, недавно узнала из уст самой тети, что несколько лет назад та находилась в довольно близких отношениях с ним.

Амелия была уверена, что, безусловно, они были самыми невинными и возвышенными. Как же иначе? Однако нечто все же связывало тетю Мэри с этим индейцем, и, хуже того, — тетя явно желала продолжения их связи. Единственная причина, по которой девушка не подозревала свою наставницу в пренебрежении ее обязанностями, заключалась в том, что мистер Грей в настоящее время находился в Маршфилд-Парке, поместье Далби. Амелия сделала единственный возможный вывод — тетя Мэри оставила ее из-за скандальных событий в доме Прествиков.

Именно тогда, когда девушка более всего нуждалась в компаньонке, она осталась наедине с Софией Далби.

Йейтс проводил гостью в библиотеку, расположенную в передней части дома, и они вместе принялись смотреть в окно: София — с восторгом, а Амелия — с ужасом.

— Я совсем не ожидала такого поворота событий, леди Далби, — огорченно произнесла она.

— Неужели? — весело спросила та. — Можно только мечтать, что вас будут преследовать все свободные мужчины в городе.

— Если бы дело обстояло именно так! — воскликнула Амелия, качая головой. — Вот этот джентльмен, например, вовсе не свободен, — добавила она. — Я встречала его на музыкальном вечере год назад, и он тогда был с супругой! Лорд Стилби или Стиллбоу, что-то вроде того.

— Вы уверены? — Брови Софии разочарованно приподнялись. — Возможно, его супруга умерла.

— Тогда он должен носить траур!

— Мужчины не способны подолгу горевать, — пояснила леди Далби. — Они быстро начинают скучать, оказавшись в одиночестве.

— Дело вовсе не в этом, — возразила Амелия. — Я хотела выйти замуж только за герцога. А все, кто здесь собрался, вовсе не являются знатными особами!

— Ну разумеется, дорогая, — согласилась София. — Вокруг не так уж много мужчин со столь высоким титулом. Но вы должны были ожидать, что ни один из них не сдастся прежде, чем ему предоставится возможность предстать на ваш суд.

— Конечно, я не ожидала подобного столпотворения. Герцоги, леди Далби, мне нужны только герцоги…

— Дорогая, запомните, — перебила ее София, — мужчин не так-то просто поделить на группы. Конечно, мы пытаемся это сделать, но сильный пол не выносит очевидного пренебрежения. Я полагала, вы понимаете это. Мужчины весьма неуступчивы в этом вопросе. Им просто необходимо испытать свои силы, побороться и победить всех. Каждому необходимо однажды почувствовать, что настал его день. Мне казалось, что я объяснила вам все это — жажду бороться, страсть к победе.

Да, все это звучало знакомо.

— Так, значит, эта толпа не имеет ничего общего с событиями на балу у Прествиков?

— Не будьте смешной, милая, — улыбнулась София. — Разумеется, имеет. Разве можно было ожидать чего-то иного, когда платье почти сорвали с вашего во всех отношениях прекрасного тела?

На это у Амелии не было ответа. Она была так поражена, что даже не покраснела.

— О, смотрите-ка, а вот и Крэнли! — София взглянула на нее. — Пробивает себе путь, насколько я вижу. Он настоящий скандалист. Я удивлена, что в оранжерее вам удалось сохранить в целости хотя бы нижнее белье. Оно ведь было на вас, дорогая?