Битва, которую наблюдал Хаддинг, происходит в преисподней. Но другой герой — исландец Торстейн из «Книги Плоского острова» — наблюдает такую же битву не на том свете, а в кургане. Там сражаются две дружины, одетые в красное и черное. Мы уже знаем, что преисподняя и могила могут совмещаться в мифологических рассказах. Один направляется в Хель, чтобы поднять там из могилы вёльву. Торстейн был христианином и не занимался вызыванием умерших из могилы, напротив, он знал, что мертвые должны покоиться в последнем пристанище, а не сражаться друг с другом. Поэтому он и упокоил их навеки — его меч нанес обеим ратям смертельные раны. О таких расправах с живыми мертвецами нам придется еще рассказывать.
Вернемся, однако, к Хаддингу, который продолжает путешествие по иному миру и не вмешивается в жизнь его обитателей. Дальше перед путниками высилась стена, и можно было лишь догадаться, что за нею: волшебница отрубила голову петуху, который был при ней, и перекинула птицу через стену — там петух вновь закукарекал. За стеной была вечная жизнь — Хаддинг сподобился зрелища Асгарда и Вальхаллы, но не был допущен туда живым.
Тем временем на Норвегию напали враги — шведы и биармы, и Хаддинг готовился отразить их со своим флотом. Тогда он и заметил на берегу старика, прикрывающегося плащом. Он взял покровителя на борт ладьи, и тот научил героя, как строить войско: в первом ряду должно стоять двое, во втором — четверо, в третьем — восемь и т. д. Этот порядок назывался «клин» или «свинья» — его атака напоминала натиск вепря. Когда Хаддинг стал побеждать, враги — а это были жители северной страны Биармия, умелые в колдовстве, вызвали непогоду. Но старый маг был сильнее и поднял бурю. Хаддинг одержал верх, и тогда таинственный покровитель поведал ему, что герою не суждено пасть от руки врагов — он сам выберет себе смерть.
Хаддинг посадил на престол побежденной Швеции дружественного ему конунга Хундинга, сам же вернулся в свою страну, где героя ждала засада. Заговор был разоблачен — ведь Хаддингу не суждено было погибнуть от руки врага. Но до Хундинга дошли ложные вести о смерти друга, так что тот решил созвать свою знать на поминальный пир. Огромный чан с пивом был приготовлен для поминок, и шведский конунг стал сам потчевать гостей. В разгар пира он поскользнулся и упал в чан. Эта странная смерть напоминает жертвоприношение — так погиб один из Инглингов, упившийся на пиру у датского конунга Фроди; этот конунг был сам воплощением Фрейра, а Хаддинг приносил жертвы этому богу, основателю династии Инглингов. Но почти такой смертью погиб и мудрый Квасир, кровь которого стала волшебным питьем — медом поэзии. Так или иначе, узнав, что Хундинг погиб, из-за него, Хаддинг не захотел пережить друга — он повесился на глазах своего народа, выполнив завет Одина.
Круговорот странных смертей, которыми кончали жизнь первые языческие короли (и мифологические существа), поклонявшиеся ложным богам, занимал христианских писателей — им они казались отвратительными, свидетельствующими о греховной жизни, но язычники думали по-другому.
Один именовался Богом повешенных, ибо сам девять дней и ночей висел на мировом древе. Другой воспитанник Одина, описанный и хронистом Саксоном, и исландской сагой о древних временах («Сага о Гаутреке»), совершил жертвоприношение богу, повесив своего побратима. Речь идет о Старкаде, герое более загадочном, чем воин Хаддинг.
Старкад также слыл могучим воином, но он не просто воспитывался у великанов, а происходил из их рода. Недаром, по преданию, он родился чудовищем — имел шесть рук; бог Тор, главный враг великанов, отсек ему лишние руки, придав Старкаду человеческий вид. Его дед, также именовавшийся Старкад, вообще имел восемь рук, а другим его внуком был Берсерк, у которого были двенадцать сыновей — неистовых воинов. Великанское происхождение Старкада хорошо помнили составители разных саг; в одной из них Старкаду приходится сражаться с самим Сигурдом, главным героем германского эпоса, и тот поражается великанскому росту противника, его волчьим клыкам. В схватке Сигурд побеждает Старкада и выбивает у него клыки, один из них до сих пор висит на колокольном канате в городе Лунде. Это типичный народный рассказ о великанах древних времен, которые исчезли после появления настоящих человеческих героев — богатырей: так, в русских былинах Святогор нашел смерть после встречи с Ильей Муромцем.
Но сам Старкад проводит детство, похожее на молодые годы Муромца, — в бездействии, лежа в золе очага. В «Саге о Гаутреке» он в младенчестве лишается отца, и сам Один воспитывает его под именем Грани-с-Лошадиной-гривой и призывает к подвигам. Однажды со своим побратимом норвежским конунгом Викаром он собирается на кораблях в поход, но непогода не дает войску выступить. Ночью воспитатель будит Старкада, садится с ним в лодку и отправляется на некий остров, где на поляне восседают одиннадцать мужей; двенадцатым оказывается воспитатель героя, который занимает свой престол, и боги приветствуют его как Одина. Читателю уже ясно, что перед нами двенадцать диев-асов, собравшихся на суд. Один говорит, что настало время определить судьбу Старкада, и здесь в решение судьбы вмешивается Тор. Громовник не только противник всего рода великанов; оказывается, он спас некую деву, которую похитил из Альвхейма дед Старкада. Но дева, вступив в связь с великаном, зачала сына — отца нашего героя. Мстительный громовержец объявляет: коли мать героя предпочла великана Тору, у Старкада не будет потомства — род его соперника прекратится. Один не может оспаривать решения одного из асов, но зато дарует своему воспитаннику три жизненных срока. Тогда Тор предрек, что в каждой жизни он совершит по злодеянию. Один наделил героя оружием и сокровищем, Тор же сказал, что тот не приобретет земельных владений и никогда не будет довольствоваться тем, что имеет, — будет жить как викинг. Один обещал Старкаду победы и воинскую славу, Тор — тяжелые раны в каждом бою. Один наделил воспитанника искусством поэзии: он мог сочинять стихи-висы так быстро, будто это была простая разговорная речь (в современном языке это называется экспромтом). Старкад действительно стал скальдом — его стихи пересказывают Саксон Грамматик и цитирует сага. Но Тор напророчил, что сам поэт не запомнит ни одного своего стиха. Наконец, Один предрекает Старкаду почести у знати, Тор же обещает ненависть народа.
Расположение Одина Старкаду пришлось оплачивать своим первым злодеянием, которое предрек ему Тор. Но потребовал совершить это злодеяние — поднять руку на побратима — сам Один: бог велел герою послать Викара к нему — то есть убить — и дал ему копье, с виду напоминающее камышинку (но мы то знаем, что копье Одина Гунгнир — волшебное творение цвергов, от которого нет защиты). Но смерть Викара должна быть ритуализована — ведь предательское убийство или смерть на ложе обрекает умершего на загробную жизнь в преисподней, он не может попасть в героическую Вальхаллу. Для прекращения непогоды (явно вызванной Одином — ведь он был богом бурь) и выступления в поход нужно было принести человеческую жертву, и жребий пал на Викара. В саге Старкад пытается обмануть судьбу: устраивая жертвоприношение у самого высокого дерева (вспомним высочайший ясень Иггдрасиль), он просто набрасывает петлю на шею побратиму и берет в руки «камышинку», чтобы имитировать удар копьем по «завету Одина». Но когда герой произносит заклятие: «Теперь я дарю тебя Одину», — петля затягивается, а камыш превращается в копье.
Невольный убийца конунга вызвал ненависть всего народа, и вынужден был бежать как изгой в Упсалу, к Инглингам. Там он убивает 12 берсерков, которые называли его великанским отродьем и попрекали убийством конунга-побратима. Старкад совершает множество подвигов (среди них — даже поход в далекую Гардарику, Киев-Кенугард) и произносит много вис, призванных оправдать героя, но рок тяготеет над ним. Состарившийся и полуслепой, он ищет смерти от меча, чтобы попасть в Вальхаллу. Герой даже прибегает к хитрости — вешает на шею кошель с золотом, чтобы убийцы позарились на богатство. Наконец, находится некий мститель за отца, погибшего от руки Старкада, он и прекращает последний жизненный срок героя Одина. В «Старшей Эдде» он погибает в битве с другим героем из рода Вёльсунгов — Хельги.
