Над берегом показалась восьмерка американ­ских «палубников», но им на перехват уже стар­товали остальные Су-34ПЛ с обеих подводных лодок, и первым — истребитель-бомбардировщик капитанов Чайки и Смирнова.

— Я «Чайка-1», принимаю бой! — Игорь ава­рийно отстрелил не выгоревшие еще полностью твердотопливные разгонные ускорители и врубил на полную турбины самолета.

Его сразу же атаковали двумя парами «Лайтнинги II», но русский истребитель-бомбардиров­щик, крутанувшись буквально «вокруг хвоста», с большой перегрузкой ушел от ракет и сам атако­вал противника. Бортовой радар Су-34ПЛ с актив­ной фазированной антенной решеткой способен одновременно работать в режиме прицеливания по десяти целям. Игорь выбрал ближайшие две — вокруг заходящей в атаку пары «Лайтнингов» вспыхнули красные ромбики. Пуск! Ракеты ухо­дят к целям и находят их, вниз сыплются горя­щие лохмотья дюраля, титана и пластика, бывшие мгновение погодя самым современным порожде­нием американских военных супертехнологий. Раскачивается на колючем холодном ветру пара­шют — одному из пилотов удалось перехитрить судьбу.

В этот раз русские навалились всерьез. После полутора минут ожесточенной «собачьей свалки» небо прочерчивают еще три огненных американ­ских болида. Еще два американских пилота ката­пультировались из абсолютно целых машин — не выдержали нервы. Опять же, даже в самом «наво­роченном», высокотехнологичном бою все зави­сит от человека...

Расправившись с истребителями, русские лет­чики принялись за ударные машины. Пылающими стрекозами повалились страшные для наземных войск ударные «Апачи», разлетелись пластиковыми обломками «Предейторы». Правда, один из «Апа- чей» все же успел огрызнуться, запустив с под- крыльевого пилона сразу две ракеты ближнего боя AIM-9L «Сайдвиндер», но атакующий русский са­молет увернулся и располосовал «индейца» очере­дью из 30-миллиметровой бортовой скорострель­ной пушки. Всего через несколько минут все было кончено. Оставшиеся «Лайтнинги» спешно удира­ли к своим подлодкам, а ударные машины были

попросту сметены огненной метлой с небес.

** *

А подбитый еще в начале боя Су-34ПЛ тянул к спасительной суше. О том, чтобы приземлиться на вынужденную на Западном Шпицбергене или Северо-западной земле и речи быть не могло. Оба острова арктического архипелага просто кишели норвежскими спецназовцами. Элитные подразделе­ния Морских егерей и норвежских парашютистов специально готовились для боевых действий в по­лярных условиях. Они были способны выживать даже в сильнейший мороз, отлично ориентирова­лись на местности и действовали малыми высоко­мобильными группами, используя эффективную тактику финских лыжников и снайперов-«кукушек» в войне СССР с белофиннами 1939 года.

Конечно же, наши десантники — тоже зака­ленные и бесстрашные воины, но зачем попусту терять людей? Поэтому десантировавшимся на Баренцбург частям ВДВ и был отдан приказ: обо­ронять русские территории на Шпицбергене, не поддаваясь на провокации.

Поврежденный Су-34ПЛ тянул к острову Надеж­ды, который стал надеждой летчиков на спасение. Они летели на одном двигателе. Второй, изувечен­ный взрывом, с аварийно отсеченной подачей то­плива, залитый специальной пеной из патрубков системы пожаротушения, был заглушён. В брони­рованной кабине пилот и оператор делали все возможное, чтобы удержать тяжеловесную машину в воздухе.

— Аварийно слей остаток топлива.

— Понял, выполняю. — Штурман-оператор перещелкнул несколько тумблеров на приборной панели. В кабине засветилось несколько инди­каторов, а за самолетом потянулся аэрозольный шлейф керосина, раздробленный на мелкие капли набегающим скоростным потоком воздуха.

— Теперь — нормально...

— Командир, перегрев левого двигателя! Начи­нается тряска!

— Прибери обороты — чуть-чуть. Выключать его нельзя — грохнемся, а под нами — вода.

Штурман-оператор прибрал газ, тряска само­лета утихла, погас на вспомогательном экране оранжевый значок перегрева.

— Дотянем... — сквозь зубы выдавил летчик. — Я «Кайра-1», всем, кто меня слышит: иду на вы­нужденную посадку на острове Надежды в точке с географическими координатами...

Под крылом пронеслись торосы, показал­ся скалистый обрывистый берег острова. Теперь бы найти хоть небольшой пятачок для посадки, а внизу — сплошные скалы.

— Командир, справа тридцать — площадка!

Понял, поворачиваю.

Истребитель-бомбардировщик наклонил кры­ло, осторожно выполняя доворот на посадочном курсе. Впереди показалась относительно ровная площадка среди скал, льда и снега длиной мет­ров двести и метров двадцать в ширину. Настоя­щая роскошь для терпящего бедствие самолета. Звук двигателя стал тише — летчик убрал обо­роты. Истребитель-бомбардировщик выпустил щитки, закрылки, задействовал всю механизацию крыла. Только вот шасси не выпустил — посадка на «брюхо». Под фюзеляжем в считаных метрах проносились острые клыки скал. Вот край пло­щадки, ручку управления от себя — касание! Есть касание! Тяжелый удар, рывок, и только надежные привязные ремни спасают летчиков. Во все сто­роны летит щебенка, каменные обломки. Самолет скрежещет по камням, выбивая снопы искр, хоро­шо, что топливо слили...

Еще один, последний рывок, и искореженный самолет наконец замирает.

— Уф-ф! Приехали! В рубашке родились. — Летчик рванул красную рукоятку принудительно­го сброса панели остекления кабины.

— Да уж, это точно...

Летчики выбрались из подбитого самолета, который не подвел их и спас от верной гибе­ли. Захватив комплекты НАЗ [33], они отбежали по­дальше. Самолет мог взорваться в любую секунду. Но к ним, едва избежавшим смерти, приближалась новая напасть — сторожевой катер ВМС Норвегии. На палубе летчики увидели вооруженных людей в камуфляже. Носовая башня со скорострельной пушкой развернулась в их сторону.

— Прячься, скорее!

— Вот черт! Из огня да в полымя! Ты не зна­ешь, Россия присоединилась к Женевской конвен­ции?

— А нам это поможет? Женева далеко...

— Зато наши — близко! — широко улыбнулся летчик.

Над ними с ревом и грохотом пронеслись два краснозвездных истребителя-бомбардировщика. Снизившись, они прошли над мачтами норвеж­ского сторожевика. Намек сынами викингов был понят правильно: кораблик заложил крутую цир­куляцию и стал удаляться от берега.

Пара Су-34ПЛ, описав круг, возвращалась к острову. Ведущий самолет, довернув, стал сни­жаться, выпустил шасси и механизацию крыла.

— Он что, садиться собирается?.. — Вопрос,

что называется, завис в воздухе.

* * *

Игорь и Сашка перехватили аварийное сообще­ние «Кайры-3». Но пока разделались с «Лайтнингами» и «Апачами»... Как только завершился воздуш­ный бой, капитан Чайка завалил на крыло свой истребитель-бомбардировщик в крутом вираже.

— Я «Чайка-1», иду на выручку экипажу «Кайры-3»!

И, как оказалось, вовремя. К островку уже под­бирался норвежский «сторожевик» с группой за­хвата. Проходом на бреющем Игорь отбил у них желание устраивать охоту на русских летчиков. Но это всего лишь полдела. Как ни крути, а лет­чиков спасать нужно, иначе не норвежцы, а ан­гличане или американцы до них доберутся.

— Я «Чайка-1», иду на посадку, «Чайка-2», при­крывай.

— Я «Чайка-2», понял, прикрываю. Не беспо­койся, командир.

А Игорь и Саша сейчас именно что беспокои­лись. И поводы для беспокойства были.

— Сашка, рассчитай курс посадки!

— Уже, командир. Ворочай влево сорок, удале­ние пять.

— Понял. На курсе, на глиссаде. Газ убрал, ско­рость посадочная.

— Снижаемся. Выпускаю аэродинамические тормоза, выпускаю шасси. Вывешиваю механиза­цию крыла.

Раскачиваясь в потоках турбулентности, тяже­лая машина заходила на посадку. Это было вообще за гранью всего! Но в том и заключается парадокс авиации: только идя на отчаянный риск, можно спасти жизни летчиков. И когда посадку выполня­ют суперпрофессионалы — риск оправдан.

— Ветер боковой, левый борт. Игорь, прикрой­ся креном.