– Джон… – срывающимся голосом обратилась Эйта к мистеру Брауну.

– Несколько недель назад я обещал доставить леди Шеффилд на север и не подведу ее снова.

– Но это не имеет никакого отношения к твоему прежнему обещанию. Я хочу поехать с тобой.

– Мне кажется, – мистер Браун неловко приподнялся на стуле, – будет лучше, если ты останешься.

– Так! – прищурила глаза Эйта.

– Тебе и правда доставляет удовольствие жить в опасности, старик, – пробормотал Люк.

– Я думаю, это из-за того, что я грею свои кости слишком близко у каминов Хелстонов, – поспешно пояснил мистер Браун.

Грейс подошла к Люку и вместо того, чтобы протянуть руку, прижала его к груди и поцеловала ямочки у него на щеках.

– Не волнуйся, пожалуйста. Так я буду чувствовать себя намного счастливее и не буду никому в тягость. Я же не настолько глупа, чтобы отдать все. Я буду жить вполне комфортно, как это было на острове Мэн, просто и поближе к земле. И я буду абсолютно счастлива.

– И абсолютно бедна, – угрюмо добавил Люк, крепко прижимая Грейс к своей груди. – Не бойся, Грейс, я, наверное, позволю тебе пожить пару месяцев в нищете, а потом отправлю маркиза, чтобы вернуть тебя. Остаток холодной зимы преподнесет тебе хороший урок. Истинные удовольствия жизни нужно почитать, а не высмеивать, моя дорогая. Противоположной чепухи мы услышим предостаточно, когда в конце жизненного пути предстанем перед нашим Создателем.

Со слезами и добрыми пожеланиями Грейс и мистер Браун распрощались со своими друзьями. Был только один человек, который отказался провожать их у великолепного, украшенного колоннами входа в Хелстон-Хаус. Это была Эйта.

И только один человек заметил это: мистер Браун.

– Мистер Браун! – Грейс пристально смотрела на жалкий вид своего спутника, сидевшего напротив нее в экипаже.

– Да, Грейс?

– Прежде чем мы пересечем мост, есть одно дело, которое я должна сделать.

– И что же это такое, леди Шеффилд?

– Так, небольшая ерунда. Приглашение, если угодно.

– О, девочка, я подумал, ты покончила с церемониями общества.

– На самом деле это скорее похоже на предложение кое-кому пари.

– Заключение пари – дурная привычка, девочка, которую ты больше не можешь себе позволить. Ты должна знать это лучше, чем кто-то другой.

– Но это, обещаю, будет в самый последний раз.

– Ты говоришь как закоренелый игрок.

– Боже милостивый! – воскликнула Эйта, едва не свалившись с последних трех ступенек величественной лестницы в Хелстон-Хаусе. Прошло три дня после отъезда Грейс. – Оставьте его!

Четыре лакея в ливреях, с головы до пят похожие на оловянных солдатиков и примерно такие же действенные, как они, отпустили руки-ноги подразумеваемого лорда Уоллеса. Или кого-то, кто мог быть лордом Уоллесом, если бы для доказательства этого факта его протащили бы по улицам, вываляли в грязи и избили до окровавленного состояния.

– Это вы? – с ужасом бросилась к нему Эйта.

– Нет. – Майкл не пытался улыбаться, было очень больно.

– Но это точно вы!

– Нет. Это я, только если Грейс здесь.

– Но почему?

– Потому что на месте Хелстона я бы одолжил, зарядил, наточил и подготовил все имеющееся у Бофора оружие, включая несколько пушек, которые я бы нацелил на эту дверь на тот случай, если я когда-нибудь решусь зайти на чашку чая.

– Ну, – Эйта украдкой приблизилась к нему, – возможно, он мог бы предложить это.

– Где она? И почему никто не открывает дверь в ее доме?

– От вас дурно пахнет.

Майкл хмыкнул и резко умолк, стиснув челюсти.

– Вы когда-нибудь скажете мне, где она?

– Нет. До тех пор, пока вы не помоетесь. Фиппс! Нагрей воды для лорда Уоллеса, пошли кого-нибудь за его вещами в сиротский приют, и подготовь для него одну из комнат. – Тут Эйта остановила дворецкого, приготовившегося выполнять поручения. – И еще, Фиппс…

– Да, ваша светлость.

– Проследи, чтобы эта комната была как можно дальше от покоев моего внука, но поближе к моим, – подмигнула Майклу Эйта.

Вероятно, вдовствующая герцогиня была права, признал Майкл, когда примерно через час погрузился в самую большую, самую величественную сидячую ванну, какую он видел в своей жизни. Господи, он опять почувствовал себя почти человеком. И все же, несмотря на горячую воду, душистое мыло и чистую одежду, развешанную на ширме, его страхи продолжали метаться по коридорам разума по хорошо известному сценарию. Он так долго жил, вечно скрываясь и никому не доверяя. Он сомневался, сможет ли когда-нибудь жить спокойной, нормальной жизнью, покинет ли его ощущение постоянной охоты на него. Больше всего ему хотелось найти Грейс и жить отшельником в каком-нибудь Богом забытом уголке у черта на рогах и никогда не покидать это место. Майкл погрузился под воду с головой.

Но теперь, когда Грейс встретилась с Роулендом Мэннингом, Майкл был уверен, что она никогда больше не захочет снова видеть его. Наверняка Мэннинг изложил ей свою версию случившегося. И конечно, Грейс дорого заплатила за его освобождение из Ньюгейтской тюрьмы.

Майкл встал, вода стекала с крепкого тела, покрытого синяками. Зрелище было не из приятных и еще долго будет таким. Ему так много надо сделать, но желал он только одного: найти ее, узнать, что случилось. Майкл потянулся за мягким полотенцем, как вдруг из-за двери послышался знакомый раздраженный возглас.

Дверь распахнулась без предупреждения, и в комнату ворвались Хелстон с Элсмиром.

– Пожалуйста, скажи, что это – обман зрения, – прищурив глаза, обратился герцог к маркизу. – Умоляю, скажи, что у этой грязной собаки не хватило дерзости прибежать сюда.

Элсмир лишь поднял брови и тяжело вздыхал, пока Майкл облачался в одежду, которая была аккуратно отглажена и приготовлена для него.

– Послушайте, у меня к вам только два вопроса. Сколько она ему заплатила? И где она сама? – Майкл, прихрамывая, медленно вышел из-за ширмы.

Герцог и маркиз обменялись взглядами.

– Все, что у нее было, – язвительно улыбнулся Хелстон.

Майкл пошатнулся, взмахнул руками и схватился за ширму, вместе с которой полетел на пол.

– Ну, полно, – заявил Элсмир, – осторожнее. Не хватало еще умереть тут в нашем присутствии, Уоллес.

– А что так? – резким голосом поинтересовался Майкл.

– Ну, потому хотя бы, что ты слишком много денег должен леди Шеффилд. – Элсмир протянул руку, чтобы помочь Майклу встать с пола.

– Верно, – прорычал Хелстон, – а еще он перед нами в большом долгу!

– Что это за долг?

– Тот, что связан с пересмотром хрупкого равновесия силы среди наших пэров, все для того, чтобы защитить твой титул самым эффективным способом из всех возможных. Знаешь, этот долг практически невозможно возместить.

– Я возмещу.

– Уоллес, не говори чепухи, – фыркнул Хелстон. – У тебя мало шансов расплатиться с нами и за десять жизней. И поскольку девять жизней ты почти использовал, чтобы добраться до этого места, я думаю, тебе следует просто отказаться от всяческих претензий на благородные намерения.

Звук его настоящего имени из уст обоих джентльменов едва не сломил Майкла.

– План уже в действии, – поджал губы маркиз и откашлялся. – Лорд Палмер с Хелстоном заручились поддержкой более половины пэров в палате лордов. Мы ожидаем ответа от второй половины. Ты, конечно, едва успел, Уоллес.

– Что вы имеете в виду?

– Еще несколько лет, и земля могла бы снова стать собственностью Короны, хотя у меня не было достаточного времени, чтобы внимательно изучить вопрос для пущей уверенности. На сегодняшний день земли оставались в руках попечителей, на титул никто не претендовал, поскольку ты числился живым, но был украден цыганами, которых видели поблизости. Хотя имение и конюшни, которые там были, сгорели, как тебе известно, власти, расследовавшие обстоятельства пожара, отметили на месте некоторые особые детали. Кроме тебя, там пропало много лошадей и цыплят.

– Цыплят? Я вижу, вы решили сами расследовать это дело, – пробормотал Майкл, испытывая благоговейный страх, что эти джентльмены предприняли столько усилий в его интересах. – Боюсь, я действительно вам обоим много должен.