– О чем ты, любовь моя?

– Все сводишь к шуткам.

– Да потому что правду в этом случае лучше не говорить! – отрезал Майкл.

Одного взгляда в ее лицо было достаточно, чтобы все доводы здравого смысла рухнули. Ей даже говорить ничего не надо было. Майкл откинул назад пышные золотистые волосы, рассыпавшиеся по плечам Грейс, и не смог сдержаться, чтобы не сказать то, что говорить не следовало.

– Ты ждала меня, Грейс, – дрогнувшим голосом произнес Майкл. Первое ощущение от ее имени на губах было невыносимо интимным. И таким же пьянящим, как сильное желание и счастье, которыми светились сейчас ее васильковые глаза. Нет, ему не следовало говорить ей. Это не поможет ей в достижении долгого счастья, которого у него не было, чтобы предложить ей.

Это делало бы намного мучительнее все, что происходило бы в следующий час.

С тяжелой головой, но с опустошенным телом, в очередной раз, очнувшись от короткого сна, Майкл понимал, что нечасто переживал такое глубокое волнение или изнеможение. Грейс лежала, свернувшись калачиком, рядом, и Майкл поднял голову, весившую, казалось, пять стоунов, чтобы с благоговейным трепетом посмотреть на удивительную женщину рядом с собой. В этом полусонном состоянии в его памяти всплывали трогательные воспоминания ее нерешительных и трепетно нежных приглашений в течение ночи снова и снова овладеть ею.

А потом, вместе с приглушенными голосами, доносившимися снизу, их затерянный райский уголок атаковали все дьяволы ада.

В полном смысле этого слова.

Потом, спустя некоторое время Майкл пытался понять, какое из двух пережитых им ощущений было хуже: отчетливый страх разоблачения или прилив облегчения, что бригада сыщиков с Боу-стрит, жадная до кровавых денег, не нашла его. Но только в одном он был уверен. Ничто не сравнится с переживаниями, которые ему предстоит вынести в последующие недели.

Руководствуясь внутренним чутьем и опытом, Майкл с проклятиями вскочил с кровати и натянул свои штаны из оленьей кожи.

– Графиня, – потряс он за плечо Грейс, – просыпайтесь.

На лестнице слышался звук многочисленных шагов. Майкл схватил свою седельную сумку и хотел достать пистолет, который всегда хранил там, но не решился. Он не мог рисковать. Не мог начать стрельбу, опасаясь за Грейс. Придется ему идти без боя. Майкл за секунду представил себе всю сцену: они закуют его в кандалы и потащат вниз по лестнице, а Грейс побежит следом и будет умолять, чтобы ей сказали, что он натворил. Боже правый!

Он бросил на кровать скомканную сорочку Грейс и грубо вытащил ее из кровати, когда она не ответила на его призыв просыпаться. Она натягивала нижнюю сорочку, не скрывая своего удивления, когда дверь в спальню распахнулась и открыла путь толпе людей, среди которых не было ни одного человека, похожего на ищеек с Боу-стрит.

Грейс испуганно раскрыла глаза, схватила платье и прижала его к себе. Майкл натянул рубашку и попытался помочь Грейс попасть в рукава платья.

– Кажется, тебе сегодня повезло, Элсмир, – сказал темноволосый, похожий на дьявола человек, ворвавшийся в комнату впереди всей компании, невозмутимому на вид джентльмену, стоявшему рядом с ним. – Удовольствие содрать с тебя твою проклятую шкуру, чтобы освободить Грейс, придется вроде бы отложить. Сначала мы вытащим и четвертуем этого подлеца.

Сквозь толпу пробралась крошечная старушка вся в черном, от мысков ботинок на высоком каблуке до кокетливой шляпки на голове. Она так крепко уцепилась за Грейс, что Майкл смог разглядеть хрупкие кости деформированных шишковатых пальцев.

– Ох, дорогая моя, дорогая… Грейс, ох, я так волновалась. Мы обшарили все до последнего дома в этом приходе. Я думала, ты… – Леди в ту же секунду разразилась слезами.

– Эйта, – наклонилась и обняла старушку Грейс, – со мной все в порядке. Мне повезло… О, мистер Браун, слава Богу, вы целы и невредимы. Я…

Лысеющий старик сделал шаг вперед.

– Браун? – вмешался в разговор Майкл, уставившись на Грейс. – Это и есть мистер Браун?

– Да, это я, – ответил джентльмен. – Хотя я не понял, почему мое имя произносится с таким презрением в этих краях.

– Твое имя теперь синоним позора по всем Британским островам, старый чудак, – пробормотала старушка.

– Нам всем известно, кто он, – заявил разъяренный темноволосый тип так громко, что задрожали балки. – А кто вы такой, черт возьми?!

– Возможно, еще интереснее было бы узнать, Хелстон, почему он в нижнем белье находится в спальне графини, – с явным беспокойством на лице сказал более сдержанный джентльмен.

– На самом деле мне наплевать на его ответы, – с мрачным видом заявил темноволосый. – У меня только один вопрос: закопаем его живьем или сначала спустим с него его распутную шкуру?

– Люк, пожалуйста, – попросила Грейс. Чувство стыда в ней боролось с чувством облегчения, что мистер Браун жив и здоров. – Прекратите все. Мистер Раньер спас мне жизнь. Я в большом долгу перед ним.

– Раньер, да? – Темноволосый дьявол с отвращением окинул взглядом фигуру Майкла.

Майкл коротко кивнул.

– Мистер Раньер, – бросилась вперед Грейс, – позвольте представить вам – герцог Хелстон, Люк Сент-Обин. Люк, познакомься, это мистер Раньер.

Мужчина нахмурился, едва кивнув. Грейс безжалостно нарушила этикет, представив аристократа человеку без титула, вместо того чтобы сделать наоборот.

– А это моя ближайшая подруга – Мерседитас Сент-Обин, вдовствующая герцогиня Хелстон, бабушка Люка. Эйта, познакомься, это мистер Раньер.

– Ваша светлость. – Майкл взял старушку за руку и наклонился, чтобы прижаться губами к тонкой, как пергамент, коже.

– А это маркиз Элсмир, Куин Фортескью, и мистер Браун.

Майкл коротко кивнул Элсмиру и повернулся, чтобы пожать руку пожилому мистеру Брауну.

– Похоже, я должен перед вами извиниться, сэр, – пробормотал Майкл.

– Правда? Не представляю почему, – с елейной улыбкой заметил мистер Браун. – А мне хотелось выразить свою бесконечную благодарность. Леди Шеффилд, – обернулся он к Грейс, – я не хочу обременять тебя, девочка, но мне кажется, ты укоротила мою жизнь лет на десять, когда я вернулся к этому проклятому экипажу и обнаружил, что он пуст.

– И ты это заслужил, потому что оставил мою Грейс замерзать, – добавила герцогиня с вытянувшимся от усталости лицом.

Мистер Браун побледнел.

– Эйта, – покачала головой Грейс, – ты ошибаешься. Мистер Браун, я надеюсь, со временем вы меня простите. Я так замерзла, что, боюсь, просто ничего не соображала. И если бы не мистер Раньер…

– Слишком много лести, по-моему, и совершенно недостаточно хорошей взбучки, – раздраженно перебил ее герцог Хелстон. – Теперь, Грейс, вы с Эйтой должны на некоторое время спуститься вниз, пока Элсмир, Браун, этот мистер Раньер и я поговорим. Потом ты должна собрать свои вещи. Полагаю, мы не отнимем у мистера Раньера времени больше, чем требуется.

Грейс посмотрела на него, потом перевела взгляд на остальных собравшихся здесь людей. Майкл восхищался ею. Любая другая дама на ее месте покраснела бы и заикалась от смущения, что ее застали в постели незнакомца.

Грейс вместо этого спокойно подошла к Хелстону и взяла его за руки.

– Люк, прости, что причинила тебе столько тревог и беспокойства.

Вспыльчивый джентльмен заключил ее в объятия и прижал к себе. Майкл почувствовал приступ смертельного желания вырвать ее из рук этого проклятого аристократа.

Но в этот короткий миг на лице герцога, пока он еще не спрятал его в волосах Грейс и не зашептал ей что-то на ухо, Майкл заметил сочетание выражения чувства невероятного облегчения и чего-то еще.

Грейс немного отстранилась от него, заглянула в глаза и покачала головой.

– У вас очень высокий рост, – взяла Майкла за руку бабушка герцога.

– Да, мадам.

– Вы очень крупный мужчина.

– Мне говорили.

– Мне нравятся высокие мужчины.

Мистер Браун фыркнул.

Майкл посмотрел на морщинистое лицо герцогини. Удивительно проницательные глаза темного цвета с подведенными карандашом бровями, копна седых волос, которые грозили развалиться из прически и рассыпаться по ее плечам, тонкие губы.