– Я рада, что смогла сделать хоть что-то, чтобы помочь вам всем, – пробормотала Грейс.

– Мне хотелось, – миссис Кейн осторожно изучала Грейс поверх очков, – чтобы вы и с хормейстером познакомились тоже, но он уже покинул нас, миледи.

– Тогда я попрошу вас передать ему мою благодарность, когда вы с ним увидитесь, – тихо сказала Грейс, заметив, как мисс Гиван посмотрела в сторону открытого окна. При этом выглядела она очень смущенной.

– Конечно, леди Шеффилд, – отвечала тем временем миссис Кейн. – Мы с Викторией должны собрать мальчиков и…

– О, пожалуйста, я умоляю вас, не торопитесь. У них было так мало времени, чтобы спокойно и с удовольствием съесть ужин. И еще мы соберем вам корзины с продуктами, чтобы вы забрали их с собой. Кстати, вы также получите большую сумму пожертвований от этого бала, миссис Кейн. Я лично привезу вам деньги.

– Спасибо, мадам, за то, что дарите нам полные надежд и счастья предрождественские дни, которые запомнятся надолго.

Грейс с застывшей на губах улыбкой направилась к двери. Она уже собралась выйти из комнаты, когда миссис Кейн подошла к открытому окну и что-то пробормотала.

– Что вы сказали? – замерла Грейс.

– О, простите меня, миледи. Я просто сказала, что сегодня, после недавнего нашествия холода, стоит необыкновенно теплый и спокойный вечер. – Легкий ветерок колыхал края шторы. – Прекрасный вечер для прогулки в вашем очаровательном саду. Как вы считаете?

Грейс прочистила горло и произнесла несколько пустых, но приятных слов, потом извинилась и бросилась назад, на нижний этаж своего дома.

В укромном уголке она прижалась горячим лбом к прохладной мраморной колонне. Его нет в саду. Миссис Кейн ничего не пыталась ей сказать.

По правде говоря, она ведет себя просто глупо. Все это потому, что она слишком долго кипятилась, чтобы состряпать отличное рагу из слов и вылить его на голову этого человека, если у нее когда-нибудь будет возможность увидеть его опять, и теперь ей не терпится найти эту возможность. Грейс потянула дверь, ведущую в сад, и заторопилась в темноту.

Нечего сказать, племенной жеребец на привязи.

С балкона доносились хихикающие голоса гостей. Человек совершенно четко сказал, что не хочет, чтобы она осталась с ним, и сам не захотел поехать с ней. Ему нужен был лишь короткий роман, временное утоление желания, а не соединение сердец.

Она бы никогда на это не согласилась, если бы представляла глубину чувств, обрушившихся на нее после того, как пробудилось желание. Ей было гораздо спокойнее в ее упорядоченной жизни.

Грейс прислонилась к одной из каменных арок, покрытой фруктовыми деревьями, выращиваемыми на шпалерах, и закрыла глаза. Ей не хотелось возвращаться в дом. Но она знала, что в конечном счете ей придется это сделать.

Она соберет клубок своих эмоций и распихает их назад на свои места, как летние платья, переложенные хрупкой папиросной бумагой и запертые в дорожные сундуки, хранящиеся на чердаке.

В конце концов Грейс услышала звуки своего любимого вальса, которые доносились через открытые стеклянные двери балкона над ней. Не открывая глаз, она раскачивалась в такт музыке и собиралась с мыслями на остаток вечера. Перед ужином она станцует с Куином. А потом будет ужинать с…

Внезапно на нее нахлынуло теплое мучительное воспоминание о его запахе… аромат мха и хвои вместе с дымом. Грейс распахнула глаза, обернулась и заметила огромную зловещую тень на стене под балконом. Он показался еще больше, чем запомнился ей, когда оттолкнулся от стены и пошел к Грейс, стягивая с себя маскарадный костюм. Он подошел совсем близко, закрыв собой все пространство перед Грейс и не оставив ей другого выбора, как только смотреть на него. Она чувствовала, как колотится сердце, готовое выпрыгнуть из груди.

– Хотите повальсировать, леди Шеффилд? – В его голосе звучала интимная ласка, необыкновенное обаяние и раздраженная насмешка. – Или предпочтете застрелить меня? – Майкл наклонился ближе, и Грейс отступила назад и наткнулась на каменную арку за спиной.

– Знаете, вы задаете неверные вопросы, мистер Раньер.

– Ты долго ждала возможности сказать это, – хохотнул Майкл.

– Довольно долго. – Грейс подавила в себе дрожь, грозившую охватить плечи, и выпалила напрямик то, что больше всего хотела знать: – Так что привело вас в Лондон, мистер Раньер? Я думала, что ничто не сможет выдернуть вас из Бринлоу.

Его янтарного цвета глаза в полумраке стали почти черными; резкие тени подчеркивали выступающие скулы.

– Я появился здесь по нескольким причинам, Грейс.

– Правда? – На этот раз Грейс не смогла сдержать дрожь, услышав, как он назвал ее по имени. После этого все слова из заготовленной ею речи были забыты, как сны в длинную зимнюю ночь.

Майкл отказался продолжать. Ему хотелось тянуть этот разговор так долго, насколько хватит сил, чтобы запечатлеть ее образ в лунном свете. В этом греховно-экзотическом наряде, который был слишком открытым и подчеркивал все то, что скрывала под собой золотистая ткань, она была похожа на ускользающую прекрасную греческую богиню. И при этом только он знал о простой доброте и милой невинности, которые прикрывала дорогая ткань.

– Так ты собираешься поделиться со мной причинами своего появления здесь или нет? – Несмотря на внешнее спокойствие, глаза Грейс выдавали ее волнение.

Господи, ее голос был таким милым и живым.

– Я приехал по просьбе миссис Кейн, чтобы организовать детям достойный праздник Рождества, – тихо сказал Майкл.

Грейс молчала, продолжая смотреть на него, ее белокурые волосы в лунном свете сияли серебром.

– Каково же было мое удивление, когда я приехал… – Майклу так хотелось взять Грейс за руки, – и узнал о твоем внезапном интересе к приюту. Дорогая моя, ты…

– Не смей больше так называть меня! – прошипела Грейс. – Полагаю, ты думаешь, что все это как-то связано с тобой?

– Я бы никогда не осмелился оказывать влияние на твои поступки. Миссис Кейн попросила меня дирижировать хором сегодня вечером.

– Эта благотворительность не имела к тебе никакого отношения, – вздернула подбородок Грейс и с сомнением, посмотрела на Майкла.

– Очень жаль это слышать, – не скрывая сомнения в голосе, откликнулся Майкл. – Но я могу быть разумным, леди Шеффилд. Я не стану предполагать, что оказал влияние на ваше великодушие, если вы, в свою очередь, не будете думать, что для моего нахождения здесь существует какая-то другая причина, кроме данного мной обещания.

У Грейс был крайне недовольный вид, и это порадовало Майкла. Больше всего он боялся безразличия. Может быть, он все-таки не убил в Грейс последней капли любви, которая оставалась в ней для него в Йоркшире. О Боже, как ему хотелось заключить ее в свои объятия и целовать до тех пор, пока она не начнет задыхаться!

– Почему ты прячешься в моем саду? Ты ведь уже выполнил свои обязательства на сегодняшний вечер! – не дожидаясь ответа на свой вопрос, выпалила Грейс.

Майкл приблизился к ней еще на один шаг и был околдован пьянящим запахом ее духов.

– На самом деле для приезда в Лондон у меня есть другие причины, и пока ты пытаешься скрывать мотивы своих поступков, я этого делать не стану, – сказал он, загнав ее в ловушку. – Я приехал, чтобы поблагодарить тебя за варежки, которые ты для меня связала.

– Это мелочь! – нетерпеливо бросила Грейс. – Не большая награда за то, что ты спас меня в ту ужасную вьюгу. А другие причины?

– Почему ты считаешь, что есть другая причина? – Он не скажет ей правду.

– Ты говорил, что были причины… во множественном числе.

Как же ему хотелось погладить пульсирующую жилку у основания ее хрупкой шеи!

– Ну же, Майкл?

– Может, я соскучился по еде, приготовленной тобой, Синеглазка.

– Наверняка вы сами, мистер Раньер, можете справиться с этим намного лучше, – выдохнула Грейс. – Даже…

Вдруг с балкона над ними упало несколько теней. Похоже, это были дамы, потому что послышался высокий заливистый смех. Майкл обнял Грейс и увлек под выступ. Она сдавленно охнула, и он ее отпустил.