Они никогда этому не поверят. Даже через тысячу зим.

Тут Грейс увидела то, что заставило ее руку застыть в воздухе.

Капля. Одна, потом другая. Ее взгляд метнулся к карнизу, покрытому снегом. Снег таял, и у Грейс упало сердце.

Боковым зрением она уловила какое-то движение за окном. Майкл Раньер своими гигантскими шагами вышел из-за угла дома с лопатой в руках. Прищурившись от яркого блеска снега, он посмотрел наверх и, увидев в окне Грейс, кивнул ей.

Скрежет лопаты нарушил зимнее безмолвие. Майкл расчистил дорожку к входу в дом. Видя, что он отряхивает от снега ноги, Грейс поспешила встретить его.

– Похоже, началась оттепель, – улыбнулся Майкл и подмигнул Грейс. – Как раз вовремя.

– Вовремя?

– Ну, не знаю, как ты, а я буду рад солнцу. Забыл, какой мрачной может быть зима в северных краях.

Грейс постаралась успокоиться. Он вел себя так обыкновенно, как будто вчера вечером между ними ничего такого важного не произошло. А для нее это так много значило. Но совершенно очевидно, что для таких мужчин, как Майкл, это не значило ничего.

– Вы съели свою кашу, графиня? Вам необходимо было подкрепиться. – Майкл поскреб заросший щетиной подбородок. – Особенно после прошедшей ночи.

Грейс почувствовала, как краска заливает ей область декольте.

– Вот это мне нравится.

– О чем ты?

– Мне нравится, как ты краснеешь. – В его глазах плясали веселые чертенята. – Это сочетается с твоим платьем и с твоим жемчугом.

– Не понимаю, как это…

– Это комплимент. Я должен вернуться к Тимми. Один жеребенок из молодняка убежал из стойла, наверное, ему, как и нам, надоело стоять взаперти, и мне надо отыскать его и вернуть на место. Я просто зашел, чтобы убедиться, что у тебя все хорошо. Кстати, как те швы сегодня утром? Может, мне надо…

– Нет, нет. Все выглядит намного лучше. Думаю, на конец-то все заживает. Правда.

– Рад слышать это, – улыбнулся Майкл и с ироничным недоверием посмотрел на Грейс. – Ну, я лучше…

– Подожди. – Она протянула руку и взяла его за лацкан пальто.

Майкл посмотрел на ее руку, потом взял ее в свою ладонь, затянутую в перчатку.

– Да, дорогая моя?

О, у него были такие теплые и выразительные глаза. И проницательные.

– Я совсем сойду с ума, если мне еще один день придется провести в доме. Вещей, которые требуют штопки, больше нет. Ничего, если я хоть немножко прогуляюсь здесь рядом? Я видела, ты расчистил тропинку:

– Не вижу причины запрещать тебе это, но только если прогулка будет короткой. – Майкл тихонько сжал ее пальцы. – Кроме того…

– Кроме того… что?

Будет чертовски приятно изгонять из тебя озноб после прогулки.

Грейс судорожно вздохнула, а Майкл, хохотнув, исчез за дверью.

Пока копыта Сиу проламывали тонкий наст, покрывавший сугробы, Майкл предавался приятным размышлениям о мягкой женственности Грейс Шеффи.

Подобно первому весеннему крокусу, она предстала хрупкой красавицей среди суровой прозы жизни, которая была у Майкла до сих пор. Он покачал головой. Но ведь подобно первому весеннему цветку ее пребывание будет коротким.

Да, он должен признать это. Он научился тому, что надо принимать и наслаждаться любыми короткими удовольствиями, которые судьба подбрасывает на его пути. Тогда остаток пути становится более сносным.

Теперь осталось недолго. Через день-другой по укрытой снегом дороге на расстоянии полумили отсюда смогут проехать колеса крепких экипажей. И очень скоро Майклу придется постараться найти этого глупого мистера Брауна, чтобы дать возможность миссис Шеффи вернуться к прежней жизни среди своих. А он продолжит обживать эту новую, многообещающую землю, раскинувшуюся перед ним. Один только взгляд на бескрайние поля пробуждал в нем нетерпение поскорее начать посевные работы. Ему потребовалось более десяти лет, чтобы расчистить три акра дикой местности вдоль реки Потомак. Здесь же не было ни одного упрямого пня, с которым предстояло сражаться. В данном случае Майкла больше беспокоили люди. Любопытные, распространяющие сплетни люди. В душе он радовался, что этот уголок земли запрятался в самой забытой части Англии.

Майкл подозревал, что ему трудно будет наблюдать отъезд Грейс с избалованным денди. Майкл посмотрел на лазурное небо над головой, по которому скиталось одинокое облако. Да, через пару дней она уедет. Майкл поторопил Сиу, переходившую через замерзший ручей.

Один день. И одна ночь. Только сутки, чтобы создать несколько незабываемых моментов, чтобы ему хватало на много зим, которые ждали его впереди. Но с этим ничего не поделаешь, и Майкл отлично умел примириться с правдой. Слава Богу, Грейс тоже умела это делать.

Тут Майкл заметил пропажу. Сбежавшая гнедая лошадь, стоя на вершине небольшого холма, смотрела на Майкла. Он отвязал от седла самодельную узду без удил и уже приготовился спешиться, когда Сиу вдруг заржала. После короткой паузы молодой мерин опустил голову и пошел к ним.

Майкл понимал, что чувствует гнедой мерин. Очень плохо, что он не последовал своим собственным инстинктам.

Через час Майкл верхом на Сиу с годовалой лошадью на поводке преодолел последний сугроб перед конюшней. Он спешился, и в этот самый момент порыв ветра зацепил высохшие коричневые листья, которые упорно держались за ветки дуба; стоявшего рядом с Майклом, и ему пришла в голову мысль, что точно так же, как эти листья, он упорно цепляется за старое, пока не пустит ростки новая жизнь. И пройдет много времени, прежде чем он почувствует себя здесь в безопасности, если такое вообще произойдет когда-нибудь. Может, лучше было остаться в Виргинии, чем прятаться здесь от настоящих сельских жителей.

Майкл причмокнул, погоняя животных, и целеустремленно, решительным шагом направился в конюшню, которая встретила его умиротворенными звуками хорошо накормленных и ухоженных животных. В своем стойле для доения замычала корова, помахивая хвостом, и Майкл увидел там счастливое лицо Тимми, смотревшего на него.

– Вот и вы, сэр. И его тоже нашли, – ухмыльнулся мальчишка. – Мой отец говорит, что это редкая порода, нелегко будет его объездить. Есть в нем что-то дикое.

– Иногда бывает неразумно ломать их характер, Тимми, – посмеиваясь, сказал Майкл и повел молодого мерина в стойло, откуда недавно тот убегал погулять. – Таким образом, ты теряешь их сердца. А какой прок в такой лошади?

– Я об этом никогда не думал, мистер Раньер. – Тимми даже доить перестал. – Я буду вам очень признателен, если вы разрешите мне посмотреть, когда его будут объезжать в первый раз.

Ну конечно. Так, что там у нас еще осталось? Как дела у того ягненка?

– Ой, тут такая странная вещь, сэр. – Тимми поставил рядом с собой наполовину наполненное молоком ведро и встал. – Несколько часов назад сюда пришла миссис Шеффи и попросила показать ей конюшню. Думаю, ей не слишком понравилась куча навоза там, но потом она увидела этого ягненка, ну и…

– Что?

– Сэр, я ничем не смог убедить ее оставить ягненка на месте, когда она узнала, что овца не выжила.

– Где она?

– На кухне. Но она продолжает приходить сюда каждый час и просит еще молока. Я пытался объяснить ей. Но она не стала меня слушать, когда я сказал ей, что вряд ли это правильно – поить ягненка коровьим молоком. Майкл спрятал улыбку.

– Она не из наших мест, да, сэр?

– Нет, Тимми.

– Она такая хорошенькая.

Тут Майкл рассмеялся.

– Вы простите меня, сэр, но я скажу. Мне кажется, она влюбилась в вас.

Майкл замер, потом повернулся к мальчишке.

– Почему у тебя вдруг возникла такая мысль в голове, а?

– Ну, она все время задает мне вопросы. И все эти вопросы – о вас, сэр, – застенчиво пояснил Тимми. – Я подумал, надо рассказать вам, потому что я не знаю, как болтать с изысканными дамами. Никогда не знаешь, что сказать.

– Я всегда считал, что мужчины должны обсуждать какие-то идеи, замыслы, а не людей. А ты как думаешь, Тимми? – мягко спросил Майкл.

– Вы правы, сэр, – пробормотал тот в ответ.