Майкл поднял переднюю ногу Сиу, почистил копыто и посмотрел, нет ли копытной гнили. Удовлетворенный осмотром, он проделал то же самое с другими ногами лошади. Он почувствовал, как она тычется своей теплой мордой ему в спину, и улыбнулся. Да, единственные особи женского пола, о которых он станет беспокоиться, так это те, какие на четырех ногах. В этом его новом доме не должна присутствовать златовласая красавица, у которой жемчуг на шее стоит больше всей его собственности.

Лошадь фыркнула, как будто совсем не одобряла мысли своего хозяина.

Входя в дом через боковую дверь, Майкл потопал сапогами, чтобы отряхнуть снег, и Тимми последовал его примеру. Снаружи продолжала бушевать вьюга и, похоже, успокаиваться пока не собиралась. Они не успели войти, как до них донесся безошибочный запах подгоревшего рагу.

Майкл остановил Тимми и приложил палец к своим губам.

– Надеюсь, ты улыбнешься и переживешь это?

Мальчишка сморщил нос, пожал плечами и кивнул.

С кухни послышались встревоженные возгласы, потом – стук посуды. Майкл прошел по коридору на кухню.

Они с Тимми остановились на пороге, и Майкл наткнулся на взгляд огромных голубых глаз. Здоровенный фартук, забрызганный многочисленными пятнами, дважды оборачивал ее тонкую талию, а лицо и руки были перепачканы мукой.

– Миссис Шеффи, позвольте мне представить одного из лучших конюхов севера Англии – мистера Тимми Латтимера. Тимми, познакомься, миссис Шеффи. – Майкл никому не собирался раскрывать ее положение в обществе. Слишком много было поставлено на карту, и у него не было намерения порочить ее репутацию только лишь потому, что два человека разного пола на короткое время вынужденно оказались вместе.

– Мэм, – приветствовал ее Тимми, не сводя глаз с ее лица.

– О-о! – пробормотал Майкл. Что это за вкусный запах такой? Должен предупредить вас, что мы голодные, как два медведя после зимней спячки.

– Да-да, конечно. – Грейс закусила губу и убрала упавший на лицо локон. Ее голос звучал как соблазнительный, музыкальный голоса ангела.

– Пошли, Тимми. Давай поможем миссис Шеффи накрыть на стол. – Мальчишка протянул руки, и Майкл подал ему тарелки и столовые приборы, а сам с облегчением прихватил обнаруженную головку сыра и большую буханку хлеба. – Я слышал, что йоркширский сыр – это лакомство, которое нельзя не попробовать. Поджарить немного хлеба с сыром к столу? – поинтересовался Майкл.

– О, разумеется! – откликнулась прекрасная графиня, и в ее голосе прозвучало нечто большее, чем отчаяние.

Майкл улыбнулся. Взяв длинную металлическую вилку для поджаривания хлеба на огне, он проткнул ею кусок сыра и поднес к огню, со знанием дела поворачивая его и подхватывая ломтями хлеба плавящуюся массу, пока Грейс раскладывала жаркое из горшка и смущенно ставила на стол неглубокие тарелки.

Майкл усадил графиню за стол и сам сел напротив нее. Он опустил глаза в тарелку, стоявшую перед ним, и едва сдержался, чтобы не издать ни единого звука. В тарелке перед ним застыла вязкая серая масса. Майкл бросил взгляд на соблазнительную тарелку с хлебом и сыром, но за мгновение до этого решительно зачерпнул ложкой содержимое своей тарелки.

Это не только походило на что-то серо-зеленое, что можно найти увязшим в болоте спустя сто лет, но и, по убеждению Майкла, имело такой же вкус. Для того чтобы проглотить это и зачерпнуть еще ложку, требовалась невероятная решительность.

– Изумительно, миссис Шеффи, – отрывисто сказал Майкл. – Очень вкусно. – Он бросил взгляд на Тимми, у которого лицо стало такого же пепельного цвета, как само рагу. В эту минуту Майкл резко повысил свою оценку характера подростка.

– Ой, перестаньте, пожалуйста, – простонала Грейс. – Рагу получилось отвратительным. Нет, пожалуй, еще хуже. Умоляю, прекратите есть сию же минуту.

Ложка Тимми замерла в воздухе на половине пути ко рту, он с благодарностью посмотрел на Майкла и опустил ее назад в трясину подгоревшего рагу. Майкл предложил Тимми и Грейс хлеб с сыром, потом взял и себе тоже.

– Нет, я не понимаю. Я все сложила в горшок, как вы сказали, баранину, муку, морковь и картошку, добавила немного воды и поставила на огонь. И… и…

– И редкий повар может приготовить еду на незнакомой кухне, – перебил ее Майкл и сжал дрожавшие от смеха губы.

– Мне было очень трудно нарезать баранину, она была заморожена.

– Разумеется.

– И потом… мне кажется, что я добавила слишком много муки.

Майкл кивнул, его глаза искрились весельем.

– Казалось, овощи оттают через несколько часов, – продолжала Грейс.

– Видимо, да. – Майкл вновь предложил им с Тимми тарелку с хлебом и сыром, сам незаметно с жадностью проглотив перед этим три куска.

– О, перестаньте! – с вытянувшимся от утомления лицом воскликнула Грейс. – Давайте, скажите это. Я никуда не гожусь. Простите, что я приготовила такую отвратительную еду, да еще и такой беспорядок устроила.

– Все в порядке, мэм, – подал голос Тимми. – Моя мать всегда заставляет одного из нас чистить горшки после ужина, и я уже много чего повидал, когда семеро братьев и сестер пытаются проявить свои способности в приготовлении еды. – Тимми говорил с сильным акцентом, но у него было доброе сердце, и в данный момент это было главным.

В это самое мгновение Майкл заметил на платье графини проступившее пятно крови и резко встал.

– Спасибо, Тимми. Вечером я немного помогу тебе по хозяйству.

– В этом нет нужды сэр. На скотном дворе такой порядок сегодня, какого не было месяцами. Я могу сам подоить коров, – с гордостью предложил Тимми.

Майкл кивнул и протянул руку графине.

– Могу я просить вас уделить мне минуту вашего драгоценного времени и пройти со мной в гостиную? Незамедлительно?

– Конечно, – подняла на него глаза Грейс. Лицо у нее было бледное, а в бездонной синей глубине глаз отражалась острая боль.

Как только Майкл провел ее через дверь кухни, он подхватил Грейс на руки и устремился к лестнице.

– Что вы делаете? Отпустите меня, мистер Раньер!

– Знаете, мне кажется, носить вас на руках входит у меня в привычку. Но я не жалуюсь, имейте в виду.

– Не понимаю, почему вы считаете необходимым заботиться обо мне, как о ребенке? Из детских ходунков меня выпустили более двадцати лет назад!

Майкл преодолел последние ступеньки, стараясь не трясти ее, и закрыл за собой дверь спальни ногой.

– Я знаю, моя дорогая, я знаю. Но уж побалуйте меня, пожалуйста. – Майкл бросил взгляд на неприбранную постель и посадил Грейс в мягкое кожаное кресло рядом с камином, который давно погас.

– Я хотела привести все в порядок, но времени не было, – с обреченным видом сказала Грейс.

– Никогда не видел в этом смысла, правда, – уже в который раз солгал Майкл. – Кровать только производит впечатление неприбранной, – ухмыльнулся он, взглянув в сторону Грейс.

Несколькими быстрыми движениями Майкл мастерски поправил постельное белье и положил Грейс на середину большой кровати, совершенно не обращая внимания на ее призывы перестать носиться с ней.

Майкл поймал ее раздраженный взгляд и пристально посмотрел на лиф платья. Грейс опустила глаза и резко вздохнула.

– Итак? – сказал Майкл и замолчал.

– Итак, – ответила ему Грейс, – вы меня оставляете, и я с большой осторожностью перевяжу свою… ну это место. Наверное, повязка соскользнула.

– Наверное.

– Да.

– Послушайте, дорогая моя, если вы хоть на минутку вообразили, что я даже не взгляну на рану, вот прямо сейчас, тогда вы гораздо глупее, чем можно было подумать!… Нет, это бесполезно, – поднял руку Майкл, как только заметил, что она приготовилась выразить свое несогласие. – Теперь вы либо добровольно подчинитесь, либо мы можем сделать это другим способом.

– И что же это за способ, мистер Раньер? – с мрачным видом поинтересовалась Грейс. – Вы угрожаете мне применить скобу?

– Что-то в этом роде.

– Правда?

– По правде говоря, я больше склонялся бы к тому, чтобы связать вас как теленка, прежде чем ему отрезают… э-э… Ну, вы понимаете мою мысль. – Майкл замолчал и расхохотался, не в состоянии продолжать говорить дальше, после того как увидел в ее глазах ужас.