– А я-то думала, что вы дипломат, Куинн. Простите, но мне кажется, вы потеряли форму. – Ата рассмеялась. – И вам это идет.

– Прошу вас, не говорите своему внуку, – ответил он, блеснув глазами. – Иначе ему, возможно, придется полюбить меня. И что тогда с нами будет? Кошки и собаки заживут дружно?

Мгновение Куинн смотрел прямо на Джорджиану. Взгляд его светился весельем, а губы изогнулись в улыбке, и он выглядел точно как в детстве.

Она не знала, что увидит его таким снова еще очень не скоро.

Джорджиана больше не видела Куинна до самого конца того долгого и поистине утомительного дня. Фэрли весь день возилась с жемчужным ожерельем, врученным ей Грейс, а перепробовав подряд мед, варенье и пироги, почувствовала себя нехорошо. Джорджиана отвела девочку в ее комнату, уложила в постель и постаралась подбодрить, показывая, как делать традиционных соломенных куколок.

К тому времени, когда Джорджиана вернулась в сад, ужин на лоне природы и состязание в стрельбе уже близились к концу. Розамунда уверенно одержала верх над всеми, в том числе и над четырьмя своими братьями.

Счастье озарило душу Джорджианы, когда она окинула взглядом всех собравшихся. Отец удобно расположился в кресле, которое Куинн приказал для него принести. Мать уговаривала его съесть еще чуть-чуть. Все многочисленные арендаторы, крестьяне и мелкопоместные дворяне из окрестных деревень сидели на покрывалах, их дети веселились и играли в пятнашки и крикет внизу на лужайке. Золотые лучи вечернего солнца озаряли обширные поля ржи и пшеницы, уходившие за горизонт. Как будто кусочек рая оказался на земле. Джорджиану всегда трогала такая картина.

Она услышала клекот сокола и, повернувшись, увидела, как птица устремилась вниз, готовясь сесть на руку Куинна. Облидж клевала сырое мясо, которым Куинн подманивал ее. Грейс стояла рядом, а мистер Браун держал старую охотничью сумку Джорджианы – ведь это она должна была участвовать в соколиной охоте вместе с Куинном.

Но все так, как и должно быть. Они так подходят друг другу – Грейс, светловолосая и элегантная, и Куинн, такой красивый и мужественный. Его изысканная одежда сидела на нем совершенно естественно. Джорджиана опустила взгляд на свое запачканное платье. Это был ее лучший воскресный наряд, но он был хуже любого из будничных нарядов графини.

И вдруг она почувствовала, что смертельно устала изображать скромную практичную любительницу списков.

Куинн слегка поклонился, когда раздались редкие аплодисменты, затем накинул на сокола клобучок и передал птицу Джону Брауну. Наклоняясь, он шепнул пожилому джентльмену:

– Надеюсь, вы как можно скорее замените оконное стекло в павильоне на озере, мистер Браун?

Тот почесал голову:

– А что, скажите на милость, произошло со стеклом?

– Я удвою ваше жалованье за первый квартал, если вы сделаете это до рассвета.

Мистер Браун поднял густые седые брови.

– Драка, разбитые окна… что дальше? А я-то думал, вы дипломат. – Он покачал головой. – Вы точно не моряк?

Куинн бросил на него суровый взгляд, взял Грейс под руку и направился с ней к столу с прохладительными напитками.

Четверть часа спустя они подошли к Джорджиане.

– Куинн, Фэрли отказывается лежать в постели. Миссис Киллен заплетает ей косы, и через пару минут она будет здесь, – сказала Джорджиана, когда они приблизились к ней.

– Почему-то я совсем не удивлен.

Куинн переводил свой взгляд с одной дамы на другую. Не было никаких сомнений, кто из них проигрывает по части внешнего вида. У Джорджианы в волосах запуталась солома, а одежда была слегка порвана и испачкана. Грейс же выглядела безукоризненно. Дневной свет придавал ей особую красоту.

– Джорджиана, – спросила Грейс, – не пора ли нам освежиться? Позволь мне только убрать эту…

– Нет, – сорвалось с языка у Куинна. – Она прелестна и так. Напоминает мне о старых праздниках, когда все маленькие девочки и их матери делали кукол из соломы, и солома была повсюду. – Он не вспоминал об этом уже очень давно.

– Естественно, ты абсолютно прав. Джорджиана выглядит просто прекрасно – солома и прочее… – саркастически заметила Грейс.

– В любом случае, полагаю, наступило время развести костер, – объявил Куинн.

– А потом? – поинтересовалась графиня.

– Все будут вольны рассматривать призы, животных и поделки, – ответил он. – Кто-то будет гулять по поместью, кто-то отправится кататься на лодках. Кто-то будет жарить сыр на огне. Все совершенно свободны до тех пор, пока костер не погаснет и викарий не начнет молиться Богу о хорошем урожае, погоде и обилии зерна.

– Думаю, я не отказалась бы от недолгой прогулки на лодке, Куинн, – улыбнулась Грейс. – А Джорджиана могла бы отправиться с Майлзом. Ты не возражаешь?

Конечно, он не просто возражал – он испытывал ненависть к самой идее. Но он не хотел разочаровывать Грейс. Джорджиана избегала его взгляда.

– С превеликим удовольствием, – ответил Куинн.

– Было бы чудесно, – проговорила Джорджиана одновременно с ним и залилась краской.

– Что ж, в таком случае решено. – Улыбка осветила лицо Грейс.

Куинн поклонился и отвел обеих дам к кругу из менгиров – подражанию древним кругам друидов. Огромные бревна и множество палок были навалены в центре, достигая высоты небольшого дома. Эту часть праздника организовывал сам Куинн. Он хотел, чтобы костер превзошел все когда-либо зажигавшиеся в прошлые годы.

Так и будет.

Рука Грейс невесомо лежала поверх его руки, ее затянутая в светло-розовую перчатку ладонь касалась его рукава. Куинн взглянул на открытую загорелую руку Джорджианы, которой та держалась за него. Их пальцы постоянно соприкасались. Ее нога, а точнее, ее колено, очевидно, болело. Но она, конечно же, не издавала ни звука.

Он подал лакею знак позвонить в колокол и объявить о скором разжигании костра, а сам протянул маленький факел Джорджиане.

– Нет, ни за что, – отпрянула Джорджиана. – Это твоя обязанность.

– Это всегда было обязанностью маркиза и маркизы.

– Обязанностью маркиза и его жены, – возразила она.

Куинн посмотрел на нее, и воспоминания о том, что произошло между ними прошлой ночью в лесу, захлестнули его.

– Прошу прощения за то, что вынужден прервать ваш разговор, милорд. – К ним подбежал красный от смущения лакей: – Но прибыла вдовствующая маркиза Элсмир…

– Нет никакой нужды представлять меня, болван, – рявкнула подошедшая леди Гвендолин Фортескью. – Что, во имя всего святого, здесь происходит? Только не говорите мне, будто праздник урожая. Я не поверила миссис Киллен, когда услышала. Почему вы мне даже не написали, Куинн?

Вдруг вдовствующая маркиза заметила, что он протягивает факел Джорджиане. Она решительно вырвала его, прежде чем Куинн успел помешать ей.

– Надеюсь, у тебя не было мысли позволить ей разжечь костер? – потрясенно спросила Гвендолин. – Какое счастье, что я прибыла сюда вовремя. Ужасные беды и невзгоды ждали бы всю округу, если бы…

– Интересно, Августина Фелпс, случайно, не приходится вам родственницей? – еле слышно пробормотал Куинн.

Очевидно, она услышала его.

– Конечно, да. Чудесная девочка. Она моя крестница. Она здесь? Мне не терпится ее увидеть.

Куинн бросил взгляд на Джорджиану. Она была белее, мела.

Его тетка, кажется, взяла себя в руки:

– Пойдем, Куинн. Зажжем костер, прежде чем я встречусь с Августиной и остальными. И еще есть чрезвычайно важное дело, которое мне необходимо обсудить с тобой, из-за него я сюда и приехала. Путешествие совершенно вымотало меня, я ехала день и ночь подряд.

Остановившись, она изумленно посмотрела на Джорджиану:

– Ты еще здесь? Тебе лучше начать собирать свои веши, милочка. Право, ты злоупотребляешь нашим гостеприимством.

Удивленный вздох прокатился по лужайке при этих словах. Тот не был настоящим жителем Корнуолла, кто не владел высоким искусством подслушивания. А сразу же поднявшееся перешептывание показало, что вторым любимым занятием в этих местах являлись сплетни.