Всякий раз, когда дверь гримерной приоткрывалась, я старалась подсмотреть, что делалось в зале. «Чье это голое тело? У колен того мужчины? Но он был одет. И даже не трогал ее. Тогда что же она там делает? Разве это можно делать на публике? Это моя мамочка? Нет! Она не стала бы делать это. Только другие, наверно, должны этим заниматься». Меня огорчало, что я никак не могла как следует рассмотреть, происходящее в зале. Но людей там становилось все больше. И чем сильнее увеличивалась толпа, тем меньше женщин болталось в гримерной. Теперь веселье царило за стеной, а я скучала на задворках. Но я и думать не смела о том, чтобы выйти отсюда. В какой-то момент голова моя отяжелела. Я прилегла на раскладушку. Но все еще старалась не закрывать глаза, боясь пропустить что-то интересное, а танцовщицы все так же приходили и уходили. Поправляли косметику, курили. И я не заметила, как уснула.

Мамочка привезла меня домой среди ночи, и утром я проснулась в собственной кровати. Но образы и звуки вчерашнего дня жили в моей памяти. Украшения на пупках плоских животов. Соски, похожие на глаза быка. Покачивающийся бокал шампанского на неоновой вывеске. Пустые сиденья, постепенно заполнявшиеся.

Я пошла к Коко. В те дни, когда мама не оставалась в Квинсе, она спала в гостиной на раскладном диване. Она любила спать долго, и я это хорошо знала. Мне надо было вести себя тихо, а если я хотела посмотреть телевизор, то делала это в бабушкиной спальне, поедая хлопья прямо на ее кровати. Коко обычно вставала в час или два, а иногда и в три часа дня. Но в это утро я не могла ждать.

— Мам!

— Я сплю.

— Ма-ам!

— Ну что там, ради бога?

— Ты возьмешь меня на работу сегодня вечером?

— Дай мне поспать!

— Скажи мне.

Она не ответила.

— Когда вернется бабушка?

Мне не понравилось, как некоторые женщины смеялись надо мной. Мне не понравилось, что никто из них не собирался мне ничего объяснять. Мне это не понравилось!

Глаза Коко были закрыты.

— Мам!

— Посмотрим, — бросила она.

Я не поняла, что именно она имела в виду.

— Что посмотрим?

— Джинджер! — рассердилась она. — Убирайся!

И накрыла голову подушкой. Я вышла из гостиной и знала точно — если она еще раз возьмет меня с собой, я узнаю, чем она занимается в комнате, расположенной в дальнем конце зала.

Но больше она не брала меня с собой. И я расслабилась. Потому что на самом деле ничего не хотела знать.

Сейчас я открою гардеробную и вдохну этот запах. Его невозможно определить, разве что набрать во флакончики и продавать, как духи под названием «Ли».

Проход был завален барахлом. Может, Эмма захочет поносить что-нибудь из этого? Костюм от Ральфа Лорена. Рубашки-поло всевозможных цветов с претенциозными вышитыми лошадками. Вещи от Лакосты с надоевшими аллигаторами. А как насчет платьев? Донна Каран, Ив Сен Лоран, Оскар де Ла Рента. Коллекция по стоимости равнялась небольшому состоянию. В гардеробе Ли такие марки, как «Энн Тейлор» и «Банановая республика» — еще два магазина, куда я никогда не заглядывала, — были бы отнесены к низшему разряду.

Она любила делать покупки в магазине «Бар-низ». И однажды пригласила меня туда в ресторан. Я никогда в жизни не ела кальмаров лучше! Они были обжарены в масле до тонкой хрустящей корочки и чуть спрыснуты лимонным соком. Это было здорово! А тряпки я предпочитаю покупать в каком-нибудь деревенском магазинчике. В городских магазинах я чувствовала себя так, словно с меня снимают скальп. Почему я должна тратить тридцать долларов на футболку только из-за какой-то миленькой надписи? Однажды Коко купила футболку с половинками апельсина на каждой груди, под которыми было написано «ВЫЖМИ МЕНЯ». Я представила себе психа на улице, который хватает меня за грудь. Коко тогда сильно смеялась.

Как можно избавляться от дорогих нарядов Ли? Когда-нибудь Эмма захочет надеть что-то из них. Сказать папе, чтобы он сложил все это в кладовку, до лучших времен? Но его здесь не было. Похоже, он почти не появляется дома, и бедная Эмма совсем одна. У них была домработница, которая убирала и приносила продукты, но она появлялась редко и казалась не слишком дружелюбной. Не удивительно, что отец просил меня заходить почаще. Настало время налаживать отношения.

Эмма сидела в своей комнате, дверь была закрыта и новый альбом «Колдплей» звучал на всю катушку. Я решила спросить, не хочет ли она разобрать вещи вместе со мной. Честно говоря, я бы не отказалась от компании, потому что это занятие настроение мне не поднимало.

Я постучала в дверь.

— Эмма?

Тишина.

— Эмма!

— Что?

— Можешь выйти на минутку?

— Мне некогда.

— Я только хочу спросить тебя!..

Она прибавила громкость.

Я складывала вещи и запихивала их в мешки. Какая-нибудь бедная, но амбициозная приезжая просто вцепится когтями во все эти тряпки, увидев их развешанными на плечиках в «Армии спасения». А может, это будет какая-нибудь бомжиха. Хотелось бы мне увидеть кого-нибудь с протянутой рукой в длинной льняной юбке цвета баклажана от Эйлин Фишер.

Папа сказал, что я могу взять себе что-нибудь. Ли бы только порадовалась. В тот день в универмаге «Барниз» она заставляла меня купить голубую джинсовую куртку, просила ее примерить. Но там были кусочки кожи, нашитые на воротник и манжеты, и стоила она восемьсот долларов. Это были почти все мои доходы за месяц. Она действительно была очень хороша, но я не могла себе это позволить. Просто не могла.

Но может быть… если я найду что-нибудь попроще среди этих вещей… что-нибудь похожее на то, к чему привыкла. Было бы приятно иметь какую-то из вещичек Ли. Я взяла белый свитер из кашемира от Томми Хиглера. Смогу я носить это? Чтобы не облить чем-то или не вымазать едой? Белая одежда приводит меня в ужас. Значит, и его тоже в мешок для мусора.

Я открыла встроенный шкаф. Груда поясов. Крокодилова кожа. Сумки вывалились на пол большой кучей. Может, начать с обуви? Здесь были сотни пар. Сколько туфель нужно одному человеку? Большинство из них не надевали ни разу, и все они были практически одного фасона.

Я присела на краешек кровати. Гора барахла! Чего-то я не понимаю! Похоже, мой поезд ушел. Поезд, в котором едут все остальные женщины, действующие не задумываясь. Одежда, косметика, туфли, украшения. Мне это совершенно не интересно. Я не хочу этим заниматься. Что же со мной не так?

Я снова встала и попыталась всунуть свою ногу в одну из черных туфель Ли. От Феррагамо. У них были каблучки всего лишь два сантиметра, закругленный мыс и небольшая золотая пряжка сверху. Коко подняла бы их на смех и назвала старьем, но они всем своим видом заявляли о хорошем вкусе и респектабельности. Ноги у Ли были меньше моих, поэтому я не могла втиснуть ногу даже наполовину. Раньше из-за веса и больших ног я чувствовала себя страшно неуклюжей. Ужасно переживала и считала, что мое тело предает меня. Я была существом женского пола, а оно отказывалось становиться женским.

Но разве я не предназначена самой природой для того, чтобы усвоить все, присущее женщинам, а не наоборот? Неужели так уж необходимо всячески подчеркивать разницу между полами? Зачем люди так упорно напоминают об этом всякими отличиями в одежде? Ведь если поставить рядом голых мужчину и женщину, вы никак не сможете ошибиться и перепутать их. Отчего же от так стремятся подчеркнуть свою непохожесть еще и одеждой? Как будто бы, раздевшись, можно забыть, какого вы пола. А если надо куда-то пойти, просто необходимо надеть шпильки — ах да, шпильки! — чтобы выглядеть, как женщина.

Мне нравится отличаться от мужчин. Это заставляет чувствовать себя особенной. Мне приятно осознавать, что мое тело отличается от мужского и на свете существуют два разных пола, а не один. И они прекрасно дополняют друг друга.

Я взглянула на шкаф моего отца. Запретная зона. Что будет, если я отважусь открыть ее? Внутри — темно. Я передвинула лампу, чтобы осветить внутренность. Ряд темных пиджаков на деревянных плечиках. Под ними аккуратно расправленные брюки с наглаженными стрелками. Внизу поблескивают хромированные подставки для обуви с совершенно одинаковыми на вид туфлями с торчащими из них распорками, позволявшими сохранять форму. Наверху большая полка с рядами светло-коричневых коробок, упирающимися в потолок. А запах! Твид, кожа, крем для обуви. Мои глаза наполнились слезами. Как это — жить вместе с мужчиной? Хотела бы я знать. Было бы так смешно жить вместе с Айеном. Даже просто иметь парня, который приходит ко мне домой, ко мне одной.