Хммм. В принципе, мне нравилось, что я вдруг стала высокой. Возвышенной, если быть точной. Ноги где-то очень далеко внизу. Только вот какой-то особенной магии и внутренней силы я не ощущала. Опершись на правую ногу, я выставила бедро и скрестила руки на груди. На ум почему-то пришли слова: «Вот я какая, не шутите со мной». Откуда они взялись — черт знает.

— Ну как? — спросил Ральф.

— Вроде ничего. Правда, пока еще не пробовала ходить.

— Так попробуй.

— Ладно. Сейчас я непринужденной походкой продефилирую вон к тому зеркалу, — пообещала я ему и себе. Мои щиколотки пронзила боль, колени свело, и мне вдруг показалось, что лодыжки сейчас сломаются, и следующие несколько месяцев я буду передвигаться при помощи костылей.

— Ты словно по болоту идешь.

— Да это сложнее, чем кататься на коньках спиной вперед!

— Возвращайся и примерь эту пару. У них каблук чуть поменьше.

Я кое-как доковыляла до скамейки и с облегчением сияла туфли. И вдруг почувствовала себя заинтригованной. Было в этом процессе что-то неожиданно приятное. Он извлек из следующей коробки еще одну пару. На этот раз красного цвета, с открытыми пальцами и бантиком. Очень красивые, как бы мне ни хотелось это отрицать. Наверное, они подойдут к красному платью. Неизвестно, правда, будут ли сочетаться оттенки. Учитывая, что подследники остались в черных туфлях, я решила не мучиться и на этот раз обошлась без них. Моя босая нога снова отправилась в железные тиски.

Я встала. Из-за открытых носков пальцам не было так больно. К тому же, трехдюймовые каблуки выгодно отличались от пятидюймовых. Задрав штанину, я с удивлением обнаружила, что моя нога выглядела иначе и гораздо более привлекательно. Туфля выгодно подчеркивала форму стопы и слегка удлиняла ее. Интересно, во время занятий сексом моя нога будет так же напряжена? Неудивительно, что мужчинам нравятся шпильки. Еще бы, ведь женщины ходят, словно принимая удобную для секса позу!

Я подошла к зеркалу. С таким чувством, будто преподношу себя окружающему миру. Вот она я! На своем пьедестале. Великая и ужасная… и уж точно не «прямо как парень».

Прежде чем расплатиться, я убедилась, что в случае чего смогу вернуть их обратно. Вдруг они не подойдут к платью? Или я захочу вернуть платье? Или же снова стану самой собой и выброшу из головы все эти глупости. Мне сказали, что на это у меня будет тридцать дней. Думаю, хватит.

— Стриптиз — это медленная пытка. — Коко проводила специальное занятие для группы разведенных женщин. — Вот так, дамы. Я научу вас, как правильно мучить самого любимого человека в вашей жизни.

Женщины рассмеялись. Именно для этого они сюда и пришли — чтобы научиться привлекать мужчин, несмотря на то, что теперь их ненавидели.

— Суть в том, чтобы полностью раскрыть себя, но делать это нужно продуманно и без лишней суеты. Именно вам решать, что он увидит, когда это случится, и как долго продлится.

Хм. Наверное, я танцевала самый длинный стриптиз в истории. Стриптиз, длинною в жизнь. Похоже, настало время сбросить с себя всю одежду, образно выражаясь. Забыть о своих комплексах и последовать советам моей матери.

— И знаете, почему это работает? Потому что все мужчины очень боятся. А знаете, чего они боятся?

Она окинула комнату взглядом. Ответом ей была тишина. Я знала ответ, но почему-то никак не могла его вспомнить. Черт возьми, чего же они боятся? Наконец из последнего ряда подала голос невысокая хрупкая женщина:

— Что у них не встанет?

Коко указала на нее пальцем:

— В точку!

Ну, конечно! Как я могла забыть?

— Они живут в постоянном страхе, что не смогут проявить себя лучшим образом. Этот страх мотивирует каждое их действие. И, как ни странно, чем успешнее они становятся, тем сильнее боятся и ищут все новых доказательств своей состоятельности. И почему же стриптиз настолько эффективен?

Она вновь замолчала в ожидании ответа. Темноволосая женщина со светлыми прядками попробовала угадать:

— Потому что он просто сидит и смотрит?

— Дело не только в этом. Он отвержен. Подавлен. Лишен всех прав. Лишен снисхождения. Стриптиз — суровое испытание для него. Вот почему он так сильно возбуждает. Чем решительнее его отвергают, тем больше ему хочется. Следовательно, что для вас самое главное?

Никто не рискнул ответить. Я также ждала, чтобы она сама закончила свою мысль. Словно слышала все это в первый раз. Ведь раньше я не позволяла ее словам проникнуть в мои мысли.

— Делайте все медленно. Не дразните, но мучайте его. Это похоже на детектив. Ожидание заставит его трепетать. Он будет жаждать финала, момента, когда ему откроется последняя страница. Чтобы увидеть вас обнаженной. Кто-нибудь из вас бывал в стрип-баре?

Только двое из присутствующих подняли руки.

— Что происходит, — спросила Коко, — когда стриптизерша полностью раздевается?

Обе продвинутые посетительницы стрип-клубов начали было говорить, но тут же замолчали.

— Стоит ей раздеться, — пояснила Коко, — как все заканчивается! Конечно, она может еще немного потанцевать, но, по сути, история завершается.

Она не стала рассказывать им про приватные танцы.

— Аудитория хочет увидеть новую героиню. С этой уже все ясно. Стоит тайне раскрыться, как все теряют к ней интерес. Гораздо занимательней раскрыть новую тайну. И каждая из вас, вне зависимости от того, что там у вас под одеждой, — это нерассказанная история.

Звучало странно. К чему она призывала этих несчастных?

Коко выстроила их в ряд. Я поставила популярную в семидесятые годы песню «Полночь в оазисе». Такую мелодичную, что обычно никто не мог устоять. Даже я стала покачиваться в такт.

Она велела всем повторять ее движения. Поворот. Вращение. Я тоже по-своему подражала ей. Она старалась немного раскрепостить их.

— Двигайте бедрами, дамы! Представьте, что хотите прикоснуться к каждой стене. — Она заметила, что я тоже двигаюсь в такт и, удивленно вскинув брови, расплылась в улыбке. — Да, да, вот так!

Мне тут же захотелось остановиться. Потом я решила, что не стоит давать ей повода думать, будто у нее появляются шансы направить меня по своим стопам.

Хотя какого черта? Пусть порадуется. Я продолжала танцевать. Даже чуть более активно. Она одарила меня благодарным кивком. Получать от нее одобрение было почти неприлично. Я покраснела, голова закружилась, словно комната вращалась вокруг меня, но, оказывается, я просто двигала бедрами.

Я вышла из раздевалки и застала конец их ссоры.

— Но ты вечно работаешь! Я думала, что хотя бы в выходной мы сможем побыть вместе и что-то сделать.

— Я полностью измотан и просто хочу отдохнуть.

— Отлично! Поехали ко мне?

— Мне бы хотелось поехать к себе.

— В такую даль, в Асторию? Зачем?

— Тара… Я просто устал.

Вот тогда-то она заметила и легкую усмешку на моих губах, подчеркнутых помадой Коко, которая, по словам консультанта из «Сефоры», отлично сочеталась с тенями, румянами и тушью.

Все втроем мы загрузились в лифт.

Молчание царило все время, пока мы спускались.

Том, казалось, был слегка удивлен переменами в моей внешности. Изо всех сил я старалась Удержаться и не стереть помаду ладонью.

Когда мы выходили из лифта, он спросил:

— Ну, как поживаешь?

— Неплохо…

— Я провожу тебя до метро.

Тара кивнула Тому:

— Ну пока… — И одарила меня напоследок мрачным взглядом. — Отличненько.

Она удалилась, а Том повернулся ко мне:

— Ты начала говорить…

— Говорить что?

— Э-э, вот… неплохо поживаешь.

— А, в самом деле… — Я заставила себя не тереть глаза.

— Перекусить не хочешь? Я слышал, в «Виллидж» есть потрясающее местечко. Я там еще не был. Пойдешь?

— Конечно! — «Виллидж» была в противоположной от «Астории» стороне. Я едва удержалась, чтобы не подпрыгнуть от восторга. И мы пошли на поезд.