— Это очень нестабильный бизнес. Регулярно возникают непредвиденные обстоятельства. У вас ломается холодильник. А в воскресенье была метель. Все отменяется. Бармен пьет на работе, а официанты воруют столовое серебро. Если честно, ресторан — это одна большая головная боль.

Я подняла руку, и Кингсли кивком позволил мне говорить.

— То есть вы хотите сказать, что шеф-повар не должен владеть своим рестораном? Чтобы он мог думать только о приготовлении пищи, но не обо всех организационных накладках?

— Конечно. В начале карьеры лучше поработать в разных заведениях. Впитать в себя как можно больше полезной информации и двигаться дальше.

Он улыбнулся мне. Как приятно! Я улыбнулась ему в ответ.

— Ах, да, — сказал он, все еще глядя на меня. — Есть еще кое-что, о чем я хотел бы рассказать. — Мне казалось, что он обращается только ко мне одной. — Частные вечеринки. — Неужели он имел в виду наш ужин? Нет, это же секрет. — Обслуживать частные вечеринки — отличный способ заработать деньги и добиться финансовой стабильности.

Ну, конечно. Вот, оказывается, что он имел в виду. Я кивнула. Он оторвал от меня взгляд.

— Многие этого не понимают. Клиент предоставляет вам конкретную сумму. Вы точно знаете, сколько еды нужно приготовить. Никаких форс-мажорных обстоятельств, все посчитано. Так что менеджер должен активно продвигать свой ресторан. Запомните. Частные вечеринки.

Когда Кингсли отпустил нас, мы с Ральфом пошли в сторону фойе. Заметил ли он, как Кингсли пожирал меня глазами? Или это мне только показалось? Впереди нас, обнявшись, шли Том и Тара.

— Похоже, у них своя частная вечеринка, — заметил Ральф.

— Не такая уж и частная, если хочешь знать мое мнение.

Мыс Ральфом чуть притормозили, когда Том и Тара расстались, чтобы разойтись по раздевалкам. Потом я пошла вслед за ней.

— Я помогаю организовывать частную вечеринку на следующей неделе, — сообщила Тара Присцилле. — Ее проводит Ассоциация женщин-поваров.

— Круто, — оценила Присцилла. — А можно мне прийти? Попробую завязать знакомства и поискать работу.

— Конечно. Будет весело. Эти женщины-повара умеют отдыхать. — Потом она добавила: — Надеюсь, сегодня после работы Том останется у меня, чтобы не ехать домой в Асторию.

— Бедняга, — сказала Присцилла. — Весь день проводит в школе, потом весь вечер работает и возвращается домой на метро.

— Но я всегда готова принять его у себя. — Она захлопнула свой шкафчик. — Слушай, не хочешь сходить на Викториа-стрит? Мне нужно купить пару лифчиков.

Натягивая джинсы, я подумала о комплекте белья, который недавно купила. Он был запрятан в самом низу моего шкафчика под грудой старых купальников, которые я ненавидела. Однажды, когда Коко будет у Джека, я приглашу Тома на ужин. Мы будем есть спагетти и пить вино. Чисто по-дружески. По-дружески посмотрим телевизор. А потом, когда мы чисто по-дружески посидим на диване, я удалюсь в свою комнату и вернусь в этом восхитительном белье. Но только это будет уже не по-дружески…

Я поставила ногу на скамейку и стала завязывать шнурок на своей кроссовке. Проходя мимо, Тара зацепила мою корму и чуть не сбила меня с ног.

— Ой, прости, — извинилась она. И словно бы дружески добавила: — Я давно хотела тебе сказать. У тебя очень впечатляющая коллекция кроссовок.

— Спасибо, — осторожно отозвалась я.

— У меня тоже была такая, — сказала она, направляясь к выходу. — Лет в десять.

Я зашнуровала свою обувь и уселась на скамейку. Да. Туфли. Их значение сложно преувеличить. Пора было обзавестись туфлями.

— Ты ищешь что-то конкретное? — поинтересовался Ральф, когда мы блуждали по лабиринту полок с обувью в «Шу биз».

Я ничего не могла с собой поделать — неведомая сила тянула меня к кроссовкам. На меня приветливо смотрела пара фиолетово-черных «Кенгуру» с маленькими сморщенными язычками.

— И думать забудь! — заявил Ральф, оттаскивая меня от полки.

— Но они такие классные.

— Ты должна сконцентрироваться. — Он ткнул пальцем в совершенно невообразимые туфли на отвесных каблуках.

— Для людей, не умеющих танцевать en pointe [2], они могут оказаться смертельно опасными, — сказала я, старательно копируя манеру Жан-Поля изъясняться по-французски.

— Нужно будет потренироваться. Поносишь их сначала дома. Накачаешь лодыжки. Нельзя же впервые в жизни прийти в тренажерный зал и отжаться сто раз.

— Почему-то мне кажется, что это проще, чем ходить на каблуках.

— Ну, что за подход? Ты ведь хочешь, чтобы мистер Карпентер увидел в тебе женщину, правда? — Он выбрал пару, которая выглядела чуть менее зловеще. — Примерь их.

— Слушай, это все какая-то глупость.

— Ты права. Более того, люди глупы по своей природе. Твоя проблема в том, что ты считаешь себя не такой, как все. Но, если ты не в курсе, я тебе скажу: ты тоже одна из нас.

— Ладно, сам выбери модель. Удиви меня. Мой размер — десятый, и только попробуй пошутить на этот счет.

Я села возле стены и предоставила Ральфу возможность консультироваться с продавцом.

— Сейчас тебе принесут несколько моделей.

— Спасибо.

Он вручил мне два подследника:

— Надевай.

Я попробовала. Приложила все усилия. Но когда натянула один из подследников на пальцы, он слез с моей пятки. Стоило поправить его, как выскочил большой палец.

— Что за сумасшедший их придумал? Почему не сделать чуть побольше?

— Слушай, все у тебя не слава Богу!

Продавец-консультант принес кипу коробок и поставил их на пол. Ральф открыл первую. Подследник безжалостно стягивал мою стопу.

— Вот, пожалуйста, простые черные шпильки.

— Поторопись, а то подследник опять спадет.

Я торопливо втиснула ногу в туфлю, но, конечно же, все равно умудрилась его потерять. Жесткая клеенчатая поверхность врезалась в изгиб моей ноги.

— У меня ноги слишком большие, — пробормотала я, наклоняясь вперед и чувствуя, как кровь приливает к голове, а щеки краснеют. Снова нацепив подследник на пятку, я кое-как втиснула ногу в туфлю. Жесткая кожа сжимала стопу. Мои несчастные скрюченные пальчики молили о пощаде. Неужели мне придется сдаться врагу? Предаться этому массовому безумию? Мою ногу было не узнать. Она уродливо выпирала из тесной колодки, которую кто-то по недоразумению назвал обувью. Туфли не подчеркивали мою женственность, а скорее, напоминали окружающим, что я произошла от обезьяны.

— Ральф, ты видел когда-нибудь конкурс в купальниках из шоу «Мисс Америка»?

— Не отвлекайся и надевай вторую туфлю.

Я последовала его совету.

— Они выходят на сцену в купальниках и туфлях на шпильках. Ну и идиотизм! На пляже люди ходят в шлепанцах, а не на каблуках.

— Хочешь сказать, что Мисс Америка должна носить шлепанцы?

Словно невеста, собирающаяся отменить готовившуюся несколько месяцев свадьбу, я отчаянно возопила:

— Я не хочу быть объектом!

— Джинджер, дорогая, но ты и есть объект. Как и все мы. Мы занимаем определенный объем, появляемся на фотографиях. Лежим в гробах, наконец. Ты не можешь это отрицать. Ты объект.

— Нет, я субъект.

— Да, к тому же слегка сдвинутый по фазе. Но при этом ты являешься еще и объектом. И тем и другим одновременно, понятно? Знаю, это странно. Скорее всего, объект не должен сознавать своего положения, но так уж устроены люди. Однако мы способны совмещать эти два состояния, так что не надо противиться. Постарайся получить от этого удовольствие. Давай, вставай и дай на тебя посмотреть.

Получить удовольствие. О чем это он? Если тебе предстоит носить вещи, причиняющие физическую боль, нужно постараться получить от этого удовольствие!

Я заставила себя подняться. И почувствовала, что вес моего тела переместился на переднюю часть стопы. Я инстинктивно поджала пальцы, но не тут-то было. Поясница и спина заболели, а грудь выпятилась вперед. Я серьезно рисковала повалиться на живот.