— Я получил информационное донесение от ваших коллег из ДНР касательно наших операций по программе ПИССАВМ на Аляске, — сказал президент.

Уайли никак не выказал свое раздражение. Дирекция национальной разведки была создана вследствие того, что ФБР не удалось выявить во Флориде, Аризоне и Калифорнии подготовку пилотов-террористов к терактам 11 сентября. По мнению Уайли, из-за некомпетентности ФБР уже ЦРУ потеряло свои позиции как основного разведывательного агентства страны на фоне горстки высокопоставленных любителей из ДНР в Вашингтоне, которые вечно торопились погромче заявить о себе политикам по поводу любого сверхсекретного проекта, к которому они имели доступ. Уайли всегда старался сделать так, чтобы о тех операциях, которые, как считал Уайли, входили исключительно в его компетенцию, не был осведомлен даже его собственный директор. Политиков, которые желают вести переговоры с врагом, особенно таких, как этот вновь избранный президент, необходимо держать на почтительном расстоянии от подобных вещей. Поскольку это касалось самого Уайли, он считал, что ПИССАВМ был слишком деликатным проектом, чтобы открывать к нему широкий доступ или делать его предметом брифингов, и теперь он думал над тем, как много уже известно президенту.

— Насколько вы доверяете информации о том, что русские способны контролировать погоду? — спросил президент.

— У нас есть неопровержимые доказательства того, что русские проводят исследования по управлению ураганами, господин президент, и при этом все увеличивают масштаб этих работ. Также они проводят эксперименты по инициированию землетрясений.

— А наши собственные исследования в этой области?

— Наши исследования были начаты еще во времена войны во Вьетнаме. Проект «Попай» был направлен на то, чтобы менять погоду над Северным Вьетнамом путем распыления над облаками йодида серебра и сухого льда. Тогда дело шло с переменным успехом, иногда нам удавалось заставить войска Хо Ши Мина захлебываться в грязи, но русские начали заниматься этим еще раньше. В 1962 году мы выяснили, что они направляют импульсы электромагнитного излучения на наше посольство в Москве, а точнее — на кабинет нашего посла. В семидесятые годы мы обнаружили продолжение этих экспериментов: так называемый «русский дятел», который представлял собой серию последовательных электромагнитных сигналов в диапазоне от трех до тридцати мегагерц.

— «Дятел»?

— Русские запускали этот сигнал со скоростью от десяти до двенадцати импульсов в секунду — радиолюбители по всему миру окрестили его «русским дятлом». Сигнал был настолько мощным, что был способен нарушить связь даже здесь, в Соединенных Штатах. У нас есть основания полагать, господин президент, что этот «дятел» был прообразом русской версии нашей программы ПИССАВМ.

— А ПИССАВМ действительно может менять погоду? Я думал, что существует договор ООН, запрещающий такого рода эксперименты.

— Резолюция 3172, принятая Организацией Объединенных Наций в декабре 1976 года. — Уайли снисходительно улыбнулся. Он ожидал этого вопроса. — Она запрещает эксперименты, направленные на то, чтобы использовать манипуляции с погодой как форму оружия; но это, разумеется, не может удерживать нас от проведения подобных исследований в мирных целях, господин президент.

Уайли вернулся в свой кабинет, довольный тем, что президент Соединенных Штатов нисколько не продвинулся в вопросе погодных войн и что ему ничего не известно об операции «Эфир». Президенты приходят и уходят, но реальная власть остается в руках агентства, и Уайли был намерен сохранить такую расстановку сил. Впрочем, его удовлетворение длилось не так долго. Поступило сообщение от резидента в Вене, которое мгновенно приковало к себе его внимание.

— Проклятье! — Уайли с размаху грохнул кулаком по столу.

Какого черта Содано делает в Братиславе и почему направляется оттуда в Будапешт? Уайли не собирался мелочиться по поводу тех 100 000 евро, которые Содано потребовал авансом, но, если этот маленький негодяй пустился в бега, это будет его последнее путешествие. А пока что возникало слишком много вопросов. Уайли со злостью отстучал ответ:

Уайли выбрал эти имена неслучайно. Тутанхамон и Нефертити оба умерли рано, и ни одна из этих смертей до сих пор не получила внятного объяснения. Уайли был намерен добиться, чтобы история здесь в точности повторилась. Он вызвал начальника своего оперативного штаба Ларри Дэвиса.

— У нас ситуация. Я хочу, чтобы оперативный штаб был в курсе — распорядился он, — и включите сюда все, что известно по Кодексу майя. Я спущусь к вам через три минуты.

Вестбанхоф, Вена

Куртис О’Коннор внимательно оглядел нижний этаж похожего на большую пещеру венского железнодорожного вокзала. Людей было много, и среди мраморных стен эхом отзывались объявления диктора на немецком и английском языках. Не заметив ничего подозрительного, он присоединился к Алете и встал в очередь перед окошком одной из билетных касс.

— Zwei Karten zu Bad Arolsen, Business-Class, bitte. [81]

— Einfahrt oder Ruckfahrt? [82]

— Einfahrt, bitte. [83]

— Das ist €480 bitte. [84]

— Danke schon. [85]

— Здесь наверху есть кафе, — сказал О’Коннор, заплатив за билеты наличными.

— Поезд через двадцать минут. У нас есть на это время?

О’Коннор улыбнулся.

— Всегда допускайте, что за вами следят. Поезд отходит с шестой платформы, но мы сядем в него в самую последнюю минуту. Так возможному преследователю будет труднее организовать себе билет — впрочем, австрийцы настолько рациональны, что сейчас билет можно купить уже в вагоне, — добавил он, и улыбка его померкла. — Положите себе в сумочку, — сказал он, протягивая Алете новый сотовый телефон. — Я хочу, чтобы с этого момента вы допускали, что все, о чем вы говорите по своему мобильному, может прослушиваться, включая и просмотр текстовых сообщений.

— А ваш телефон они отслеживать не будут?

— Обязательно будут. Но пока мы тут с вами беседуем, он, завернутый в пузырчатую упаковку, плывет себе из туалета отеля «Империал» по направлению к главному канализационному коллектору Вены. Будем надеяться, что это собьет их с толку и позволит нам выиграть еще немного времени.

Они встали на эскалатор, чтобы спуститься к платформам. А под ними в зал на нижнем этаже вокзала вошел высокий худой мужчина в черном пальто и берете.

Поезд тихо и плавно двигался на запад, в сторону Линца, столицы Верхней Австрии, города, где Гитлер посещал среднюю школу вместе с великим философом Людвигом Виттгенштайном; города, от которого концентрационный лагерь Маутхаузен находился менее чем в двадцати пяти километрах. Поля и леса вдалеке были укрыты покрывалом из свежего снега, и солнечные лучи пытались пробиться сквозь низкие облака, наплывавшие через границу со стороны Италии.