Дэвис покачал головой.

— Наш агент следит за судном, но с него никто из них не сходил.

— Какого черта! Свяжитесь с Родригес по закрытому видеоканалу. Я хочу услышать от нее кое-какие объяснения.

Горный район Гватемалы

О’Коннор оглядывал многолюдную автобусную станцию в Эскуинтла — городке с населением в 70 000 человек, расположенном на границе высокогорных районов Гватемалы и равнины на берегу Тихого океана. Он последовал за Алетой, чтобы сесть на еще один «куриный автобус», еще более колоритный и переполненный, чем тот, на котором они приехали из Пуэрта-де-Иерро. Полчаса спустя их автобус принялся лавировать по узкой извилистой дороге, ведущей в горы по направлению к Панаячелу. О’Коннор только покачал головой, когда их водитель решил обогнать другой автобус, окутанный черным облаком дыма, с крышей, заставленной горшками, кастрюлями, велосипедами и корзинами из ивовых прутьев. Они поравнялись, и никто не мог вырваться вперед, но их водитель не унимался. Внезапно из-за угла появился минивэн. Водитель автобуса резко нажал на сигнал, и встречный автомобиль свернул на обочину в нависавшую над дорогой листву, разминувшись с автобусом на считанные сантиметры. Группа молодых парней на задней скамейке возбужденно загудела.

— Интересно, в этой стране нужно сдавать на водительские права или они идут в комплекте с пачкой сухого завтрака?

Алета улыбнулась.

— Вы к этому привыкнете. В Панаячеле продаются футболки, у которых спереди написано «Я выжил», а сзади нарисован «куриный автобус».

— Для начала туда нужно все-таки доехать, — ответил О’Коннор, прижимаясь к Алете, когда мимо них по проходу вперед прошел мужчина, державший под мышкой поросенка.

Когда они приехали на автостанцию в Панаячел, день уже клонился к вечеру. Алета и О’Коннор, навьючив на себя свой багаж, двинулись по мощенной булыжником главной улице. Мимо в поисках клиентов сновали ярко-красные «тук-туки». На шестах под навесами уличных лавок плетеные циновки и коврики соседствовали с платьями ярких цветов и брюками. Электрические и телефонные провода свисали со столбов над улицей гирляндами, напоминающими спагетти. Воздух наполнял великолепный аромат специй и свежеподжаренных зерен кофе. О’Коннор беспрестанно следил за толпой, пока они шли по Авенида Сантандер в сторону берега озера Атитлан, мимо уличных торговцев, сидевших под своими красными и желтыми зонтиками и предлагавших манго и засахаренные орехи. Алета улыбнулась мальчишке с большими темно-коричневыми глазами. Он схватился за юбку своей мамы и застенчиво улыбнулся в ответ, в то время как мать поставила на голову громадную корзину с бананами.

Они дошли до выложенной камнем дорожки и, обогнув толстое дерево, увидели озеро Атитлан. На другой стороне озера к югу виднелся вулкан Толиман, а за ним — вулкан Атитлан. Облака обтекали эти вершины, отчего складывалось впечатление, что в любой момент может произойти извержение. Третий из вулканов озера Атитлан, Сан-Педро, находился на западе, возвышаясь над городком, которому эта могучая гора была обязана своим именем.

— Cuanto para San Marcos? [114]— спросил О’Коннор старика-лодочника.

— Ochenta quetzales… [115]для вас. А для красивой леди — sesenta quetzales. [116]

О’Коннор ухмыльнулся.

— Como se llama usted? [117]

— Фидель, — ответил старый лодочник.

— Хорошо, Фидель, поехали.

О’Коннор положил рюкзаки с бесценным грузом под тент рубки и придержал лодку за борт для Алеты. Лодочник отправился на корму, развернул свою десятиместную лодку буквально на пятачке и отплыл от пристани впритирку с двумя расшатанными деревянными сваями.

Безмолвное великолепие большого озера было нарушено высоким жужжанием подвесного мотора «Эвинруд» да плеском воды, рассекаемой носом лодки.

— О чем задумалась? Все это вызывает у тебя болезненные воспоминания? — нежно спросил О’Коннор.

— Я стараюсь сосредоточиться на светлых временах. Будет достаточно, если мы сможем отыскать третью статуэтку и попасть в Тикаль до зимнего солнцестояния. Мой отец сделал бы то же самое.

— А это значит, что у нас с тобой меньше трех дней…

Через сорок минут они обогнули последний небольшой мыс, и лодочник сбросил газ.

— Это Хосе там, на пристани! — возбужденно воскликнула Алета, показывая рукой вперед.

— Шаман? Откуда он мог узнать, что мы приедем? — О’Коннор мгновенно насторожился.

— Может быть, просто совпадение?

Арана помахал им рукой, и Фидель бросил ему швартовочный конец.

— Muchas gracias. [118]— О’Коннор поблагодарил лодочника и дал ему двести кетцалей. Фидель полез в карман за сдачей.

О’Коннор покачал головой.

— No, para usted.Нет, это для вас.

— Gracias, gracias! [119]

— Mi placer. [120]

— Bienvenido a San Marcos! [121]— Хосе расцеловал Алету в обе щеки. — А вы, должно быть, Куртис. Добро пожаловать.

Хосе крепко пожал руку О’Коннору, на американский манер. Затем он обернулся к Фиделю и попросил его подождать.

— Пойдемте, ваши комнаты уже готовы.

— Отдельные… какая жалость, — тихо пробормотал О’Коннор. Алета ткнула его в бок.

Неподалеку отсюда, на другой стороне озера, в относительно большом городе Сан-Педро два бывших «морских котика», специалисты по глубоководным погружениям, в настоящий момент нанятые ЦРУ, поселялись в гостиницу «Микасо» на берегу озера Атитлан.

Сайра, жена Араны, накрыла ужин в саду. Дом стоял на возвышенности неподалеку от берега. Сайра приготовила topado— сытное блюдо из озерных крабов, рыбы, кориандра, помидоров, кокосового молока и плантайна — родственника бананов. После еды Сайра ушла, оставив Арану с О’Коннором и Алетой.

— Сегодня уже восемнадцатое декабря, Хосе. Солнцестояние меньше чем через три дня.

Арана загадочно улыбнулся.

— Ты приехала в правильное место, Алета. Как я уже сказал тебе тогда в Вене, это секретная миссия чрезвычайной важности. Но я снова должен напомнить тебе, что статуэтка и Кодекс строго охраняются, во-первых, самой матерью-природой, а во вторых — изобретательностью моих предков. Не один искатель приключений уже поплатился в этих поисках своей жизнью. Древние сделали так, что найти Кодекс сможет только тот, кто обладает внутренним духовным равновесием, чтобы он правильно понял его. Таким человеком можешь быть ты, Алета, но узнаем мы это только в случае вашего конечного успеха. — Арана повернулся к О’Коннору. — Сейчас у Ватикана есть в Сан-Педро свой человек, специалист по майя, монсеньор Дженнингс. Его назначили священником в местную католическую церковь, и он поселился в домике при церкви, где раньше жил отец Эрнандес.

— Мы с Алетой размышляли о том, что отец Эрнандес на самом деле может быть Карлом фон Хайссеном, немецким офицером СС, которого переправили сюда по тайным каналам, организованным в конце Второй мировой войны Ватиканом и ЦРУ.

— И в этом вы правы. Фон Хайссену помогал в этом синьор Феличи, «джентльмен его святейшества» Папы Пия XII и отец кардинала Сальваторе Феличи. К огромному сожалению для кардинала Феличи, фон Хайссен вел очень подробный дневник.

— Ага. Тогда все становится на свои места, — вслух подумал О’Коннор. — Если всплывет на поверхность прошлое кардинала Феличи, — а в данном случае речь идет о сотрудничестве его отца с нацистскими преступниками, — это сразу же положит конец карьере Феличи, а также его шансам стать следующим понтификом.