— И как же вы достигнете этого? — спросил Брандт, которому не терпелось узнать, каким образом может быть улучшена германская раса.

— Ваш Kommandantлюбезно предоставил мне в распоряжение необходимые образцы, как мужского, так и женского пола. В первом эксперименте мы разденем их догола и поместим в кадки со льдом, чтобы узнать, как скоро они умрут. Разумеется, зимой это будет проще выполнить, — добавил Ричтофф, закашлявшись, — поскольку их можно будет просто оставить в клетке на улице и посмотреть, сколько они продержатся. Во втором эксперименте мы понизим температуру до уровня, когда большинство из подопытных умрет, а из оставшихся найдем тех, кого удастся реанимировать. Мы уже провели ряд экспериментов в Освенциме, где мы вливали ледяную воду им в кишечник… но там все подопытные погибли. К сожалению, этот метод оказался не таким многообещающим. — Ричтофф потянулся к своему пиву.

— А барокамера? Она для чего нужна? — спросил Брандт.

— Для моделирования среды низкого давления с малым содержанием кислорода, — ответил Ричтофф. — Ваш Kommandant, как опытный глубоководный ныряльщик, может немало об этом рассказать.

— Это было уже давно, — заметил фон Хайссен.

— Мы также проверяли это в Освенциме, — продолжал Ричтофф, — но в Маутхаузене мы планируем использовать не только мужчин, но и женщин. Человеческое тело лучше всего функционирует на уровне моря, где кровь хорошо насыщена кислородом, но на высотах более пятнадцати тысяч футов [52]уровень кислорода падает вдвое, и организму требуется акклиматизация. В Освенциме мы выяснили, что большинство испытуемых умирали, когда моделируемая высота подъема достигала двадцати трех тысяч футов. [53]Но один продержался до двадцати пяти тысяч футов, и мы сохранили его внутренние органы для дальнейшего исследования.

— А сколько вам требуется экземпляров, господин доктор? — спросил Брандт.

— Для начала будет достаточно сорока. Двадцать мужчин и двадцать женщин, но они должны быть в форме.

— Включите женщину Вайцмана в первую партию, Ганс, и проследите, чтобы ее отпрысков заставили видеть все это. Возможно, в следующий раз мальчишка подумает, прежде чем что-то прятать от рейха. А сейчас, Эдуард, в честь вашего приезда я заказал к нашему ужину отличного вина.

Ночь опустилась на каменоломни, и команда солдат закончила снимать золотые коронки с мертвых тел у подножия скалы. Большой бульдозер, дымя выхлопной трубой, развернулся и принялся сгребать трупы в сторону помойной ямы. Позади него, за каменной стеной лагеря заключенных, его обитатели стояли на морозе между бараками в ожидании переклички. Рамона изо всех сил старалась успокоить Ребекку и Ариэля; дух ее не был сломлен, но разбитое сердце невыносимо болело о муже, которого она любила всеми фибрами своей души.

— Завтра вас обоих переведут работать в прачечную, Lieblinge, — прошептала Рамона. — Если кто-нибудь предложит вам помощь, вы будете в точности делать то, что он вам скажет, хорошо?

— А как же ты, мама? — спросил Ариэль.

Лицо его было очень бледным — весь его мир был разрушен. Ребекка смотрела на маму и пыталась понять, что произошло.

— С мамой все будет хорошо… а ты присмотри за своей маленькой сестричкой, — сказала Рамона Ариэлю, поглаживая белокурые волосы дочки. — Обещай мне.

— Обещаю, — шепнул Ариэль, крепче сжав мамину руку.

Маутхаузен

Ариэль поспешил на помощь сестре. Мешок с бельем для стирки был почти такого же размера, как она сама, и Ребекка сражалась с ним, пытаясь загрузить в кузов потрепанного синего фургончика, который каждый день увозил вещи офицеров в небольшой городок Маутхаузен для стирки. Ариэль с Ребеккой уже развернулись, чтобы сходить за остальными мешками, но водитель, молодая голубоглазая женщина, вдруг поманила их к себе за фургон, где они могли скрыться от посторонних взглядов.

— Слушайте внимательно, — прошептала она. — Меня зовут Катрина, и вы должны делать в точности то, что я вам скажу. В задней части фургона, под самой кабиной, есть пустое пространство, и, когда фургон будет наполнен, вы должны будете по мешкам забраться туда и закрыть ими себя сверху. Я запру двери фургона за вами. — Катрина спокойно посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не видит. — А теперь давайте быстрее, остались еще два последних мешка.

— А как же наша мама? — умоляющим голосом спросила Ребекка у Ариэля.

— Мама сказала, чтобы мы во всем слушались эту даму, — попытался утешить ее Ариэль, демонстрируя недетскую мудрость.

— Was ist los? [54]— Из сарая прачечной вышел немецкий охранник, подозрительно щуря свои поросячьи глазки.

— Schnell machen!Поторапливайтесь, ленивое отродье! Я не собираюсь терять тут весь день! — Катрина подтолкнула Ариэля и Ребекку к погрузочной платформе. — Эти двое такие лентяи, — сказала она охраннику, сокрушенно качая головой и усаживаясь за руль.

— А чего вы ожидали? Это же евреи! — Охранник развернулся и пошел за Ариэлем и Ребеккой.

Катрина повернула ключ зажигания. Мотор быстро завертелся, но не завелся. Катрина попробовала еще раз, потом еще, но двигатель не запускался. Она заметила, что охранник возвращается.

— Scheisse! — выругалась Катрина. Она подняла короткий капот фургончика и вынула из кармана ротор, покрытый зеленым налетом.

— Все дело в этом роторе, — сказала Катрина, с отвращением глядя на деталь у себя в руках. — У вас в мастерской найдется кусочек наждака? — спросила она, незаметно протягивая охраннику пачку сигарет «Слейпнер».

— Jawohl! — ответил охранник, хитро улыбаясь Катрине. — Пойдемте со мной.

Катрина пропустила охранника вперед, а сама обернулась и коротко кивнула Ариэлю и Ребекке в сторону кузова фургончика.

Ариэль схватил за угол мешок своей сестры и потащил его вместе со своим. Он помог Ребекке перелезть через борт, взобрался внутрь вслед за ней и тихонько прикрыл за собой дверь.

— Быстрее! — шепнул он, выглядывая в окошко фургона. Он видел, как Катрина шла рядом с охранником и что-то терла куском бумаги у себя в руках. — Они возвращаются!

Дети перебрались через мешки с бельем, устроились в пустом пространстве возле кабины и поставили несколько мешков перед собой. Ребекка тяжело дышала, и Ариэль взял ее за руку и крепко сжал.

— Всегда то одно, то другое, — пожаловалась Катрина, защелкнув пластмассовую крышку на распределителе зажигания и захлопывая капот. — Vielen Dank. [55]

— Bitte. [56]Обращайтесь в любое время. Может быть, хотите выпить после работы?

— Посмотрим.

Катрина отпустила педаль сцепления и направила фургончик к тяжелым деревянным воротам и гранитным башням на въезде в лагерь Маутхаузен. Толстый охранник махнул ей рукой и направился в сторону туалета, чтобы перекурить. Катрина ехала медленно, ожидая, что ей откроют ворота, но высокий худой часовой спустился со сторожевой башни и подал сигнал остановиться.

— Was ist in der Lastwagen? [57]— требовательным тоном спросил он.

— Nur schmutzige Wasche.Только немного грязного белья для стирки, — ответила Катрина.

— Aufmachen! [58]

Катрина пожала плечами, вылезла из машины и открыла задние двери фургона.

Ариэль и Ребекка инстинктивно прижались к металлической стенке кабины. Один за другим охранник вытаскивал из грузовичка большие синие мешки, пока там не осталось всего два задних ряда. Внезапно он пристегнул к своей винтовке штык и ткнул им в щель между мешками. Ариэль и Ребекка вздрогнули, когда блестящее лезвие мелькнуло между ними, ударившись в тонкий металл кабины.