Фредерик Дюма придумал также приспособление для облегчения работы водолазов. Когда находишься в придонных слоях водной толщи, трудно удержаться на одном месте или прилагать усилие по тяге. Вот почему водолазы должны «утяжеляться» для удобства работы. Вспомнив об этом, Дюма предложил отлить большие свинцовые грузы весом по пять килограммов с кольцом на конце. Ныряльщики будут прикреплять груз к поясу, а по окончании работы передавать его сменщикам. Кроме того, мы договорились, что для большей стабильности водолазы откажутся от ласт, заменив их сапогами.

Фредерик Дюма испытывал сомнения, предлагая отлить грузы. Я улыбаюсь, вспоминая об этом. Диди боялся навязать нам трудновыполнимую работу, которая отнимет массу времени. Между тем мы на «Калипсо» научились изготовлять многие вещи, и ему бы следовало об этом знать. Достаточно было одного утра, чтобы в камере для водолазного оснащения на задней палубе выстроилась дюжина свинцовых цилиндров, блестящих как серебро и снабженных не крючками, а защелками, что облегчит пользование ими под водой.

Роже Дюфреш, наш механик, захотел устроить сюрприз Дюма, который, обнаружив цилиндры, не смог удержаться от восторженного «браво». Это было самой высшей наградой для наших ребят.

Как всегда, когда мы беремся за операцию, условия проведения которой нам еще не совсем ясны, как и препятствующие ее претворению обстоятельства, я решаю как можно дольше задержаться на месте, чтобы исчерпать все возможности. Так же поступили мы и при археологических изысканиях у Гран-Конглуэ. Нельзя допустить запоздалых сожалений. На борту «Калипсо» щедрые запасы провианта и пресная вода, которую смогло вместить судно. Итак, за работу!

Раймон Коль набрасывается с землесосом на третий холм около параллельно расположенных пушек с середины правого борта. Работа спорится. Организовано три бригады по три водолаза в каждой; бригадирами назначены Дюма, Коль и Делемотт. Один член бригады оперирует землесосом, а два других дробят осколки и удаляют их с рабочей площадки. Каждая бригада отрабатывает за сутки по две смены, оставаясь под водой в течение полутора часов.

На плане местности объясняю водолазам тактику раскопок; надо вырыть траншею поперек простирания затонувшего судна на том уровне, где находится две параллельно расположенные пушки с правого борта.

Но Дюма считает, что грунт третьего холма слишком тверд для землесоса, и по своей инициативе перемещает его к следующей яме, туда, где была обнаружена бочка с гвоздями. Тут наш землесос производит опустошение. Я погружаюсь в воду со следующей сменой и сам оперирую землесосом. Решаю тут же на месте копать траншею по направлению на север, от ямы, которую начал рыть Дюма, чтобы обогнуть блок из трех пушек с середины правого борта, а затем повернуть на север вдоль холма, поскольку с самого начала намечалась поперечная траншея.

Для нас было очевидным, что эксперименты с землесосом не обойдутся без аварий. Так и случилось: шланг, подающий воздух в землесос, лопнул.

Мой единственный опыт работы с помпой «мамут», «эйр-лифтом» или землесосом ограничивается только операцией у Гран-Конглуэ. Диаметр трубы там составил 120 миллиметров при длине 45 метров. Здесь для ускорения работы я выбрал диаметр 150 миллиметров, руководствуясь здравым смыслом и опытом, рассчитываю высоту выброса и пропускную способность при заданном сечении трубы и давлении. Новизна предложенной Дюма системы заключается в том, чтобы удалить от рабочей площадки зону выброса или после отсасывания не с помощью горизонтального отвода, проходящего по поверхности, а горизонтальным же отводом по дну до вертикального отсасывания. Это можно сделать только при наличии хорошо всасывающего рукава, который не лопнет при закупорке. Работа с землесосом — подлинное искусство. Благодаря системе Дюма можно перемешать гибкий шланг, как при работе с пылесосом.

Дюма утверждает, что с землесосом надо обращаться как с живым существом, то есть кормить его следует разумно. Разумеется, надо давать ему как можно больше песка и камней, но так, чтобы он не задохнулся. Поэтому землесос надо поить водой. Только вода позволит ему переварить всю массу обломочного материала.

Ошибка молодых водолазов заключается в том, что им хочется заставить землесос заглатывать песок и камни в виде компактной массы, не давая ему пить. Поэтому в самом начале он несколько раз задыхался, пока наши молодые товарищи не поняли, в чем секрет.

Все водолазы в восторге от свинцовых грузов, изготовленных по указанию Дюма. Они даже привешивают к поясу по два таких груза. Это означает 10 килограммов дополнительного веса.

Но когда Дюма поднимается наверх со своей бригадой после ее замены очередной группой, товарищи немного его поддразнивают:

— Господин Дюма, вы посоветовали нам утяжелиться, а почему вы сами этого не сделали?

— Я предпочитаю цепляться за землесос или за какой-нибудь выступ коралловой глыбы. Люблю сохранять в воде большую подвижность. Кроме того, так лучше следить за тем, что делается на рабочей площадке, чтобы в случае необходимости вовремя вмешаться.

Грунт здесь неоднороден. Некоторые камни и осколки кораллового известняка так велики, что не могут быть проглочены землесосом. Приходится их убирать. Для этой работы требуется два человека, а третий управляет «чудовищем». Красные перчатки хорошо видны даже в мутном иле, и я всей душой надеюсь, что мы избежим несчастного случая. Доктор Тасси проявляет большую бдительность и постоянно находится поблизости, готовый оказать помощь при первом же сигнале. По исполнении своих обязанностей бакенщика у светящихся буев доктор вместе со всеми дробит коралловые глыбы на палубе «Калипсо».

Сколько-нибудь значительные обломки ставят перед нами ряд проблем. Их надо убрать с рабочей площадки, однако пренебрегать ими не следует. В них могут быть замурованы какие-нибудь драгоценности. Водолазы собирают такие обломки вручную и складывают их в сеть. Когда сеть наполняется, они накачивают воздух в поплавок и поднимают ее содержимое на борт «Калипсо».

На дне рабочая площадка уже замутнена илом и коралловой пылью. Водолазам порой приходится временно прикрепить раскопки, пока муть не рассеется. Наверху, на «Калипсо», картина тоже не из приятных. Задняя палуба уже завалена обломками разных размеров.

Одной бригаде удалось поднять на борт таинственные глыбы весом в несколько тонн. Кран «Калипсо» работает на предельной нагрузке. Мишель Делуар называет эти чудовищные стволы «коралловыми пушками». Мы набрасываемся на них с кайлами, и они слабо резонируют. Обнажается металл. Это действительно пушки.

Над нами несколько раз низко пролетает американский самолет. Пилот, вероятно, сообщает по радио о чудаках, которые обставили фарватер опознавательными знаками, чтобы бросить якорь в этом гиблом месте.

Сегодня впервые была проявлена слабость. Она вполне объяснима и свойственна человеку. Один из наших товарищей Раймон Амаддио сильно переутомился. У него бессонница, и он хочет вернуться во Францию, несмотря на такую приманку, как «сокровища». Приступ хандры. Правда, он относится к числу тех немногих, кто не верит в «золото с галеонов». Пытаюсь его успокоить и уговариваю не принимать окончательного решения, пока он немного не отдохнет.

На борту все было готово к бою. Солдаты установили свои мушкеты в амбразурах центральной палубы и зажгли фитили. Канониры заняли места у пушек. Повсюду были расставлены ведра с песком, чтобы не скользить по крови, и ведра с водой для тушения пожара. Противоабордажная сеть натянута у основания грот-мачты. Она предназначена для того, чтобы помешать нападающим проникнуть внутрь корабля, если им все же удастся взобраться на борт.