Мне не хочется, чтобы золото, если оно все же будет найдено, помешало нашей дружбе и теплым, человеческим взаимоотношением. Если мы обнаружим золотые монеты, слитки или другие ценности, надо заранее договориться о дележе, как это принято среди настоящих охотников за сокровищами.

Поэтому я настаиваю еще на одном тайном голосовании, чтобы определить долю каждого участника предприятия и долю «арматора» (судовладельца). Голосование прошло успешно.

Если сокровища будут найдены, кто имеет право на добычу? Как их поделить? Единогласно было решено 20 % выделить Реми де Хенену, 40 — арматору (Французскому океанографическому обществу). А оставшиеся 40 % поделить поровну между всеми членами экипажа. Условились, что Фредерик Дюма, который должен прибыть на место в среду на следующей неделе, также получит свою долю.

После этого перешли к выборам, трех уполномоченных, которым поручалось контролировать все расчеты, продажу найденных сокровищ с аукциона и т. д. Выбраны: Поль Зуэна, Рене Робино и Раймон Коль. Это ветераны нашего экипажа, что свидетельствует о благоразумии избирателей. Реми де Хенен и я по праву становимся еще двумя членами «комиссии по сокровищам».

Искренние аплодисменты сопровождают оглашение результатов голосования.

Воцаряется атмосфера полнейшего взаимодоверия и энтузиазма!

Пятница, 19 июля.Я еще ничего не говорил о метеорологических условиях. С того момента, как мы находимся на рифах Силвер-Банк, погода довольно изменчива: с 14 по 15 июля преобладали пассаты, которые дули прямо с востока со средней скоростью 20 узлов. На месте стоянки «Калипсо» наблюдалась легкая зыбь, а над затонувшим судном море оставалось спокойным, и его гладкая поверхность как нельзя лучше подходила для наших изысканий, 16 и 17 июля пассатные ветры ослабли, скорость ветра упала до 15 узлов, а 18 числа — даже до 10 узлов. Стояла тихая и теплая погода. Но в ночь на 19 июля ветер задул с юго-востока, и скорость увеличилась до 30 узлов. На море поднялась зыбь, и началась качка. Сегодня с утра сплошная облачность. Скорость ветра — 25 узлов.

Вчера наш судовой врач доктор Тасси повредил себе барабанные перепонки, погрузившись в воду с рулоном стального кабеля, чтобы застропить одну из коралловых глыб. Он был чересчур перегружен и камнем ушел на дно. К тому же у Тасси сильно расцарапана правая нога и сильнейшая аллергия, усугубленная инфекцией. От мысли, что ему не придется нырять в течение месяца, он приходит в отчаяние. Чтобы немного утешить доктора и слегка над ним подшутить, мы предлагаем ему временный перевод на более легкую работу — продавца в табачном киоске на борту «Калипсо». Он сможет к тому же содержать в полном порядке эскизы обломков затонувшего судна, уточняя их по рассказам водолазов. Доктор в дальнейшем станет также хранителем находок. Наконец, когда мы закончим разметку фарватера для «Калипсо» светящимися буями, на него будет возложена обязанность зажигать их при заходе солнца и гасить на заре. Эту роль Тасси будет выполнять самоотверженно до конца экспедиции на Силвер-Банк.

Сегодня мы снова поработали на нашей рабочей площадке. Действовали три бригады. Делуар и Делемотт уточнили некоторые точки на плане затонувшего судна. Коль и Риан с помощью миниатюрного землесоса, который мы называем «буром Бика», пытаются отыскать деревянные части корабля, продвигаясь вперед от якорей вдоль оси судна. Они не находят ни бушприта, ни форштевня. Куски дерева обнаружены за канатом, натянутым нашими предшественниками. Они также ориентированы с востока на запад.

После завтрака, несмотря на сквернейшую видимость, направляю «Калипсо» по обозначенному фарватеру длиной 2600 метров, который ведет к рабочей площадке на место залегания обломков. Очень помогают толстые красные буи по обеим сторонам фарватера.

Когда мы приходим на место, Кайар маневрирует в контакте с шаландами, чтобы обеспечить швартование в шести точках. Вскоре «Калипсо» оказывается в центре паутины с шестью лучами — тремя впереди и тремя позади судна. Носовая часть судна несколько раз проходит над скалой, которую мы частично взорвали. Мы, наконец, проникли в глубь лабиринта Силвер-Банк, что поначалу казалось невозможным.

Еще до конца швартовки Раймон погружается в воду с миниатюрным землесосом, от которого отходит гибкий шланг к резервуарам со сжатым воздухом. Он должен начать раскопки в той яме, где я нашел огнеупорные кирпичи, и попытаться добраться до киля или шпангоутов. Его сопровождают Серж Фулон, который займется съемками. Серж поднимается на поверхность с различными предметами, которые он подхватил на лету, как только землесос заработал. Мы их сортируем. Перед нами осколки глиняной посуды, зуб кабана, кремень и… две пряжки от пояса. На меньшей из них еще сохранился шпенек. Они очень тяжелые и уже почернели. Очищаю одну пряжку. Она серебряная! Скромная находка, но это первое серебро, обнаруженное на рифе, который обязан этому металлу своим названием.

У всех загораются глаза! Люди начинают по-настоящему верить в сокровища. Раймон со своим землесосом работает на дне уже 1 час 45 минут. Делемотт сменяет его, прихватив фонарь, так как становится темно, но я разочаровываю всех, отложив начало раскопок на утро.

Делемотт поднимается наверх только к концу обеда второй смены. Он приносит два шкива, которые ошибочно принимают, как мне кажется, за колеса пушки, и один блок с меньшим шкивом. Делемотт рассказывает, что он работал посреди какой-то рамы из твердого дерева, возможно, это зарядный ящик пушки. Он открыл также печь из огнеупорного кирпича.

В этот вечер мы предлагаем множество проектов, чтобы повысить производительность раскопок. Разумеется, придется продолжать отсос и сортировку. Но прежде всего надо понять, над чем именно мы работаем, а такого понимания у нас пока нет. Теперь хорошо видно, где расположена передняя треть судна: мы работаем над ней, но еще не в состоянии с уверенностью ее сориентировать, а, следовательно, не можем установить, в каком направлении следует искать остальные части затонувшего судна.

Ощущение, что мы попали вместе с «Калипсо» в глубь рифов, не слишком приятно. Нельзя сражаться со штормом, находясь в самом центре лабиринта Силвер-Банк. Если ветер будет крепчать, то единственно правильное решение — убраться отсюда восвояси подобру-поздорову.

Довериться светящимся буям, зажженным доктором, и выйти в открытое море!

Суббота, 20 июля.Рано утром обсуждаю с Делуаром, Делемоттом, Колем и де Хененом план дальнейших действий. Затем мы с Бернаром, Раймоном и микроземлесосом в придачу первыми загружаемся в море. Вода прозрачна. Тотчас определено место выемки, произведенной вчера поздно вечером. Возвращаюсь на передний край, туда, где, по нашим предположениям, должен находиться форштевень, и пытаюсь определить на глаз общее направление обломков. Другого решения быть не может, оно проходит между третьим и четвертым холмами. Отправляюсь туда. Плыву над насыпью полуметровой высоты, которая, видимо, соответствует оконечности корабля, и веду поиски дальше. Приблизительно в 50 метрах от предполагаемого форштевня, то есть там, где должна была находиться задняя надстройка, расстилается гигантское поле кораллов типа «оленьи рога»… Хорошо, допускаю, что эти кораллы могли поселиться на деревянных частях затонувшего судна. Но что же находится между ними? Пускаю в ход землесос и ничего не обнаруживаю.

У переднего конца судна предлагаю рыть ему землесосом в четырех метрах восточнее якоря. Тотчас же находим большой кусок дерева, ориентированный на 60°. Мысленно продолжаю это направление и распоряжаюсь рыть яму у подножия третьего холма. Но мы упорствуем напрасно. Глубина скважины уже более метра, но дерева мы в ней не находим. Тем временем Делуар снимает на кинопленку затопленную «глыбу из склеивающихся гвоздей» и ее подъем на палубу. Мы с Реми утром обнаружили, что она была обмотана электропроводом, и даже нашли картер невзорвавшегося динамитного патрона! Наши предшественники определенно были лишены смекалки. Нужно быть идиотами, чтобы пытаться взрывать эту глыбу динамитом.