— Ладно.
Отправились они с женой в тундру. Муж спрятался в зарослях. Жена тоже. Но спрятались не вместе, а по отдельности, в зарослях, на берегу реки.
Вдруг громкие голоса вдалеке послышались. Очень много врагов из-за хребта появилось. Стал песец усердно хозяйничать.
Подступило вражеское войско к дому. Спрашивают у песца враги:
— Где Ёнавъёчгын?
Песец отвечает:
— Не знаю? А кто такой Ёнавъёчгын? Каков из себя?
— Говори скорее! Где Ёнавъёчгын? Если не скажешь, мы тебя кнутом побьем!
— Да не знаю я, кто такой Ёнавъёчгын!
— А чей же это дом?
— Как это чей? Мой! У меня тоже дом есть, — говорит песец.
Затем песец говорит:
— Давайте я вам лучше вкусного мяса сварю. Давно у меня таких хороших гостей не было! А вы пока поспите!
— Ну что ж, пожалуй, поспим, — говорят враги.
Как только уснули они в доме Енавъёчгына, начал песец дом со всех сторон поджигать. Загорелся дом, запылал. А песец громко так голосит:
— Ёнавъёчгын! Горят твои враги, пылают!
Выскочил Ёнавъёчгын из зарослей и прибежал. А у врагов уже все жилы скрючились. Некоторые так и сгорели, не проснувшись.
Вот как песец обманул врагов. Он им нарочно сказал: «Вкусного мяса сварю вам, давно таких хороших гостей не было». Конец.
58. Женщина с мячом
Рассказал Уватагын (см. прим. к № 56); зап. и пер. П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
Миссию культурного героя, возвращающего людям солнце и луну, а этом мифическом предании исполняет человек. В большинстве же других мифов о происхождении света, солнца и луны культурными героями выступают птицы — ворон и трясогузка (Богораз, 1900, № 49–52, 57) и звери (заяц — Эск. ск., стр. 40). Сюжет возвращения солнца имеет многочисленные параллели в сказаниях о вороне также у индейцев Северной Америки (см. Мелетииский, 1959, стр. 92).
Говорят, женщина одна жила. Большой дом у женщины был, хороший. Не работала она. Вся ее работа была — в мяч играть. Поспит женщина, утром проснется, поест и говорит:
— Ну вот, я и готова, можно идти. Хороший у меня мяч, большой!
Выйдет. Станет мяч пинать. Весь день в мяч играет. Устанет, в дом идет отдохнуть.
Вот раз подумала женщина: «Ох, из чего же мне мяч новый сделать? Только, наверное, не сумею я. Да нет, пожалуй, сумею, потому что я ведь не здешняя, я ведь хорошая, лунная!»
И вот взяла она луну, взяла солнце и сделала мяч. Солнце с одной стороны, луна — с другой 127. Готов мяч, только нет в нем ничего, пустой. Говорит женщина:
— Чем же мне наполнить мой мяч, такой большой и красивый!
Вышла, посмотрела вверх и говорит:
— Чем же еще наполнить мой мяч? Вот и наполню всем этим. Все звезды с неба возьму!
Собрала все звезды с неба. Вошла в дом. Взяла мяч. Насыпала внутрь звезд. Зашила мяч. Кончила дело, вышла. А на небе ни звезд, ни луны, ни солнца нет. Темно везде. Говорит, женщина:
— А ну-ка, брошу я свой мяч вверх!
Бросила. Сразу светло стало. Упал мяч — опять темнота кругом. Подбросит мяч — светло, поймает — темно. Кончила играть, взяла мяч, в дом пошла. Мяч с собой взяла. Такая кругом тьма стала, хоть глаз выколи!
Страшно людям стало. Мужчины говорят:
— Как же так? Где солнце? Где луна и звезды?
Один мужчина инчоунский 128задумался. Говорит:
— Отправлюсь-ка я в путь на собаках, на собачьей упряжке!
Погрузил на нарту два мешка из целых нерпичьих шкур, наполненных жиром, собак запряг. Взял бревно — длинное, толстое. Говорит:
— Вон что делается! Весь народ мрет, потому что солнца: нет, луны и звезд нет. Поеду-ка я в Лорино 129. Хоть сестру, которая там живёт, проведаю.
Отправился. Макнет в жир бревно, подожжет, и горит свеча, дорогу освещает. А ветра совсем нет. Ну и безветрие! Так он всю дорогу макал бревно в жир.
Вот уже полпути проехал.
Увидела его женщина с мячом и говорит:
— Вот так мужчина! Какой умный! Зажег свечу и едет! Сейчас выйду — жалко мне этого мужчину!
Захватила с собой мяч и вышла. Подбросила мяч вверх. Вдруг кругом светло стало.
Испугался едущий в Лорино мужчина. А потом говорит:
— Вот так-так! Думаем, куда это солнце делось, куда луна и звезды подевались? А оказывается, вон оно что! Ну и женщина! Откуда она взялась? Весь народ хочет погубить. Что мне с ней сделать? Хорошо бы мяч у нее отнять!
Поехал к ней. Женщина снова в дом вошла. Опять темно стало. Подъехал мужчина к дому, говорит:
— Ну-ка, женщина, выходи!
Женщина отвечает:
— Не выйду!
Мужчина говорит:
— Нет уж, выходи!
Женщина снова отвечает:
— Не выйду!
Взял мужчина каменный нож. Вошел. Схватил женщину, говорит:
— Сейчас я тебя убью! Какая ты плохая! Весь народ из-за тебя погибает. Сейчас убью!
— Не убивай!
— Убью!
Испугалась женщина, говорит:
— Ладно, брошу я этот мяч!
Мужчина говорит:
— Тогда не убью! Пойдем!
Вышли. Бросила женщина мяч на землю. Мужчина говорит ей:
— Нет, ты вверх бросай! Что ты сделала с солнцем, луной и звездами? Разрежь-ка мяч и бросай!
Женщина говорит:
— Ой, ой, ой! Осталась я без мяча!
Заплакала.
Бросил мужчина мяч высоко вверх. Только и сказал цри этом: «Эгэ».
Сразу стало светло.
Мужчина говорит:
— Больше так не делай!
Женщина отвечает:
— Ладно. Не буду делать больше так.
Отправился инчоунский мужчина домой. Обрадовались все люди. А женщина с тех пор все шила и шила. Сошьет мяч — солнце, луну и звезды на нем вышьет. Много мячей сшила. Все.
59. Образование пролива
Рассказал в 1948 г. житель сел. Яндагай Чукотского р-на Пакайка, 62 лет; зап. и пер П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
Указание на собственное имя героя космогонического предания (здесь — Тэпкалин) является редким исключением для этого жанра устного творчества палеоазиатов.
В эскимосском предании «Канак и орлы» (Ск. нар. Сев., стр. 524) дается другая версия о происхождении островов в Беринговом проливе: орлы-великаны и Канак с сыном, упавшие в результате поединка в море, превратились в острова и рифы.
Говорят, в прошлом, когда еще европейцев не знали, острова Инетлин и Имегелин одним островом были. Возвышались на том острове две горы, а между ними шла маленькая протока, через которую китовые позвонки для перехода были переброшены.
На том острове эскимосы жили. Много моржей и нерп добывали. Некоторые в тундре у хозяев оленей пасли.
Самый богатый хозяин был Тэпкэлин. Сильный был и удачливый. Много пищи имел. Погреб у него всегда был мясом заполнен. Они жили одни с женой.
Однажды летом охотился Тэпкэлин в каяке. Погода была очень хорошая. Вокруг то и дело выныривали нерпы. Но Тэпкэлин не гарпунил их. Ждал, когда лахтаки появятся. Не дождавшись лахтаков, дальше в открытое море направился. Скоро уже селение на берегу едва виднелось. Остановился Тэпкэлин, стал ждать, когда лахтаки появятся. Через некоторое время впереди большой лахтак показался. Совсем близко вынырнул. Тэпкэлин сразу бросил в него гарпун. Наконечник гарпуна прямо в шею лахтаку вошел. Тэпкэлин быстро спустил на воду пузырь. Нырнул лахтак, а пузырь не пускает. Поплыл Тэпкэлин вслед за лахтаком. Стал лахтак постепенно силы терять. Наконец подтянул Тэпкэлин ослабевшего лахтаха к каяку и закрепил на пузыре.
Солнце уже спускалось. Темнеть стало. Тэпкэлин к берегу заспешил. Солнце село, когда он еще далеко в море был.
Вдруг выскочил из воды какой-то зверь и впился когтями Тэпкэлину в спину. Не смог Тэпкэлин оторвать его от спины. Стал к берегу изо всех сил грести. А зверь давай кухлянку царапать. Тэпкэлин еще сильнее заторопился. Разорвал зверь кухлянку, до спины добрался, стал кожу когтями рвать. Тэпкэлин от боли чуть не упустил весло.
