— К твоему жилью.
Потом Куйкынняку спрашивает:
— Что это?
— Почки.
— А это, братец, что?
— Легкие.
— А вот это?
— Печень.
— А это что, на кочевую юрту похожее?
— Ой-ой! Не трогай! Это сердце!
— Ладно.
Немного погодя Куйкынняку опять спрашивает:
— Эй! Братец, где мы идем?
— К самому жилью подходим.
И снова Куйкынняку спрашивает:
— Куда пришли?
— Вот уже на крышу землянки, ко входной двери взбираемся.
Тут вцепился Куйкынняку в волчье сердце когтями. Что же — сдох волк.
Закричал Куйкынняку:
— Мити! Скорее выходи! Распотроши волка!
Взяла Мити нож, вышла. Распотрошила волка. Тогда Куйкынняку вышел оттуда, сказал:
— Живо, Мити, втащите волка в жилье.
Втащили, голову отрубили.
А Таятхыт — младший брат волка — дома брата ждет.
Сказал:
— Эй, куда старший брат ушел? Надо пойти поискать его.
Пошел на поиски. Увидел следы.
— Вон куда! К Куйкынняку, оказывается, пошел!
Пришел Таятхыт к Куйкынняку.
— Здравствуй, братец! Пришел? Ну, войди!
Вошел Таятхыт.
— Ну-ка, Мити, угости зятя головой тюленя-крылатки.
Поставила Мити голову в круглой миске.
— На, зять, ешь!
А тот узнал беззубую пасть старшего брата и сказал:
— Не хочу. Уберите. Я сам этаких зверей постоянно убиваю.
— Эй, Мити, другое угощение подай, лахтачью голову!
Мити подала голову в длинной миске.
— На, зять, ешь!
Видит Таятхыт — это опять голова старшего брата. Перешагнул через миску, вышел.
— Пойду народ звать. Всех соберу!
Отправился Таятхыт. Разных зверей созвал: медведей, диких оленей, горных баранов, лосей. И лис тоже тут.
— Ну же, пошли к Куйкынняку.
Пришли.
— Эй! Двоюродный брат, это мы пришли!
— Сейчас. Погодите! Вот приглашу, тогда входите. Ягодным запасом моим угощу.
Таятхыт говорит:
— Ну, медведь, как нам быть?
— Это по мне. Поедим ягод. Пошли!
Вошли звери. А Куйкынняку как раз успел рыбьи жабры и хвосты в золу очага закопать. Закопал и сказал:
— Вот как вас наружу потянут, начинайте дымить!
Потом домочадцам сказал:
— Ну-ка, несите угощение!
Все вышли. Один Куйкынняку в жилье остался. Сторожит пришедший народ.
А домочадцы уже начали летнюю дверь камнями заваливать. Стучат камни. Медведь и спрашивает:
— Что это стучит?
— Мешок с орехами.
— Орехов поедим!
Еще камень стукнул.
— А это что?
— Мешок с голубикой.
Медведь даже заплясал от радости.
— Эх, поедим ягод!
Потом снаружи кричат:
— Входное бревно от свайного балагана сломалось. И мешок с орехами порвался. Одеяло дай! И входное бревно принеси, возьми у входа в землянку.
Вышел Куйкынняку наружу. Сняли входное бревно. Верхнюю входную дыру одеялом накрыли. Закричал Куйкынняку:
— Эй, рыбьи жабры, рыбьи хвосты, начинайте дымить!
Задымили. Все звери в землянке задохнулись, только двое едва выбрались — лис да Таятхыт. Лис тотчас в тундру убежал.
Опять пошел Таятхыт зверей звать. На этот раз к морю пошел. Созвал всех морских зверей: китов, моржей, нерп, лахтаков, рыб.
— Ну, идем к Куйкынняку!
А море от множества зверей как суша стало.
— Эй! Мы пришли!
Увидела их Мити, сказала:
— Худо, Куйкынняку! Море от суши не отличишь!
— Живо, Мити, краску из ольховой коры подай!
Дала ему. Вылил в море краску из ольховой коры. Все морские звери погибли. Один Таятхыт остался.
Опять отправился Таятхыт зверей на помощь звать. В тундру пришел. Всех червей созвал, черных червяков, гусениц, личинок, дождевых червей. Поползли.
Проснулась утром семья Куйкынняку — вся земля червями покрыта.
— Живо, Мити, лыжи, подбитые оленьей шкурой, подай!
Дала ему. Надел лыжи. Прокатился несколько раз на лыжах — всех червей подавил.
Опять волк один остался. Крикнул ему Куйкынняку:
— Не смей таскаться ко мне! Убью и тебя!
Что ж, пошел волк домой. Вернулся домой. Волчью шкуру снаружи повесил. Всю зиму шкура висела. Потом снял ее, понес к Куйкынняку. Пришел.
— Здравствуй, брат! Где мне мою волчью шкуру потрясти? Всю ее снегом запорошило.
— Прямо над входной дырой и тряси.
Начал отрясать снег. «Ну, — подумал, — довольно. Наверное, всех засыпал».
Заглянул внутрь, а там ничего, все живы. Только на полу горка снега лежит.
— Эх, неудача!
Пошел волк домой.
А Куйкынняку свою воронью одежду вынес, снаружи повесил. Одну ночь провисела. Снял на другой день, в волчий поселок понес. Пришел.
— Привет, брат! Где мне мою воронью кухлянишку отрясти?
— Да тут вот и отрясай над входной дырой.
Что ж, тряхнул один раз — вся землянка снегом наполнилась. Все волки и погибли.
А Куйкынняку домой вернулся.
127. Куйкынняку и лиса
Рассказала в 1928 г. жительница сел. Кичига Н. Безуглова, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 100 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
Однажды лиса Чачучанавут сказала:
— Эх, детки, что есть будете? Схожу-ка я к морю, поищу добычи!
Пришла к морю и запела:
— Детки мои, детки мои еще не ели!
Увидела рыбку, взяла, сунула в плетенку.
А Куйкынняку слышит — поет кто-то. Пошел на голос, пришел, спросил:
— Ты что нашла?
Чачучанавут ответила:
— Рыбку нашла. Надо же деток накормить.
Сказал Куйкынняку:
— А ну-ка, дай посмотреть твою находку!
— Да вон там, в плетенке лежит.
Куйкынняку не долго думая рыбешку вытащил и закопал в песок, а в плетенку кусок дерева засунул.
Подняла Чачучанавут плетенку, на спину взвалила, сказала:
— Что это потяжелела ноша?
Куйкынняку сказал:
— Да уж такая большущая рыба!
Вернулась домой Чачучанавут. Детишки ее встречают.
— И-ка-ка! Мама рыбки принесла! Кому рыбью голову дашь?
Чачучанавут сказала:
— Ты самый маленький. Тебе рыбью голову дам!
Вошла в жилье. Лисята говорят:
— Ой, мама, есть будем!
Сказала Чачучанавут:
— Возьмите рыбу, в плетенке лежит.
Стал один лисенок искать, сказал:
— Ничего нет!
Чачучанавут сказала:
— Есть!
Поискал, поискал, опять сказал:
— Да нету же ничего! Сама поищи.
Рассердилась Чачучанавут:
— Пошел прочь! Никчемный какой!
Подскочила Чачучанавут к плетенке, поискала, ничего не нашла. Сказала:
— Вот же Куйкынняку какой! Хитростью живет!
На другой день пошла Чачучанавут в горы добычу искать. Увидела на дороге двух диких оленей — в драке друг друга забодали. Вырыла в земле ямку, засунула туда голову, запела:
— Детки мои, детки мои еще не ели!
Потом живо домой вернулась, сказала:
— Ну-ка, скорее давайте на новое место откочуем! Я двух диких оленей нашла.
Пришли. Каменную землянку сделали. Играют лисята возле землянки. Потом увидели Куйкынняку:
— Ой! Идет!
Сказала Чачучанавут:
— Скорее домой идите!
Пошли. Закрыли входную дыру. Куйкынняку подошел, сказал:
— Мне-е-е кусочек костного мозга!
Сказала Чачучанавут:
— Иди, позови свою жену!
Пошел звать. Пришел, сказал ей:
— Иди-ка к Чачучанавут!
Пошли. Пришли.
— Ну, входите скорее!
Вошли. Закрыли дымовую дыру. Куйкынняку сказал:
— Мне-е-е кусочек костного мозга!
Чачучанавут привязала кусочек мозга на нитку из сухожилья, дала ему. Проглотил. Она за нитку обратно вытащила. Опять проглотил. Опять вытащила. Снова проглотил, на этот раз маленький кусочек успел откусить.
Порвалась сухожильная нитка. Проглотил Куйкынняку костный мозг.
Пока семья Чачучанавут забавлялась, Мити жировую толкушу потихоньку за пазуху засовывала. Потом незаметно наружу выбросила.
А Чачучанавут пошла, входное бревно соседней пустой землянки жировой толкушей смазала, потом и молот для разбивания костей смазала. Куйкынняку сказал:
