— Ну-ка, сыновья, наловите оленей!
Наловили сыновья оленей. Куйкынняку большую ладью сделал. В нее этих оленей загнал. Потом стал всех зверей созывать. Всякие звери к нему пришли. И мыши тоже пришли. Составил Куйкынняку из мышей упряжку, запряг их в ладью, поехал к морю. С собой мухоморов 187взял. Приехал к морю. А дождь-то все время идет.
На другой день отплыл. Долго плыл по морю. Наконец к острову подплыл. Высадился на берег. Видит — поселок. Пришел туда. Видит — женщина сидит, волосы расчесывает.
— Ага, вот из-за чего дождь идет!
Сказала ему женщина:
— Здравствуй, старик! Явился!
— Да, явился!
— Мимо поедешь или здесь останешься?
— Переночую, а завтра дальше отправлюсь!
А женщина все причесывается. Стал он ее мухоморами угощать. Поела и опьянела вскоре. Тогда Куйкынняку начал ей волосы срезать. Все волосы срезал. Потом все одежды с нее снял. Голой оставил. Собрал ее одежды, закопал в землю. И сказал:
— Погоди же, совсем тебя измучаю!
А женщина замерзла, дрожит. Совсем опьянела. Хочет причесаться. Только рукой дергает, к голове тянется. А Куйкынняку ей еще брови и ресницы срезал.
Потом мышку Камчэнанавут послал:
— Переплыви море, посмотри: может, прояснилось у нас.
Поплыла мышка. Вскоре вернулась, сказала:
— Совсем прояснилось.
Тогда Куйкынняку домой отправился. А женщину так и оставил.
— Ой, холодно! Замерзаю! Отдай мои одежды! — кричит женщина.
Не отдал. Домой вернулся.
125. Путешествия Куйкынняку
Рассказал в 1928 г. житель сел. Кичиги Ававу, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 94 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
Образ Куйкынняку не имеет четкого выражения в цикле корякских вороньих сказок: иногда это человек, иногда — ворон. В данной сказке герой выступает, по-видимому, в образе человека.
Однажды Куйкынняку на морской берег пошел. Увидел акибу 188.
— Что, акиба, ты здесь делаешь?
— Спать собираюсь.
— Хочу что-то тебе сказать. Послушаешь?
— Ни к чему мне. Спать хочу!
Запел тогда Куйкынняку:
Акиба, снеси меня
В места, богатые жиром, к женщинам морского народа!
Посадила его акиба к себе на спину. Повезла. Привезла к китовому народу.
— Здорово, старик! Зачем приехал?
— Как сказать… Жиру поесть хочу.
— Ну, входи!
Вошел.
— Ну-ка, достаньте нерпичьи ласты!
Достали.
— На вот, поешь нерпичьих ластов!
Принялся есть ласты. Поел.
— Спасибо, наелся. Вот только в горле пересохло. Попить бы. Напоите меня!
— Сам бери, пей! Вон деревянная посуда с водой стоит.
— Эх вы, все еще без чашек живете!
Подошел к корыту, только пить начал, как вдруг полетел вниз головой в корыто. Долго падал. Упал прямо на жилье моржового народа. Сел у входной дыры. Потом петь начал:
О-ой! Дальней земли женщины
Из горных речек воду черпают!
Крикнули из жилья:
— Эй, гость, войди!
Вошел.
— Ну-ка, гостя попотчуйте!
Угощать стали. Есть начал. Поел.
— Эх, пить хочется!
— Напейся сам!
Подошел к корыту, только начал пить, как вдруг вниз головой полетел. Прямо на жилье лахтачьего народа упал. Сел у дымовой дыры, запел:
О-ой! Дальней земли женщины
Из горных речек воду черпают!
Тотчас изнутри крикнули ему:
— Войди, гость!
Вошел.
— Ох! Напоите меня! Худо мне. Умираю, как пить хочу.
— Иди сам напейся! Держи роговую чашку!
Дали ему роговую чашку. Начал он пить. Напился.
— О-хо! Напился я. Ожил.
— Теперь лахтачьими ластами гостя попотчуйте!
Поставили перед ним лахтачьи ласты. Начал есть. Поел.
— Ну, пора и домой. Проводите меня. Отдам вам свою дочь.
— Что ж, ладно, проводим!
Отправились провожать гостя.
Прибыли к Куйкынняку. Начали толкушу 189делать. Много толкуши съели. И в обратный путь отправились. Куйкынняку им Тинианавут отдал. С ней и уехали.
Пришли к китовому народу.
— Здорово! Откуда путь держите?
— Куйкынняку провожали.
— Ладно. Чем же вас наделили?
— Мы ведь не такие насмешники, как вы. — И показали Тинианавут.
— Откуда у вас эта девушка?
— А вот не насмехались мы, теперь, спасибо, с девушкой возвращаемся.
— Красивая девушка!
Попрощались с китовым народом. Домой вернулись.
— Ну, мать, разводи огонь, невесту огнем встречай!
Начали огнем окуривать. Приобщили к огню. Собрался народ, начали невесту рассматривать. Все говорят:
— Ой, красивая девушка!
Потом празднество устроили.
126. Куйкынняку и волк
Рассказал в 1928 г. житель сел. Кичига Оонак (Кирилл Попов); зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 96 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
В основе сказки — распространенный у коренных народностей чукотско-камчатского региона, а также Аляски сюжет о катающихся с горы вороне и волке. В корякской сказке на этот сюжет с горы на санках катается Куйкынняку, к которому приходит волк по имени Эгымчычын (ср. The Koryak, № 126).
В данном варианте (в отличие от эскимосского) — это и не совсем животная сказка, поскольку основной герой ее предстает в образе человека. Эта сказка служит иллюстрацией слабой дифференциации между волшебной и животной сказкой в корякском цикле о Куткыннеку (Куйкынняку) [ср. эскимосскую сказку «Волк и ворон» (Эск,_ ск. и лег., стр. 23), а также здесь чукотский текст № 110].
Данный сюжет в корякском варианте контаминируется с другим сюжетом, где брат погубленного волка Таяхтыт в союзе с земными и морскими зверями пытается мстить Куйкынняку.
О вороньем происхождении героя, о его магической силе свидетельствуют следующие моменты: Куйкынняку окрашивает море ольховой краской, отчего гибнут морские звери, а затем вывешивает снаружи свою воронью одежду, снегом с которой засыпает всех земных зверей.
Как в этой, так и в других сказках о вороне Куйкынняку, древний миф о вороне-творце выступает основой формирования сказок о животных, в которых миссия героя-творца причудливо сочетается с ролью плута и простака. В плане художественном мифологическая основа сюжета обогащается сатирическими и комическими мотивами, что знаменует идеологическую многоплановость сказки.
Решил Куйкынняку покататься. На гору отправился. Идет, водовозные санки за собой тащит. Пришел на гору. Скатился к самому морю. Через море перекатился. Обратно идет. Сам санки тащит.
Потом волк пришел.
— Здравствуй, двоюродный брат! Что делаешь? Катаешься? Ну-ка, брат, и я покатаюсь!
— Не смей садиться! Сломаешь!
— Ничего. Хоть разок скачусь!
Стал волк кататься. Три раза скатился. Потом сказал Куйкынняку:
— Ну ладно, брат, я домой пойду.
Вернулся домой Куйкынняку.
Через некоторое время решил волк: «Пойду в гости к двоюродному брату».
Отправился. Идет. Вдруг видит: на дороге ноги Куйкынняку валяются:
— Ой! Двоюродный брат! Какой смертью умер? — И съел ноги.
Еще немного прошел, руки нашел. И руки съел. Потом голову нашел и тоже съел. А потом и тело нашел, и это съел. Идет волк дальше.
Вдруг Куйкынняку закашлял в его животе:
— Эй, братец, куда мы идем?
