Убедившись, что вполне овладела собой, она выпрямилась и посмотрела на Спеллара.

— Ваши подозрения оправданны, сэр, — сказала она, вложив в свой голос всю весомость профессионализма. — Перед смертью он определенно съел или выпил какой-то яд.

Леди Фэйерберн издала душераздирающий вопль.

— Именно этого я и боялась. Мой обожаемый муж покончил жизнь самоубийством. Как он мог так поступить со мной? — всхлипнула она и упала в обморок.

— Энни! — воскликнула Ханна.

Она бросилась на колени рядом с сестрой и достала миниатюрный флакон, привязанный изящной цепочкой к ее запястью. Открыв пробку, Ханна помахала флаконом перед носом леди Фэйерберн. Нюхательная соль сразу же подействовала — вдова открыла глаза.

Лидо Гамильтона Фэйерберна посуровело.

— Вы хотите сказать, что мой отец совершил самоубийство, мисс Бромли?

Люсинда взглянула на него с сочувствием.

— Я не сказала, что он намеренно выпил яд, сэр. Выяснять, выпил ли он его намеренно или кто-то ему в этом помог, дело полиции.

Ханна вся дрожала от гнева.

— Кто вы такая, чтобы решать, что причиной смерти лорда Фэйерберна было отравление? Ведь вы не врач, мисс Бромли. Вообще-то мы прекрасно знаем, кто вы. Как вы посмели прийти в этот дом и разбрасываться всевозможными обвинениями?

Люсинда почувствовала, что начинает закипать. Подобные выпады всегда были неприятной стороной ее консультаций. Из-за «желтой прессы», в последние годы смаковавшей случаи отравлений, общество было налузгано именно этим способом убийства.

— Я пришла сюда не для того, чтобы выдвигать обвинения, — сказала Люсинда, пытаясь не выдать своего гнева. — Меня попросил высказать свое мнение инспектор Спеллар. Я его высказала. А теперь, с вашего позволения, я уйду.

— Я провожу вас до кареты, мисс Бромли, — вызвался Спеллар.

— Благодарю вас инспектор.

Они вышли из библиотеки и спустились в холл, где нашли дворецкого и домоправительницу. Оба были в явной тревоге. Люсинда этому нисколько не удивилась. В случаях с отравлением первыми, кто подпадал под подозрение, обычно были слуги.

Дворецкий поспешил распахнуть дверь. Люсинда и Спеллар вышли на ступени и оказались перед серой стеной тумана, такого густого, несмотря на дневное время, что нельзя было разглядеть ни небольшой сквер в центре площади, ни дома на противоположной стороне. Кучер Люсинды, увидев ее, оттолкнулся от перил лестницы и открыл дверцу экипажа.

— Я вам не завидую, инспектор Спеллар. Случай сложный, — тихо произнесла Люсинда.

— Значит, вы считаете, что это отравление. Я тоже так думал.

— Боюсь, однако, что это не просто банальный мышьяк. Вы не сможете воспользоваться методом мистера Марша, чтобы доказать свою версию.

— Должен с прискорбием заметить, что мышьяк в последнее время как-то вышел из моды. Особенно с тех пор, как широкая публика узнала о том, что для его обнаружения существует определенный тест.

— Не отчаивайтесь, сэр, это старый и проверенный способ, и он всегда будет популярен, если не из-за его доступности, то по той простой причине, что при длительном и терпеливом применении его симптомы могут быть приписаны почти любому случаю смертельных болезней. Во всяком случае, именно по этой причине французы называют мышьяк «порошком наследства».

— Да, они правы, — состроив гримасу, ответил Спеллар. — Можно лишь удивляться, какое количество пожилых родителей и неудобных супругов поспешили в мир иной именно по этому пути. Но если это не мышьяк, то что же? Я не обнаружил ни запаха горького миндаля, ни каких-либо других признаков цианида.

— Я совершенно уверена, что яд был растительного происхождения. В его основе лежал касторовый боб, который, как вам известно, обладает высокой степенью токсичности.

Спеллар нахмурил лоб:

— Но я считал, что отравление этим бобом вызывает сначала острое и мучительное заболевание. У лорда Фэйерберна, насколько мне известно, отсутствовали какие-либо симптомы опасной болезни.

Тщательно подбирая слова, чтобы сообщить Спеллару правду о данном случае отравления, Люсинда сказала:

— Тот, кто приготовил яд, позаботился о его высокотоксичности и быстродействии. Сердце лорда Фэйерберна остановилось еще до того, как у его тела появился шанс вытолкнуть яд.

— По-моему, мисс Бромли, вы страшно обеспокоены. — Спеллар сдвинул кустистые брови. — Полагаю, что для приготовления такого необычного яда требовалось немалое умение.

На какое-то мгновение в его взгляде промелькнула обычная проницательность, но почти сразу исчезла, сменившись привычным, несколько туповатым, выражением.

— Не просто немалое, а чрезвычайное, — коротко бросила Люсинда. — Такой яд мог приготовить либо ученый, либо талантливый химик.

— Какой-то гений?

— Возможно. — Она вздохнула. — Буду честна, инспектор. Я еще ни разу ни в одном яде не встречала такого сочетания ингредиентов. — И это, подумала она, абсолютная правда.

— Понимаю, — обреченно вздохнул Спеллар. — Скорее всего придется начать с аптек. В этих заведениях всегда подпольно торгуют всякого рода ядами. Какой-нибудь потенциальной вдове ничего не стоит купить там отравляющее вещество. А когда супруг умрет, она всегда может заявить, что это был несчастный случай. Она, видите ли, купила яд, чтобы морить крыс, а муж просто случайно его выпил.

— Но в Лондоне несколько тысяч аптек.

Спеллар фыркнул:

— Не считая заведений, где продают лекарственные растения и патентованные лекарства. Но я смогу сузить круг подозреваемых, если сосредоточусь на аптеках, расположенных поблизости от этого дома.

Люсинда натянула перчатки.

— Значит, вы уверены, что это убийство, а вовсе не суицид?

В глазах Спеллара снова появился острый взгляд и тут же исчез.

— Я не сомневаюсь, что это убийство. Я носом чую.

Люсинда ни на секунду не усомнилась в его интуиции.

— Не могу отделаться от мысли, что леди Фэйерберн в трауре будет выглядеть очень привлекательно.

— Странно, но мне тоже пришла в голову эта мысль, — улыбнулся Спеллар.

— Вы думаете, что это она убила мужа?

— Это будет не первый случай, когда несчастливая молодая жена, мечтающая о свободе и богатстве, дала своему пожилому мужу яд. — Спеллар покачался на каблуках. — Но в этом доме есть и другие подозреваемые. Однако сначала я должен найти источник яда.

Люсинда напряглась, но постаралась, чтобы на ее лице не отразился страх, который она испытала при последнем заявлении инспектора.

— Да, разумеется. Желаю удачи, инспектор.

— Спасибо, что согласились прийти. — Он понизил голос почти до шепота. — Я должен извиниться перед вами за то, что в доме Фэйербернов вам пришлось выслушать оскорбления в свой адрес, мисс Бромли.

— В этом не было вашей вины, инспектор, — улыбнулась она. — Вы же знаете, что я привыкла к такому поведению.

— Однако это не делает его менее оскорбительным, — возразил Спеллар. Выражение его лица стало вдруг непривычно мрачным. — Ваша готовность подвергаться незаслуженным нападкам ради того, чтобы время от времени помогать мне, все больше и больше делает меня вашим должником.

— Чепуха. У нас с вами общая цель. Ни один из нас не желает, чтобы преступники разгуливали на свободе. Боюсь только, что на сей раз работа потребует от вас больших усилий.

— Похоже на то. До свидания, мисс Бромли.

Он помог ей сесть в карету, закрыл дверцу и отошел. Люсинда откинулась на подушки и, плотнее закутавшись в плащ, выглянула в окно. Туман по-прежнему был почти непроницаемым.

Следы папоротника, обнаруженные в ядовитом веществе, которым был отравлен лорд Фэйерберн, не беспокоили ее так, пожалуй, со смерти отца. Во всей Англии был только один экземпляр этого папоротника. Он был привезен из их последней с отцом экспедиции по Амазонке и уже целый месяц рос в ее собственной оранжерее.