— Пришло еще одно предложение взять у нас интервью, — сказал Гандерсон и отъехал в кресле на колесиках от окна с таким видом, точно не мог более выносить всего этого беснования. — Для программы «Беседы с Ворхаусом».

Это было довольно популярное среди интеллектуалов шоу, которое показывали по кабельному телевидению. Такое серьезное и заумное, что обычный зритель его почти не смотрел.

— Я им сказал, что ты согласен.

— Что вы сказали? — так и вскинулся Картер.

— Я сказал, — холодно начал Гандерсон, — что глава нашего отдела палеонтологии, ученый, не только обнаруживший останки Мужчины из Ла-Бре, но и непосредственно находившийся на месте раскопок, когда этот несчастный упал в колодец, будет счастлив представлять на телеканале наш музей и объяснить, в чем состоят наши интересы.

— Но зачем вы это сделали? — воскликнул Картер.

Он ненавидел репортеров, все эти интервью, даже микрофоны, которые бесцеремонно суют тебе прямо в лицо, что происходило на протяжении всех последних дней, стоило ему подъехать к музею и выйти из машины.

— Да затем, что просто устал принимать весь удар на себя. К тому же, если уж честно, это была твоя вина.

Картер тут же прикусил язык, понимая, что если даст себе волю, то наговорит такого, что потом самому тошно будет. Он хорошо понимал, что здесь в действительности происходит. Понимал, что во многом виноват сам Гандерсон, который просто обожал стоять перед камерами — чем и занимался в самом начале — со скорбным лицом и торчащим из нагрудного кармана красиво сложенным шелковым платочком. Но именно Гандерсон все и испортил. Он вообразил, что подобная история лишь прибавит ему популярности, возвысит в глазах общественности, позволит сделать собственные имя и лицо неким синонимом музея, а на деле вышло совсем не то, что он ожидал. У истории выросли «длинные уши», за которые каждый был не прочь подергать, и чем больше говорил Гандерсон, тем больше неприятностей навлекал на себя и музей. Он наконец понял это и теперь хотел выставить перед общественностью нового козла отпущения, то есть его, Картера.

— Но я не за тем тебя позвал.

Картер молча ждал продолжения.

— Хочу знать, что происходит сейчас в колодце номер девяносто один. Когда вы собираетесь найти наконец тело этого несчастного, этого Джеронимо?

Никто не хотел называть его Джеронимо — и в эфире, и в прессе, и просто на людях его предпочитали называть «жертвой» или «человеком-загадкой». Так было эффектнее.

— Делаем все, что можем, — лаконично ответил Картер. — Это очень сложно по причинам, о которых я вам уже докладывал.

И о которых Гандерсон почему-то постоянно забывал.

Тело «человека-загадки» с непостижимой скоростью засосало в черную жижу, прежде Картеру не доводилось видеть ничего подобного, и объяснения этому он пока что найти не мог. Обычно колодец так быстро не засасывает, ничего похожего не наблюдалось на протяжении десятков тысяч лет. Возможно, это было обусловлено применением мощных насосов (по настоянию все того же Гандерсона); или же секционных стальных пластин, которые распорядился установить Картер; или же какими-то иными причинами. Существовала даже теория, что это было вызвано масштабными строительными работами вблизи Курсон-стрит — якобы произошло смещение подземных геологических пластов. Как бы там ни было, но колодец вдруг повел себя совершенно аномально. Причем как раз в тот момент, когда он, Картер, собирался извлечь на поверхность одну из самых потрясающих и важных своих находок — кости второго человеческого существа, обнаруженного в районе Ла-Бре. Но вместо того чтобы заниматься этим, теперь Картеру предстояло прежде извлечь из колодца тело человека, ставшего, по несчастному стечению обстоятельств, его современной «добычей».

— Нет, хоть убейте, я этого не понимаю! — воскликнул Гандерсон. — Почему нельзя применить землечерпалку или экскаватор? Какая там глубина? На какой глубине может находиться тело?

— Этого мы не знаем, — постарался ответить Картер как можно спокойнее. Раздражение его нарастало. — Там все идет не так, как положено. Смола бурлила в колодце с такой силой… никогда прежде не наблюдалось ничего подобного. Возможно, хоть и маловероятно, что тело сместилось в боковую пазуху.

— Что, черт побери, это означает?

— Это означает, что тело могло затащить в сторону, в подземный карман или щель, о существовании которых мы не подозревали.

Гандерсон провел ладонью по безупречно уложенным седым волосам.

— Так как же тогда мы его найдем?

Картеру и самому хотелось бы знать ответ на этот вопрос.

— Возможно, — начал он, — нам следует попробовать применить особый локатор для подземных работ. — Он уже всерьез начал рассматривать эту возможность на тот случай, если остальные средства не помогут.

— Господи боже, — пробормотал Гандерсон, — в какую же сумму нам это обойдется?

В большую, подумал Картер. Очень большую. Но нет смысла пока что вдаваться в подробности. Он узнал, что пожарный департамент Сан-Бернардино вызвал срочную спасательную команду. Именно сегодня они должны начать работать в колодце, а сам он будет помогать и направлять их действия. Картер нетерпеливо взглянул на часы. Он и без того уже опоздал.

— Мне надо быть там, немедленно, — сказал он Гандерсону.

— Только смотрите, будете выходить из здания, старайтесь не привлекать к себе излишнего внимания, — предупредил тот.

«Что дальше? — покидая кабинет, подумал Картер. — Маску, что ли, прикажете надевать?»

Стоило ему выйти из замкнутого кондиционированного пространства музея, как бой барабанов стал громче. Выдался еще один жаркий и душный день, а в колодце наверняка еще градусов на десять выше. Картер был далеко не в восторге, что ему придется до вечера проторчать там.

Он прошел мимо кучи свежего черного гудрона перед входом в музей, где красовались экспонаты, двойники семейства мастодонтов в натуральную величину, и тут кто-то крикнул ему:

— Расхититель гробниц!

Каких еще гробниц, подумал Картер. Мужчина из Ла-Бре умер мучительной смертью, вероятнее всего в одиночестве. Он или застрял в смоле и медленно погибал от обезвоживания, или же был разорван на куски хищниками, которые, скорее всего, вскоре погибли вместе с ним. На его месте Картер только радовался бы, если бы его нашли.

Лос-анджелесская полиция установила ограждения и пропускала посетителей только в музей, но блокировала все подходы к тому месту, где в парковой зоне находился колодец № 91. Картеру пришлось показать пропуск — ламинированную карточку с фотографией, что висела на шее на шнуре. Только тогда полицейский, дежуривший возле ограждения, пропустил его.

Теперь издали колодец походил на съемочную площадку. Там, где раньше стоял один трейлер, где они мылись и переодевались, появилось сразу несколько предназначенных для координации работы различных агентств: средств массовой информации, представителей общественности и надзорных организаций. Здесь также обосновалась служба коронера, они находились тут все время и должны были проследить за тем, когда тело «человека-загадки» извлекут наконец на поверхность, чтобы никто не смел прикоснуться к нему без перчаток. Картеру все это представлялось ярким примером массового умопомешательства.

Внизу, возле колодца, находилось сейчас около дюжины рабочих, и ни одного из членов группы Картера среди них не было. Розали и Клода освободили на неопределенное время от исполнения обязанностей. А Миранде, образцово-показательной студентке университета, и вовсе запретили приближаться к месту раскопок. Теперь здесь работали только профессиональные дипломированные палеонтологи, были среди них даже два профессора на пенсии, видимо, лишь им было известно, как следует извлекать человеческие останки. Работу эту следовало проводить с особой осторожностью и умением, с учетом всех обстоятельств. Но делать это было практически невозможно в условиях, когда кругом толпятся, заглядывают тебе через плечо пожарные, копы и коронеры, суетятся спасатели, пытающиеся понять, в каком именно квадрате следует искать недавно погибшего и как его лучше оттуда извлечь.