— Твой отец электрик?

— В Бомбее он был инженером по гражданскому строительству.

Все окна дома были освещены, где-то играло радио.

Интересно, что теперь он должен делать? Грир никогда не был мастаком по части ухаживаний. Еще подростком встречался с девчонками на пляже и по ночам трахался с ними возле будки спасателей. С тех пор он по большей части предпочитал профессионалок. Будь сейчас на месте Индиры одна из них, он бы уже давно приступил к делу.

Грир остановил машину в парке и перегнулся через сиденье, но Индира догадалась о его намерениях, отпрянула и ухватилась за ручку дверцы.

— Большое спасибо за ужин, капитан…

Капитан? Скверный признак.

— Но мне пора.

Грир отдернул руку. К счастью, оксиконтин сделал его мягче и сговорчивее.

— Так ты не хочешь… э-э? — Он даже не закончил предложения, потом, не дожидаясь ответа, пожал плечами с самым небрежным видом. — Ладно, как скажешь.

— Но я надеюсь увидеть вас на следующей неделе. На процедурах.

Внезапно Индира показалась Гриру страшно деловой, точно на ней снова был белый медицинский халат. Она вышла из машины, он наблюдал за тем, как она отворила дверь в дом. Звуки радио стали громче. «Какого черта?» — подумал Грир. Может, все это было не чем иным, как стремлением врача-физиотерапевта проявить любезность к пациенту-калеке? Помочь ему в социальной адаптации?

Что ж, прекрасно! Без проблем. Ему есть куда пойти.

Он повернул ключ зажигания, выжал педаль газа, заставив мотор взреветь на всю округу пару раз, сигнализируя о своем отъезде. Выехав на дорогу, он направился в клуб «Голубой рукав».

К тому времени, когда он подъехал к заведению, все места на стоянке перед входом были заняты. Тогда Грир достал из бардачка табличку со знаком «За рулем инвалид», сунул ее под ветровое стекло и припарковался в специально отведенном для таких машин месте. Вообще-то ему не слишком нравилось разъезжать с этим знаком, как бы объявляя на весь мир о своем состоянии, но иногда он мог пригодиться.

В зале дорожка к сцене была высвечена маленькими фонариками в виде полукруга с шестом в центре. Вокруг шеста извивалась женщина с прямыми черными коротко подстриженными волосами и в стрингах. Секунду-другую глаза Грира привыкали к темноте, затем он узнал в стриптизерше Джинджер Ли, подружку Садовского. Джинджер была наполовину китаянка или кореянка, что-то в этом роде, и Грир постоянно удивлялся: что могло привлечь к ней Садовского, ненавидевшего и презиравшего всех, у кого не белый цвет кожи?

За стойкой бара Зеке разливал пиво. Заметив Грира, кивнул и сделал знак подойти.

— Чем могу помочь? — спросил он.

— Сооруди-ка мне «Джек Дэниелс», двойной, — ответил Грир. — И еще чуток того, чем угостил прошлый раз.

— Насколько большой чуток?

Грир заглянул в бумажник.

— Пусть будет сто.

Зеке налил ему виски, сунул пакетик из фольги в подставленную ладонь Грира и сказал:

— На прошлой неделе моя команда выиграла полуфинал.

— Поздравляю.

Зеке был высоченным белокурым парнем. Он подрабатывал за барной стойкой и играл в волейбол, а также приторговывал «колесами» в ожидании, когда на него и его команду прольется денежный дождь в награду за спортивные достижения.

— Ты обязательно должен прийти на финал. Играем на пляже в Санта-Монике.

— Непременно буду, — кивнул Грир.

— Нет, серьезно, ты должен прийти. Обязательно. Тебе полезно побыть на солнышке. В его лучах есть витамин D, а витамин D очень полезен для костей, точно тебе говорю.

«Ну и вечерок выдался», — мрачно подумал Грир. Всяк, кому не лень, заботится о его здоровье.

— Садовский здесь?

— Пока не видел.

Тут кто-то крикнул, чтобы подали водки, и Зеке вернулся к работе. Грир развернулся на табурете, чтобы видеть сцену. Теперь Джинджер висела вниз головой, обвив шест длинными ногами в черных туфлях на шпильке. Как только умудряется? Музыка играла опус Принса «1999», сцена была забросана, как мусором, туго свернутыми купюрами. Грир знал, в чем тут фокус: ты не хотел выглядеть скупердяем, но и особенно тратиться тоже, так что удобнее всего было скомкать купюру — поди разбери, пятерка там, десятка или доллар — и бросить девушке в надежде, что она сразу не заметит и уделит тебе особое внимание.

Он сегодня крепко выпил и, возможно, нуждался именно в этом — в особом внимании.

Грир продолжал потягивать виски и думать об Индире. Выгорит у него чего-нибудь с ней? Нет, скорее всего, нет. Тогда он переключился на Джинджер, стал думать о ней, смотрел, как она, низко нагнувшись, собирала разбросанные вокруг деньги, а потом ушла со сцены. Вместо нее вышла другая девушка в красно-бело-синем бикини. Грир снова вспомнил об аль-Калли и начал думать о том, как разыграть эту карту.

— Привет, Дерек, — сказала Джинджер и взгромоздилась на соседний табурет.

Он не заметил, как она подошла.

— Видел мой номер? — осведомилась она.

— Не с самого начала. Но большую часть.

На ней был топ в блестках и черные лосины с сильно заниженной талией.

— Как тебе новая музыка?

— Принс устарел.

— А я специально выбрала именно ее. Тут ведь полно старперов, им должно нравиться.

«Интересно, — подумал Грир, — сколько самой Джинджер? Девятнадцать, двадцать?»

— Может, ты и права.

А она здорово выглядит в этом прикиде. И что она нашла в Садовском?

— Хочешь купить мне выпивку?

— Почему бы тебе самой не купить? — фыркнул Грир. — Денег накидали целую кучу.

Она приподняла палец, Зеке принес ей бокал с каким-то зеленым напитком.

— Стэн еще не пришел.

— Это я заметил.

— Придет поздно. После конца смены.

«Если бы Садовский не был глуп как пробка, — подумал Грир, — я бы мог обсудить с ним дело аль-Калли». Но он слишком хорошо знал Садовского: тот бы наверняка посоветовал ему похитить богача и потребовать за него выкуп.

— Пойдем потанцуем? — спросила Джинджер и кивком головы указала на расположенный в задней части помещения Голубой зал, где обычно проходили так называемые танцы.

Грир поднял на нее глаза.

— А как же Стэн?

— А что Стэн? Ему по барабану. — Она облизала ободок бокала. — Для него важно только одно правило: ты должен быть белым.

— А управляющие куда смотрят? — спросил Грир и оглядел зал.

Больше половины мужчин в зале никак нельзя было назвать чистокровными арийцами.

— Да всем плевать. А лично я делаю что хочу.

Наверное, она и Садовский стоят друг друга. Джинджер с вызывающим видом положила ему руку на колено.

— Только для тебя, специальное предложение, — мурлыкнула она. — Другим парням я себя трогать не позволяю. А тебе — да. — Рука ее передвигалась все выше по бедру. — Ну, что скажешь?

Что тут можно было сказать? Впервые за долгое время у Грира возникли другие ощущения, кроме боли. Он залпом допил виски. Она растопырила пальцы еще шире.

И больше не произнесла ни слова, наверное, поняла, что незачем. Вместо этого соскользнула с табурета, взяла Грира за руку и, не глядя на него, повела к Голубому залу — так ведут лошадь за поводья. Вход был завешен серебристыми нитями из какой-то синтетики, рядом дежурил плотный парень, брал деньги, отсчитывал сдачу, пропускал. Джинджер провела своего гостя в дальний конец зала, к большому креслу, обитому бархатом. Еще какого-то парня уже обслуживали на соседнем «сиденье для любви». Музыка здесь звучала более медленная, приглушенная. Ведь недаром же брали деньги за создание романтической обстановки и некое подобие уединения.

Джинджер игриво толкнула Грира в кресло — по ее движениям было видно, что она занимается хорошо знакомым привычным делом, — а затем провела ладонью по его груди и плечам. Расстегнула верхнюю пуговку его рубашки, а Грир, знавший правила, сидел неподвижно, опустив руки на подлокотники.

— О-о-о… — простонала она таким тоном, точно видела его впервые. — Ты такой… сексуальный! Я уже почти что кончила, а ведь мы еще даже не начинали.