Точно так же замысел Сталина реформировать политическую систему, то есть создать многопартийность, провалился из-за огромных внешних и внутренних угроз.

Пленум произвел кадровые перестановки. Ежов был избран кандидатом в члены Политбюро. Косвенным результатом поражения сталинской группы явился арест главного разработчика новой избирательной системы Я. А. Яковлева и последующая его гибель. Также потеряли свои головы Б. М. Таль и А. И. Стецкий.

Из «сталинской конституции» изъяли ее сердце — альтернативные выборы.

Эти события имели колоссальные разрушительные последствия, так как вскоре началась война, и Сталин вернулся к мысли об изменении советской политической системы только в конце отпущенного ему жизненного срока, когда ни времени, ни сил у него не оставалось.

Мы уже не говорим о таком факторе, как отставание советской индустриализации от мирового технологического процесса. Построенный в Советском Союзе военно-промышленный комплекс стал основным потребителем для устаревающей модели промышленного индустриального производства, не дав развиваться технологиям массового потребления, к которым уже переходил демократический Запад.

Убив сталинскую политическую реформу, партократия заморозила и экономические перспективы развития, так как не был задействован политический механизм согласования интересов различных корпоративных групп. Разрушение Советского Союза (1991) началось в трагическом 1937 году. Как мы увидим, советская тоталитарность, с одной стороны, была наиболее эффективной формой сохранения государства, а с другой — требовала и была способна к саморазвитию.

Следующий, 1938 год принес некоторое успокоение, хотя и не сразу.

Репрессии были продолжены. Состоялся судебный процесс над Бухариным, Рыковым и еще девятнадцатью представителями «старой гвардии». Были арестованы, сосланы или расстреляны многие офицеры. Общество охватил психоз доносительства, доносы стали способом показать лояльность или даже устранить конкурента. В однопартийной политической системе, где нет места легальной оппозиции, всегда найдутся недовольные, особенно — среди элиты.

Часто главным событием года называют бухаринско-рыковский процесс, завершивший череду разбирательств с представителями уходящего политического времени. На самом же деле проходивший со 2 по 13 марта в Октябрьском зале Дома союзов показательный процесс уже не играл той роли, что предыдущие. Давно осталась в прошлом пропагандистская война Бухарина со Сталиным по поводу темпов индустриализации и «столыпинского» пути развития сельского хозяйства. Уже можно было забыть сближение Бухарина с руководителями московской парторганизации Углановым и Рютиным, тайное свидание с Каменевым, когда Бухарин сказал, что «Ягода с нами». Выступления Бухарина против «национал-большевизма» тоже перестали быть актуальными. «Школа Бухарина» была разгромлена, от учеников он отрекся. В 1936 году Бухарин в письме Ворошилову называл только что расстрелянного Каменева «циником-убийцей», «омерзительнейшим из людей»; «что расстреляли собак — страшно рад».

Но вот судьба подвела его к последнему рубежу. Пришлось ответить за признанное им самим на XVII съезде, что он, Бухарин, объективно способствовал ослаблению позиции пролетариата и реставрации капитализма.

Конечно, Бухарин, Рыков и другие не представляли прежней угрозы, но ее несли внешний мир и назревающая война, а также все тот же «демон революции» и региональные кланы. При определенных условиях Бухарин мог быть выдвинут в вожди партии, Рыков — в председатели правительства.

Поэтому они были обречены. Отечественная и мировая история знает не один случай устранения политических соперников.

Как ни удивительно, но и сам Бухарин понимал логику событий. В письме Сталину он писал: «Чтобы не было никаких недоразумений, я с самого начала говорю тебе, что для мира (общества) я 1) ничего не собираюсь брать назад из того, что я понаписал; 2) я ничего в этом смысле (и по связи с этим) не намерен у тебя ни просить, ни о чем не хочу умолять, чтобы сводило дело с тех рельс, по которым оно катится. Но для твоей личной информации я пишу. Я не могу уйти из жизни, не написав тебе этих последних строк, ибо меня обуревают мучения, о которых ты должен знать… Есть какая-то большая и смелая политическая идея генеральной чистки а) в связи с предвоенным временем, б) в связи с переходом к демократии. Эта чистка захватывает а) виновных, б) подозрительных и с) потенциально-подозрительных. Без меня здесь не могли обойтись. Одних обезвреживают так-то, других — по-другому, третьих — по-третьему. Страховочным моментом является и то, что люди неизбежно говорят друг о друге и навсегда поселяют друг к другу недоверие (сужу по себе: как я озлился на Радека, который на меня натрепал! а потом и сам пошел по этому пути…)

Иосиф Виссарионович! Ты потерял во мне одного из способнейших своих генералов, тебе действительно преданных… Горько думать обо всем этом…

…А сейчас, хоть с головной болью и со слезами на глазах, все же пишу. Моя внутренняя совесть чиста перед тобой теперь, Коба. Прошу у тебя последнего прощенья (душевного, а не другого). Мысленно поэтому тебя обнимаю. Прощай навеки и не поминай лихом своего несчастного. Н. Бухарин» ³³².

Обвинение назвало Бухарина и Рыкова руководителями замысла расчленить Советский Союз: они готовили поражение СССР в войне, подталкивали сообщников к вредительству и диверсиям, несли ответственность за провалившиеся попытки убийства Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова, Ежова.

Тринадцатого марта прозвучал приговор — расстрел.

Со смертью Бухарина и Рыкова оставался последний соперник. Он находился под постоянным наблюдением советской разведки, и жить ему оставалось недолго.

Летом 1938 года в Париже с американской троцкисткой Сильвией Агелоф, одинокой некрасивой женщиной, которая была делегатом учредительного съезда IV Интернационала, познакомился сын бельгийского дипломата Жак Морнар. Он был молод и красив, она стала его любовницей.

На самом деле это был Рамон Меркадер, сын испанской аристократки Каридад Меркадер, коммунистки, участницы гражданской войны в Испании. Она была любовницей и агентом советского разведчика Леонида (Наума) Эйтингона.

«Во время пребывания в Барселоне я впервые встретился с Рамоном Меркадером дель Рио, молоденьким лейтенантом, только что возвратившимся после выполнения партизанского задания в тылу франкистов. Обаятельный молодой человек — в ту пору ему исполнилось всего двадцать лет. Его старший брат, как мне рассказали, геройски погиб в бою: обвязав себя гранатами, он бросился под немецкий танк, прорвавшийся к позициям республиканцев. Их мать Каридад также пользовалась большим уважением в партизанском подполье республиканцев, показывая чудеса храбрости в боевых операциях. Тогда я и не подозревал, какое будущее уготовано Меркадеру: ведь ему было суждено ликвидировать Троцкого, причем операцией этой должен был руководить именно я» ³³³.

Павел Судоплатов подчеркивает, что в Испании шла не одна война, а «две войны», обе не на жизнь, а на смерть. «Вторая, совершенно отдельная война шла внутри республиканского лагеря. С одной стороны, Сталин в Советском Союзе, а с другой — Троцкий».

Внедренный в окружение Троцкого Рамон Меркадер был задействован после окончания боевых действий в Испании, в 1940 году, когда Сталин понял, что в условиях приближающейся войны существование параллельного коммунистического лидера чрезвычайно опасно.

Обратим внимание на то, что почти одновременно с внедрением Меркадера в окружение Троцкого была проведена операция по уничтожению Евгения Коновальца, руководителя Организации украинских националистов (ОУН). Коновалец провозгласил целью ОУН борьбу за независимость Украины. Методом борьбы был террор. Националисты убили около шестидесяти человек, в том числе сотрудника советского консульства во Львове и министра внутренних дел Польши. Коновалец стал особенно опасен после того, как начал сотрудничать с германской военной разведкой.