Так, 1 февраля 1938 года по настоянию Сталина Политбюро приняло постановление «О дачах ответственных работников». В оригинале, написанном предположительно Молотовым, говорилось, что «бывшие вельможи» (Рудзутак, Розенгольц, Агранов, Межлаук, Карахан, Ягода и др.) понастроили себе грандиозные дачи, дворцы в 15–20 и более комнат, где они роскошествовали и транжирили народные деньги, демонстрируя этим свое полное бытовое разложение и перерождение, и ввиду того, что желание иметь такие дачи-дворцы все еще живет и даже развивается в некоторых кругах руководящих работников, СНК СССР и ЦК ВКП(б) постановляют: установить максимальный размер дач для руководящих советских работников в 7–8 комнат среднего размера (для семейных) и 4–5 для несемейных ³⁹⁸.

Здесь прямо сказано: элита стремится к роскоши.

После зачисток 1937–1938 годов, когда в политическую и управляющую верхушку пришли новые молодые кадры, тяга к «дворцам» уменьшилась. Должно быть, именно это настроение общества имел в виду Жуков.

Что ж, «ордену меченосцев» требовались воины, а не сибариты.

О принятии Гитлером плана «Барбаросса» советское руководство узнало очень быстро. Спустя десять дней, 29 декабря 1940 года, советский разведчик полковник Н. Скорняков («Метеор») сообщил начальнику Разведуправления Генштаба РККА, что «Гитлер отдал приказ о подготовке войны с СССР», война будет объявлена в марте 1941 года. Документ был разослан Сталину, Молотову, Тимошенко, Мерецкову.

Четвертого января 1941 года «Метеор» в подробном донесении уточнил: визит Молотова в Берлин «можно сравнить с посещением Бека». [27]

Кроме того, в донесении говорилось, что «Гитлер считает состояние Красной Армии сейчас настолько низким, что весной он будет иметь несомненный успех».

Советская разведка и ранее получала информацию о сосредоточении немецких войск на границах СССР, но теперь она обрела конкретику.

Как сегодня стало известно, в первой половине июня 1941 года Разведуправление РККА и Управление внешней разведки НКГБ составили две секретные записки о подготовке нападения Германии на Советский Союз:

«Перечень донесений военной разведки о подготовке Германии к войне против СССР январь — июнь 1941 года» и «Календарь сообщений агентов берлинской резидентуры НКГБ СССР „Корсиканца“ и „Старшины“ о подготовке Германии к войне с СССР за период с сентября 1940 по 16 июня 1941 года». (На «Календаре…» стоит дата 20 июня 1941 года, то есть до начала военных действий — 48 часов.)

Историк военной разведки Владимир Лота считает, что оба документа готовились по заданию единственного руководителя, которому подчинялись обе разведки, — Сталина. Это подтверждает и Судоплатов. Если учесть, что на рабочем столе вождя были две равновеликие стопки донесений, в одной — о неизбежном нападении немцев, в другой — отвергающие возможность нападения в 1941 году, то Сталин оказался перед задачей небывалой трудности.

В среднем в первой половине 1941 года военная разведка направляла в Кремль ежемесячно шесть донесений о нарастании военной угрозы со стороны Германии.

Обратим внимание на утверждение агента «Дожа», что военные не поддерживают планов Гитлера, «так как это приведет к кровопролитной войне, которая неизвестно чем закончится».

Заканчивается «Перечень…» двадцатью сообщениями, полученными от сотрудника германского посольства в Москве Клегеля, в которых прослеживается приближение трагического часа. В последнем от 21 июня 1941 года (19.00) указан срок нападения — «немедленно». Его содержание: «Посольство утром получило указания уничтожить все секретные бумаги. Приказано всем сотрудникам посольства до утра 22 июня захватить свои вещи и сдать их в посольство. Живущим вне посольства — переехать в посольство. Считают, что наступающей ночью будет решение. Это решение — война».

В предыдущих донесениях были стратегические и военные сведения, а в этом — просто бытовые. Судьба свершилась.

Война в течение последнего предвоенного полугодия надвигалась на СССР со стороны Балкан. 23 января Болгария дала согласие на присоединение к Тройственному союзу. Страна, которую Сталин открыто назвал зоной советских интересов и которая была мостом к проливам, ушла из-под его влияния.

Немцы предприняли меры защиты Констанцы «от бомбардировок независимого противника с моря», то есть от советских ВВС. 26 февраля Кремль узнал о вводе немецких войск в Софию. Но Сталин, кроме дипломатических заявлений, ничего не мог сделать. К тому же продолжающаяся война Англии на Балканах настраивала его на изоляционистский и подозрительный подход и к ней, так как он хорошо знал об антироссийской политике Великобритании в отношении российских интересов в районе проливов.

Положение СССР быстро ухудшалось. В ночь с 26 на 27 марта 1941 года в Белграде произошел военный переворот. Прогерманское правительство Д. Цветковича, подписавшего 25 марта договор о присоединении к Тройственному пакту, было заменено проанглийским правительством генерала Д. Симовича. Советская разведка и Коминтерн тоже принимали участие в перевороте. 5 апреля СССР заключил с Югославией договор о взаимопомощи. В Берлине это послужило сигналом к интервенции, так как подчинение Югославии Москве перечеркивало военные планы Гитлера.

Шестого апреля германские войска вошли в Грецию и Югославию. 12-я германская армия под командованием фельдмаршала Листа к тому времени располагалась на болгаро-турецкой границе и готовилась к нападению на Советский Союз после захвата Балкан. Теперь немцы были вынуждены переориентироваться.

Именно операция в Югославии задержала их нападение на СССР более чем на месяц и, как выяснилось в октябре–ноябре, стала одной из причин провала блицкрига. После короткого наступления немецких танковых дивизий и венгерской армии на Дунайском фронте югославские войска были сдавлены с обоих флангов. С севера со стороны Загреба и Любляны наступление поддерживали итальянцы. Еще один удар был нанесен с болгарской территории. В результате 28 югославских дивизий в беспорядке откатились в Сараево, где 17 апреля сдались.

Одновременно с этими событиями немцы начали оккупацию Греции, где в середине февраля высадились английские войска. Армия Листа под прикрытием бомбардировочной авиации повела наступление четырьмя танковыми колоннами. Преодолевая горы, немцы стремительно двигались вперед.

Восьмого апреля они взяли Салоники. 21 апреля греческая армия капитулировала.

Английские войска сумели провести сложнейшую эвакуацию, из 57660 солдат были вывезены на кораблях около 43 тысяч.

Двадцать седьмого апреля немцы были в Афинах.

После югославской катастрофы, как мы помним, Сталин позвонил писателю Эренбургу и опроверг установки своих собственных пропагандистов. Фактически московский договор Молотова — Риббентропа перестал существовать в главном политическом смысле, ибо никаких консультаций перед введением войск в Югославию Гитлер проводить не пожелал.

Но Эренбург не мог компенсировать крушение надежд Сталина и Молотова на то, что югославы навяжут немцам длительную войну.

Восемнадцатого апреля 1941 года заместитель начальника советской разведки Павел Судоплатов подписал специальную директиву: всем резидентурам в Европе: всемерно активизировать работу агентурной сети и линий связи, приводя их к требованиям военного времени.

Глядя на карту Европы, где все государства, кроме Центральной Швейцарии и сражающейся Англии, были подчинены Германии или сотрудничали с ней, Сталин должен был ощущать размеры угрозы. Но одно дело ощущать и другое — знать. Он не знал, во что выльется угроза. У него были основания считать, что он сумеет отвести ее каким-либо гроссмейстерским ходом.