— Простите, ваше величество, я проспал.

— Может быть, выпил накануне слишком много вина? — Гуго сердито посмотрел на кружки под кроватью, принюхался. — Поэтому и воскурил здесь фимиам, чтобы не чувствовался запах? Слуги его чуют. Этим твоим фимиамом пропах весь коридор. — Он снова принюхался.

— Ваше величество, — быстро произнес Гарин, — если вы дадите мне полминуты, чтобы одеться, я последую за вами в тронный зал. В подобающее для вас место, чтобы обсуждать важные вопросы.

Гуго повернулся.

— Я решаю, где мне что подобает. И мне надоело ждать. Ты сказал, что закончишь здесь свои другие дела и сразу отправишься в Англию. Так давай, поторопись. Пусть Эдуард вмешается, прежде чем Карл Анжуйский купит права на мой трон у этой высохшей ведьмы, моей кузины Марии.

— Другие дела уже почти закончены, ваше величество, — ответил Гарин. — Но я могу покинуть Акру лишь с вашим письменным согласием удовлетворить просьбу короля Эдуарда. Вы его дадите?

— Нет, — бросил Гуго. — Я уже говорил тебе, Эдуард просит слишком много только за то, чтобы поговорить с папой. Я позволяю ему разместить на Кипре войско для нового Крестового похода, но денег не дам. Это чересчур. — Гуго решительно мотнул головой. — Еще неизвестно, сможет ли Эдуард убедить папу.

— Ваше величество, если мой король не сможет убедить его святейшество, тогда никто не сможет. Однако я верю, что у короля Эдуарда это получится.

— Нет, — повторил Гуго. — Все равно сумма непомерно велика.

Гарин кивнул:

— Тогда я уеду сегодня.

— Но ты все объяснишь своему королю?

— Конечно. Я передам ему все, что вы сказали, ваше величество, но… осмелюсь заметить, что ответ короля мне заранее известен. Он вам поможет, только если вы поможете ему.

Гуго отвернулся, его спина напряглась.

— Я бы заплатил за уверенность в успехе.

Гарин сочувственно пожал плечами:

— Но что вам еще остается, ваше величество? Попробуйте рискнуть. Прикиньте, во сколько вы оцениваете свой трон. Сравните с тем, что просит король Эдуард.

Гуго бросил на него свирепый взгляд и надолго замолчал.

Гарин ждал.

— Ладно, — произнес наконец Гуго сквозь стиснутые зубы, — я дам Эдуарду деньги. Ради моих наследников, сыновей. Пусть Заморскими землями правят они, а не Карл Анжуйский.

— Тогда мои дела здесь почти закончены, — ответил Гарин с легкой улыбкой.

Иудейский квартал, Акра 26 мая 1276 года от Р.Х.

Золотые колокольчики на двери книжной лавки нежно звякнули. Уилл вошел и окунулся в желанную прохладу. Прогулка по жаре далась ему нелегко, он изрядно взмок.

Книги. Они здесь были повсюду, разных размеров. На полках вдоль стен от пола до потолка и на полу стопками, похожими на башни, готовыми вот-вот обвалиться. Книгами был завален и весь прилавок. На звук колокольчиков в дальних дверях возник человек лет семидесяти. Невысокий, сутулый, бородатый, седой. Волосы вьющиеся, длинные, лицо смуглое, обветренное. Он вгляделся в Уилла умными острыми глазами:

— А, сэр Уильям. А я все гадал, вернулись вы уже или нет.

— Пришел справиться о вашем здоровье, рабби Илия.

Старик усмехнулся:

— Однако шутники вы, молодые. Неужели вы, сэр Уильям, стали бы тратить свое драгоценное время на такие пустяки. Я знаю, зачем вы пришли. — Уилл не успел ответить, как Илия взял с прилавка тонкую книгу в выцветшем красном кожаном переплете: — Вот.

Книга была старая, изрядно потрепанная. Бледный латинский шрифт едва можно было различить.

— Написана много лет назад путешественником из Рима, — сказал Илия, вглядываясь в страницы через плечо Уилла. — Не великое произведение. Так, слабый трактат, повествующий о нравах и обычаях сирийцев. Но в нем содержится то, что вам нужно. — Илия протянул руку: — Позвольте.

Уилл вернул книгу. Илия перелистнул страницы и начал вчитываться, наморщив лоб.

— Вот оно, то, что должно вам помочь.

На странице, которую открыл Илия, были помещены рядом два текста. Один на латинском, а другой на языке, походившем на арабский. Уилл узнал. Это был язык со свитка.

— Действительно, тот самый, — проговорил он, волнуясь.

Илия кивнул:

— Эврар был почти прав. Это язык сирийцев христиан. Причем не несторианцев, которых большинство, а якобианцев. Их языки очень схожи, так что легко перепутать.

— Язык сирийских христиан? — удивился Уилл.

— Да. И происходит он от арамейского, древнего языка моего народа. После раскола восточной христианской церкви, когда образовались две секты, возглавляемые Нестором в Персии и Яковом в Эдессе, возникли и два диалекта. Мне пришлось переворошить массу книг, прежде чем я отыскал эту. Но видите, автор перевел эти нехитрые стихи с якобианского на латинский. — Рабби наклонился перевернуть страницу. — Он также, где возможно, пометил буквы алфавита якобиатов и соответствующие латинские. Сирийцы для обозначения цифр используют определенные буквы. Учтите это, когда будете переводить текст на вашем свитке.

Уилл поднял глаза.

— Спасибо.

Илия улыбнулся, но, что-то вспомнив, поспешил к прилавку и вернулся с листом бумаги:

— Возвращаю вам это.

На бумаге было написано несколько строчек текста, скопированных со свитка. Уилл дал это Илие как образец.

— И что там такое в этом свитке, что так взволновало вас и Эврара? — спросил Илия.

Уилл замешкался с ответом.

Илия качнул головой.

— Наверное, мне лучше не спрашивать, да? Тогда вам не потребуется выдавать никаких секретов, а у меня ночью будет крепче сон. — Он улыбнулся. — Передайте своему старому колдуну, пусть он навестит меня поскорее. Я приготовил для него много новых книг, весьма интересных, которые будут полезны в вашем деле. — Он на секунду замолк, затем добавил: — В нашем деле. И скажите ему, сэр Уильям, что в моем винном погребе есть отличное гасконское, а мне нужна хорошая компания, чтобы как следует им насладиться.

Уилл улыбнулся:

— Я обязательно это передам брату Эврару.

Темпл, Акра 26 мая 1276 года от Р.Х.

— Как продвигается перевод? — спросил Уилл.

— Если ты будешь меня прерывать, я его никогда не закончу, — проворчал Эврар, не поднимая головы.

Он записал очередную строку, затем посмотрел на Уилла:

— Расскажи лучше, как прошла встреча с де Лионом.

— Я уже рассказывал, — устало проговорил Уилл. Он чувствовал смятение. Ведь Эврар до сих пор ничего не знал об этом свитке, откуда он взялся.

— Расскажи снова.

Подавив раздражение, Уилл сел на край кровати и за несколько минут пересказал содержание своего разговора с Гарином.

— Ты ему не поверил?

— Я не верю Эдуарду. Что касается Гарина, то он его покрывает. Либо сознательно, либо вслепую. Это единственное, в чем я сомневаюсь.

Эврар тяжело вздохнул:

— Почему ты пообещал ему так быстро дать ответ? Мне нужно все тщательно продумать.

— Я полагал, что это не займет у вас много времени. Сейчас посылать деньги Эдуарду нельзя ни в коем случае. — Уилл не стал добавлять, что ему хочется закончить дела с Гарином как можно скорее.

— А если он вздумает мстить? Расскажет папе Григорию о наших тайнах. Что тогда?

— Эдуард наш хранитель. Его обвинят в ереси так же, как нас.

— Эдуард скажет, что стал хранителем, чтобы помочь церкви нас разоблачить, — возразил Эврар.

— Не надо ему отказывать решительно. Просто потяните время. — Уилл поднялся. — Надо сохранить у него надежду получить от нас какие-то деньги. Тогда он не станет ничего рассказывать папе.

Эврар задумался.

— Ты прав. — Он опять вздохнул. — Жаль, конечно, что мы попали в такое положение. Но случившегося назад не вернешь. Скажи де Лиону, пусть передаст Эдуарду, что мы весьма сожалеем, но помочь деньгами сейчас не имеем возможности, однако готовы позже вернуться к обсуждению вопроса. — Он откинулся на спинку стула, поднял лист пергамента. — На твоем свитке, Уильям, написана какая-то бессмыслица.