Анна приняла два решения: во-первых, поговорить обо всем этом с Софией, во-вторых, явиться в резиденцию епископа, чтобы попытаться застать отца Ива врасплох. Первое ей пока не удавалось сделать: она в течение почти всего дня неоднократно пыталась связаться по телефону с Софией, но в гостинице «Александра» ей каждый раз отвечали, что София ушла рано утром и пока еще не вернулась. Анна оставляла Софии различные сообщения, но так и не получила на них ответа. С Софией просто невозможно было связаться. Что касается отца Ива, то Анна решила пойти к нему на следующий день.

Элизабет была права: она, Анна, приблизилась к чему-то опасному, хотя сама еще толком не понимала, к чему именно.

Людям Баккалбаси все же удалось ускользнуть от карабинеров. Один из них остался присматривать за входом в приют Сестер Милосердия, а другие разошлись в разные стороны. Когда они снова собрались на кладбище, уже наступила ночь, и смотритель кладбища ждал их с явным нетерпением.

— Давайте быстрее, мне нужно уходить. На будущее я дам вам ключ от ворот: вдруг вы в следующий раз придете так поздно, что я не смогу вас дождаться.

Он проводил их к склепу, у входа в который стояла фигура ангела с мечом в руках. Парни вошли внутрь, освещая себе путь фонарем, и исчезли в подземелье.

Исмет уже ждал их в приготовленном для них подземном помещении. Он принес им воды, чтобы они умылись, и немного еды. Они были голодными и уставшими, им очень хотелось спать.

— А где Мехмет?

— Он остался возле входа в дом, в который зашел Мендибж, на тот случай, если Мендибж вдруг выйдет оттуда ночью. Аддай был прав: эти люди хотят, чтобы Мендибж привел их к нам. Они прекрасно организовали слежку, — сказал один из парней, служивший в Урфе в полиции, как и еще один из их группы.

— Они вас заметили? — озабоченно спросил Исмет.

— Нет, вряд ли, — ответил другой парень. — Хотя, может, и заметили, их ведь там много.

— Нам нужно быть осторожными, и, если вы вдруг заметите, что за вами следят, вы не должны приходить сюда, — сказал Исмет.

— Мы это знаем, знаем. Не беспокойся. Пока что за нами не следят.

В шесть часов утра Марко уже стоял неподалеку от входа в приют Сестер Милосердия. Он приказал увеличить число участвовавших в операции карабинеров и поставил им задачу организовать слежку также и за «птичками» — теми двумя парнями, которые, как было замечено, тоже следили за немым.

— Постарайтесь, чтобы они вас не заметили, потому что мне нужно, чтобы они действовали, ни о чем не догадываясь. Если они следят за немым, значит, они из какой-то организации, точнее как раз из той организации, которую мы пытаемся раскрыть. Стало быть, их придется задержать, однако нам не следует с этим спешить.

Его люди были с ним согласны. Пьетро настоял на том, чтобы и он участвовал сегодня в операции, хотя ему пришлось бодрствовать всю прошедшую ночь.

— Я в состоянии это выдержать, уверяю тебя. Если я почувствую, что больше не могу, то сразу тебе об этом скажу и пойду спать.

София прослушала на своем мобильном телефоне начитанные взволнованным голосом сообщения Анны. В гостинице ей также сказали, что Анна звонила ей пять раз. Софии было немножко совестно, что она так и не перезвонила Анне, однако у нее сейчас не было времени на болтовню с журналисткой. Она перезвонит ей, когда закончится это дело, а сейчас она сосредоточила всю энергию на выполнении распоряжений Марко. Она уже выходила из гостиницы, направляясь в местное управление карабинеров, когда посыльный гостиницы поспешно подбежал к ней.

— Доктор Галлони, доктор Галлони!

— Что случилось?

— Вас зовут к телефону. Срочно.

— Я сейчас занята. Пусть оставят сообщение и…

— Мне сказали, что звонит сеньор Д'Алаква и что это очень срочно.

— Д'Алаква?

— Да. Именно он и звонит.

София — под удивленным взглядом Минервы — резко повернулась и направилась к дежурному администратору гостиницы, перед которым стояло несколько телефонов.

— Я — доктор Галлони. Мне вроде бы кто-то звонит.

— А-а, доктор Галлони! Весьма кстати! Сеньор Д'Алаква очень просил разыскать вас. Один момент.

В голосе Д'Алаквы чувствовалось какое-то с трудом скрываемое волнение, что весьма удивило Софию.

— София…

— Да, это я. Как у вас идут дела?

— Мне хотелось бы увидеть вас.

— Я бы с радостью, но…

— Никаких «но». Мой автомобиль приедет за вами через десять минут.

— Сожалею, но мне нужно идти работать. Сегодня я не могу с вами встретиться. А что, что-то случилось?

— Да. Дело в том, что у меня есть к вам предложение. Вы знаете о моей страсти к археологии. В общем, я еду в Сирию. Там у меня есть концессия на разработку месторождения, и в ходе работ были найдены кое-какие древние предметы. Мне хотелось бы, чтобы вы оценили, что это за предметы. А еще по дороге туда мне хотелось бы поговорить с вами: я хочу предложить вам работу.

— Я вам весьма признательна, но в данный момент я не могу никуда поехать. Извините.

— София, существуют возможности, которые представляются только раз в жизни.

— Я это знаю, однако существуют и обязательства, которыми нельзя пренебречь. Я в данный момент не могу бросить то, чем занимаюсь. Вот если бы вы могли подождать два или три дня, тогда, пожалуй, я…

— Нет. Думаю, что я не смогу ждать три дня.

— А что, для вас так важно уехать в Сирию именно сегодня?

— Да.

— Жаль. Возможно, я смогла бы поехать с вами через несколько дней…

— Нет, так не получится. Я прошу вас согласиться поехать со мной сейчас.

София задумалась. Она была в некотором замешательстве от этого неожиданного предложения Умберто Д'Алаквы, да и от его безапелляционного тона.

— Что произошло? Скажите мне…

— Я уже вам сказал.

— Мне жаль, но я действительно не могу поехать с вами прямо сейчас. К тому же мне нужно идти: меня ждут люди, и я не могу заставлять их долго ждать.

— Желаю вам удачи.

— Хорошо. Спасибо.

Почему он пожелал ей удачи? София совсем запуталась: ей был непонятен смысл этого звонка Умберто Д'Алаквы, а еще у нее вызывал удивление отрешенный тон, каким он пожелал ей удачи. Удачи в чем? Он что, знал об операции «Троянский конь»?

София решила позвонить Д'Алакве, как только закончится вся эта эпопея с немым. Ей хотелось понять, чем был вызван этот звонок, потому что она чувствовала: предложение о поездке в Сирию было вызвано чем-то серьезным, не имевшим никакого отношения к любовным авантюрам.

— Что хотел Д'Алаква? — спросила Минерва по дороге в управление карабинеров.

— Чтобы я поехала с ним в Сирию.

— В Сирию? Почему в Сирию?

— У него там концессия на археологические раскопки.

— Быть может, он предлагал тебе убежать отсюда вдвоем, как будто вы — двое влюбленных.

— Думаю, он предлагал мне убежать отсюда, но это совсем не похоже на бегство двоих влюбленных. Он явно чем-то обеспокоен.

Когда они пришли в управление карабинеров, Марко уже звонил туда два раза. Он был в плохом настроении. Передатчик, вмонтированный в обувь немого, начал барахлить: он посылал звуковые сигналы, но уже не указывал, в каком направлении движется немой. Отсюда следовало, что немой либо обнаружил этот передатчик, либо передатчик просто сломался. Вскоре полицейские заметили, что немой сменил обувь. Те кроссовки, в которых он шел сейчас, были старее и изношеннее прежних. А еще на нем теперь были джинсы и засаленная куртка. Кто-то совершил с ним выгодный обмен.

Немой вышел из приюта и направился к парку Каррара. Придя в парк, он начал по нему прогуливаться. Почему-то до сих пор не появились вчерашние «птички».

Немой, достав принесенный им с собой хлеб, стал крошить его и бросать голубям. Мимо него прошел человек, ведущий за руку двух девочек. Марко показалось, что этот человек на несколько секунд задержал взгляд на немом, а затем ускорил шаг.