Литмир - Электронная Библиотека
A
A

В любом случае «Серум-III» и скафандр представлялись ему неверным решением. С ними или без, он вторгался в страну мертвых. Подлинной альтернативой было — пребывать в безопасности или спуститься в долину, но даже в этом случае выбор был нулевым. Остаться в Лос-Аламосе значило умолять Окса или генералов явить милость, которая давно перестала быть действенным понятием. И дело даже не в том, что они были безнадежно злыми людьми, какими-то монстрами. Натан Ли никогда не верил в Бога. Теперь стало еще хуже: он не верил в черта. Из дьявола сделали отличного козла отпущения, но Великий обманщик был выдумкой, еще одной попыткой затолкать вселенную в коробку из-под обуви. Масштабы человека годятся для измерения дверных проемов, а не силы страданий. В конечном счете, гибель человечества не была рукотворной, предначертанной небесами или состряпанной в аду — это всего лишь украденная частичка белка.

Итак, он приблизился к лагерю паломников, не имея внятных объяснений своего поступка и возможности вернуться назад, без защиты, лишь с мятущейся душой, полной внутренних голосов. Ему было страшно и очень тоскливо. Даже в самом сердце Тибета он никогда не ощущал себя таким одиноким. Натан Ли знал, что должен делать, но не знал почему. Он сочинял все буквально на ходу, то вписывая себя в сюжет собственного фильма, то вычеркивая из него. Подъезжая верхом к мосту, он чувствовал себя так, будто летит в темный колодец… на сломанных крыльях. Слова Бена укрепили его. Потеряй жизнь и спаси ее. Спаси свою жизнь и потеряй.

Аппалуса шарахалась, но послушно провезла его еще сотню ярдов. Ее глаза выкатывались наружу от смрада гниющего мяса. Он мог бы принудить ее идти спокойнее, но не хотел: ему так нужна была сейчас сила больших мускулов лошади и тепло, идущее от ее тела. Натан Ли не был уверен, что собственные ноги несли бы его.

Он залюбовался кобылой. Пробежал глазами по ее стройной шее, колоннам мускулов, волнообразно двигающимся плечам. Он опустил взгляд меж ее чутко вздрагивающих ушей. Наверное, в этот большой череп к ней приходили сны по ночам…

Он натянул поводья и остановил Аппалусу. Дальше он пойдет один, иначе паломники прирежут ее и зажарят на костре — нельзя им этого позволить. Ее плоть не утолит их голод. Натан Ли медленно спешился, не таясь и двигаясь раскованно. Он намеренно показал стрелкам спину, когда принялся снимать с кобылы сбрую. Седло и уздечку свалил кучей у дороги. Потом решил оставить потник себе.

Натан Ли сделал жест рукой вдоль дороги в сторону Лос-Аламоса — не для лошади, а чтобы снайперы точно знали его намерения. Он стоял на бело-желтой разделительной полосе с пустыми руками и смотрел, как Аппалуса повернулась и бодрой рысью припустила обратно через кладбище искалеченных машин.

Она не останавливалась. Фуража не предвиделось: зима в разгаре, да и земля отравлена. Аппалуса не переходила на галоп, и он мысленно похвалил ее за это. Очень не хотелось, чтобы снайперы вынесли ей смертный приговор, — а так у них будет минутка задуматься и пощадить лошадь.

Копыта еще цокали по асфальту, а силуэт уже таял в пелене смога — серый в яблоках призрак. Натан Ли вспомнил свою лодку на берегу Аляски, как ее понесло в океанскую дымку в тот момент, когда он отвернулся. Неизбежный риск. Лошадь скрылась за поворотом.

Он скатал потник, вновь развернулся лицом к реке и пошел. Полосы разметки тянулись, как мили. Он держал голову прямо, с усилием гоня от себя картинку: собственная физиономия в перекрестьях снайперских прицелов. Никто не остановил его, когда он вышел на мост. Тощие одичалые люди поджидали его на той стороне, глядя настороженно и враждебно, угрожающе поигрывая ружьями, длинными копьями, колунами, луками с охотничьими стрелами с острыми, как бритва, наконечниками, даже молотками на длинных рукоятях. Некоторые были в мотоциклетных, велосипедных или футбольных шлемах. Кое-кто — в противогазах. Трудно было представить себе, что таким сбродом мог командовать какой-нибудь человек, даже выживший из ума пророк.

Причудливые существа стояли, подняв головы, обратив взгляды на запад — на Лос-Аламос. Странное было зрелище. Они изготовились к битве… а врага не видать. Волна нашествия прокатилась с севера на юг и застыла в неустойчивом равновесии. Лишь река придавала орде некую форму и порядок.

Мост-то был невелик, припомнил Натан Ли. В последние недели этот короткий и узкий отрезок пути в сознании жителей Лос-Аламоса становился длиннее и шире — последняя пядь между двумя мирами.

— А где подарки? — насмешливо окликнули его. — Такие были щедрые посулы!

Натан Ли старался не выдавать волнения. Сердце бешено колотилось. Во рту пересохло.

— Это что? — спросил один из призраков, весь в шрамах.

Натан Ли без возражений отдал потник.

Кто-то толкнул его в спину. Имени не спросили. Для них оно было таким же пустым звуком, как и цель его прихода, до которой тоже никому не было дела. Они были нелюбопытны. Знали, что нужных им ответов от него не дождутся. Натан Ли думал, паломники станут спрашивать о Лос-Аламосе, его обороне, ценностях, страхах. Но мысленно они уже считали себя хозяевами города.

Вперед, широко улыбаясь, выступил один из солдат.

— Где наши манеры? — развязно заговорил он. — Человек с горы спустился, весь побритый и ухоженный. Такой отважный. Людей пришел лечить?

Это была улыбка висельника. Он решил позабавиться. Натан Ли ждал. Человек плюнул ему в лицо.

Натан Ли знал: это только начало. Он вытер теплую слюну со щеки, взглянул на свои пальцы, потом — на солдата. Натан Ли мог отпрянуть или ответить на выпад — и то и другое лишь вызвало бы все ту же смертельную жестокость. Их кулаки были в шрамах, лица — в синяках. Они в кровь колотили друг друга, дожидаясь кого-нибудь вроде него. Если его начнут избивать, остановиться они уже не смогут. Слышно было, как бежит внизу река, и перед глазами возникла картинка: его тело плывет по течению к затору из трупов.

На мгновение показалось, что ничего сделать нельзя. Но тут его осенило: при всем избытке винтовок и злобы эти люди не застрелили Аппалусу. Значит, в них еще жила частичка прекрасного.

Притворная улыбка солдата расползлась еще шире. Натана Ли окружили кольцом. Отовсюду летел хриплый смех. Натан Ли удивил их, да и самого себя тоже. Особо не задумываясь, он стряхнул слюну с пальцев себе на язык — принял дозу инфекции.

Солдаты удивленно заморгали. Все умолкли. Прямо у них на глазах Натан Ли добровольно проклял себя. И стал одним из них.

Через минуту первый солдат шагнул в сторону. Его пропускали. Нож никто не обнаружил.

Миранду разбудил голос капитана.

— Смотришь? — спросил он.

Миранда зажала телефон между плечом и ухом. Провела рукой по лицу, стряхивая остатки сна.

— Смотрю что?

Она неловко поднялась с матраца на полу кабинета.

— Значит, не смотришь?

— Я, наверное, заснула, — виновато пробормотала она.

— Ему удалось перейти.

— Отлично.

На часах было девять. «Утра или вечера?»

— Поначалу вроде как намечалась заварушка. Уж не знаю, что он им сказал. Но его пропустили. Много-то с выносных камер не разглядишь.

Миранде вдруг показалось, что в комнату вполз зимний холод.

— Натан Ли? — прошептала она.

Капитан молчал почти минуту.

— А он тебе не сказал?

И тут взгляд Миранды упал на стол. Он оставил свою книгу сказок.

Натан Ли вошел в огромную пасть осады, многоголосия, дикарской веры. Он полагал, что прежние странствования сделали его привычным к подобному. Но несмотря на все ужасы Азии, ее дикие, оставленные жителями земли были, по крайней мере, пустынны. Здесь же всюду сновали мертвецы. Они разговаривали, пели и молились. Едва держась на ногах, ссорились, ползали, рыдали, славили Бога. Сидя на сваленных в грязь кучах трупов, они безостановочно шептали чьи-то имена. Натану Ли вспомнились клоны из «Года зеро» в своих камерах: безымянные сами, но непрестанно шепчущие себе под нос какие-то слова.

99
{"b":"143174","o":1}