Тут Окс краем глаза зацепил картинку на экране телевизора рядом с локтем Миранды. На металлической койке в камере со стенами из нержавейки сидел бродяга. Окс коротко хмыкнул. Красные пятна на полированном черепе вдруг побледнели.

— Свифт, — прошептал он. — Но он же мертв!

Миранда испытала одновременно облегчение и внезапный прилив шаловливой радости. Окс испугался. А бродяга-то сказал правду. Во всяком случае, о своем имени.

— Мы тут как раз беседовали о вас, — сказала Миранда.

— Бог ты мой, что он тут делает?

— Доставил смитсоновские образцы, которые, как вы нам сказали, не существуют, — сообщила она. — Хотелось бы услышать вашу версию.

— Мою версию чего? — спросил Окс. Кровь вновь прихлынула к его лицу. Но хамская бравада улетучилась. — Он же каторжник, убийца и каннибал. Да, именно так. Выяснилось в ходе следствия. Он пытался убить меня. Его посадили в тюрьму в Катманду. Вы наверняка читали об этом.

Тошнотворные подробности, описанные в таблоидах, промелькнули в голове Миранды. Так это он? Вспомнилось, что даже до того, как чума затмила эту историю, она вызывала сильные сомнения: показалась ей тогда слишком мерзкой, фантастической и гротескной, чтобы быть правдивой.

— Он преследует меня, — сказал Окс. — Хочет отомстить.

— А нам он совсем другое рассказал, — процедила сквозь зубы Миранда.

Страх Окса был так… восхитителен.

Идеально подстриженная эспаньолка дернулась.

— А что он рассказал? Про Иерусалим?

— Все-таки изложите вашу версию, — попросила Миранда.

«Иерусалим?» Словно источник информации в видеоигре. Окс по существу играл самого себя.

— Он был одним из моих студентов. Полный идиот, честное слово. На каждом факультете есть такой: пропащая душа с претензией на индивидуальность и особую одаренность. Я отправил его в пустыню, чтобы малость разобрался в себе.

— В Иерусалим, — уточнила она.

— Он услышал о находке Голгофы. Позвонил мне. Тут как раз землетрясение. Шальные деньги, говорит.

— Вы разграбили раскоп Голгофы?

Миранда ничего толком не знала об этом расхищении.

— А что мне было делать? Я поехал, надеясь остановить его. Он был женат на моей сестре. Я пытался защитить не его, а лишь свою семью и факультет…

— Он нам совсем другое рассказал, — вновь попробовала она наугад, подкидывая еще один источник информации.

— Я не сталкивал его. Он сам упал, — прорычал Окс. — Я пытался ухватить его.

Но ведь Окс упомянул Иерусалим? Капитан знал об этом больше, чем она.

— Вы бросили его, — сказал он. — В горах.

Окс подошел к монитору поближе. Натан Ли сидел будто в ожидании автобуса.

— Но как он выбрался? — пробормотал себе под нос Окс. — И как попал сюда?

— Он сказал, что пришел за дочерью, — подал голос капитан.

— Ее здесь нет.

— А где она?

Миранда была рада, что с ней капитан. Он подводил к самой сути проблемы. В ветвях действительно нашли седельные сумки. Теперь их частью сделки было передать этому человеку дочь или сведения о ней. Но Окс был слишком умен… или напуган.

— Он умер, — заявил Окс. — Так ему и передайте. Мы сказали ей, что он умер.

— А вы сами сообщите ему об этом, — предложил капитан.

У него было единственное средство воздействия — угроза.

— Я туда не пойду.

Вот и все. Заставить Окса говорить они не могли. А у Миранды не хватило духу бросить Окса в одну камеру с его врагом. Окс медленно всплывал из омута замешательства, начиная постигать их уловки.

— И это все? — спросил он. — Больше у вас ничего нет?

Он нагнулся и провел большим пальцем по лицу Натана Ли на экране.

— Я оставлю его у себя, — неожиданно сказала Миранда.

Капитан посмотрел на нее.

— Не получится, — с высокомерным презрением сказал Окс. — Совет бросит его на растерзание собакам.

Советом был Кавендиш.

— Ценный кадр, — придумывала она на ходу. — Останки по проекту «Год зеро». Голгофа. Судебная генетика.

И тут ее осенило. Нужно установить границу дозволенного. Возможно, ей и не удастся отвоевать всю территорию, захваченную Кавендишем, но надо хотя бы укрепить свой безопасный мирок, который она создает здесь. Необходим охранник. Такой, что будет вселять страх в ее врагов, по крайней мере держать в узде этого головореза. С Натаном Ли Свифтом у нее под боком Окс дважды подумает, прежде чем сунуться сюда. Больше никаких набегов, решила она. Пора кончать с этим террором. Она попросит отца упрочить ее мирок. Черт бы побрал Кавендиша!

— Мне, во всяком случае, здесь все ясно, — сказала она Оксу.

— Ну, это мы еще посмотрим, — ответил он.

И тут Миранда сделала то, чего никогда прежде себе не позволяла, — ударила Окса по лицу. Пощечина вышла так себе, но Окс был в шоке. Он заморгал. И все понял.

— Посмотрим, — сказала она ему.

Последние дни июля

— Я не ребенок, — предупредила его Миранда. — Знаю, что у вас на уме. Оставьте эти мысли при себе.

Они вынырнули из лабиринта подвалов «Альфы». Было типичное для Нью-Мексико утро: синее небо, желтое солнце. Какая странная девушка, думал Натан Ли. Она шла быстро, размашистым шагом, и он чувствовал себя медлительным. Приходилось поторапливаться, чтобы не отстать.

На склоне холма было тесно: здания, трейлеры, даже большой красно-белый шатер цирка с потускневшей надписью «Барнум и Бейли». Перед шатром стоял указатель с табличкой: «Центр нелинейных исследований». На другой значилось: «Уравнение состояния».

«Господи, куда я попал?» — мелькнуло у него в голове.

Миранда напоминала ему невесту фермера-скотовода из какого-нибудь старого малобюджетного фильма: высокая, худенькая, в джинсах и клетчатой рубашке. «Конский хвост» продет сквозь отверстие в бейсболке с надписью над козырьком «Лаборатория Джексон. О мышах и людях» [52]. Ее глаза волновали Натана Ли. Они были зелеными, как морской лед.

Их обогнали электрические гольф-мобили. Студенческие типажи — амазонки в открытых лифчиках, бородатые юные гении, широкозадые умники — проносились на электроскутерах, роликовых коньках и велосипедах. Они шагали мимо зданий с экзотическими названиями: «Плазма», «Теория», «Главный патоген», «Прионы», «Функция печени». Натан Ли показал на «Теоретическую биологию».

— Ваши драконы и морские чудища?

Миранда удивилась. Затем поняла: шутка. Прошли дальше.

«Это не здесь», — подумал он.

— Хотите поквитаться с Оксом? — спросила она. — Забудьте о нем. Он часть режима. Зарубите это себе на носу. Пока вы в безопасности. Могу дать вам допуск в мою техническую зону. Вам предоставят еду и жилье. Но в Южный сектор доступа не будет. Войдете туда, а выйти никогда не сможете.

«Южный сектор». Он запомнил. Родной дом Окса.

Она так и шла на шаг впереди него. И догнать ее, похоже, не удастся. Знаки биологической опасности попадались на глаза повсюду и казались частью ландшафта. Местные художники модифицировали зловещий трехлепестковый «цветок» в красивые арабески и безобидные граффити. Предостережения обратились в украшения, риск стал частью их жизни.

— Куда мы? — спросил он.

— Обедать. Вы словно сошли с плаката, пропагандирующего йогу.

— Мне надо поговорить с ним, — сказал он.

— Об этом я и толкую: не вздумайте.

— Тогда можно смело уходить отсюда.

Натан Ли прощупывал границы. Ее, свои — он точно не знал.

— Можно, — ответила она. — Но лучше немного подождать.

Ее «конский хвост» подпрыгивал в такт шагам и мел по плечам.

— Чего ради время терять?

Миранда остановилась. Он уклонялся от столкновения. Она показала на широкое приземистое здание:

— «Нирвана». Один из наших суперкомпьютеров. В прежние времена хранил базу данных ВИЧ. Сейчас мы запустили на нем программу с информацией о вирусе Корфу. Моя б воля, у нас и сейчас был бы «Блю маунтин». Но Кавендиш забрал его к себе в Южный сектор. Пыталась помешать ему. Эта машина в четыре раза мощнее нашей. Вы понимаете, о чем я? Моя власть здесь не безгранична.