Его пожатие было уверенным. Этой рукой он управлял людьми.

— Когда я улетал, листва желтела, — ответил Натан Ли. — Сейчас ее нет.

— Миранда рассказала мне о вашей трагической находке в Денвере.

Эббот сделал паузу. Закинул наживку. Хотел послушать Натана Ли, увидеть его горе… или выдержку.

— Пап, — попыталась встрять Миранда.

Эббот не сводил глаз с Натана Ли.

— Так вышло, что я не знал, — сказал Натан Ли. — Теперь их нет.

Эббот не стал больше высказывать соболезнования. Мир сейчас населяли потерянные души и скорбящие племена. Он был беспощаден к не причастным к системе — тем, кто остался снаружи. Пределы его влияния были строго ограничены, скрытые запасы обильны, но конечны. Его территория предназначалась для немногих привилегированных, и в этом Эббот ни перед кем не оправдывался.

Миранда замерла в нерешительности. Она не знала, что делать с двумя этими мужчинами. Они заняли все пространство в ее кухне и вытягивали из нее силы. Натан Ли чувствовал это.

— Сядь, — повторила она.

Эббот остался стоять. Он был удивлен.

— Миранда вам не сказала? — спросил он Натана Ли. — Она — новый директор.

— Не сказала, — покачал головой Натан Ли.

Кавендиша убрали? Он умер? А что с его клоном, подумал Натан Ли. Мелькнула причудливая мысль. В минувшие времена власть могла бы перейти к жене либо сыну, а клон, говорили, был точной копией Кавендиша, за исключением своего физического совершенства. Но трон по воле отца унаследовала Миранда. Ее готовили к власти.

Он сказал:

— Поздравляю.

Теперь Натан Ли понял, отчего Миранда так яростно защищала Лос-Аламос. Это и в самом деле был ее город. И тем не менее новый директор не светился от счастья. Столкновения с бюрократией и политиками не стали для нее радостным опытом.

— Это значит: меньше времени в лаборатории. Однако пора прекращать работу по клонированию, — рассказывал Эббот. — Под конец это был уже разворот на сто восемьдесят градусов к нам самим. И Кавендиш должен был уйти. Так полагали все. Человек пропал без вести в бою. Не выдержал накала битвы. Не знаю, чем он там занимается в Южном секторе.

Ага, не умер, подумал Натан Ли. С глаз долой, из сердца вон.

— Убытки — вот все, что я видел, — продолжал Эббот. — Отсутствие руководящей роли и личного обаяния. Нам необходима сплоченность. Единая цель. Чистая наука. Особенно сейчас, когда люди в страхе. Достаточно скоро будет готово убежище.

— Я слышал об отсрочке, — сказал Натан Ли.

Лицо Эббота изменилось. Глаза сузились.

— Вы о чем?

— Затопление. Обрушение уровней.

Эббот полоснул взглядом дочь.

— Ты сказала?

Но Миранда в этот момент смотрела на Натана Ли.

— Этого никто не должен был… — сказала она ему. — Как ты узнал?

— На санобработке, — ответил Натан Ли. — От одного из докторов. — Он показал на куб с «Серум-III». — Об этом тоже рассказал. Иммунитет на три года.

— Конкретно: что за доктор? — спросил Эббот.

— Психиатр. Ни разу не видел его, только слышал голос.

— Имя, — потребовал Эббот. — Мне нужно его имя.

— Его никогда не называли. Я спрашивал у обслуги. Они думали, я брежу.

— Что там у них творится? — угрожающе пробормотал Эббот. — Миранда, ты уверена, что это не твоих рук дело?

— Мне надо, чтобы люди жили, а не паниковали, — огрызнулась Миранда.

Эббот побарабанил костяшками пальцев по столу.

— Разберись с этим, — велел он. — Меньше всего мне хочется, чтоб какой-то провокатор…

— Кавендиш, — сказала Миранда. — У него отняли власть. Может, это он выдает секреты, сеет хаос.

— Не думаю, — отважился Натан Ли. — Голос не похож. Слишком сильный.

— Он не будет действовать настолько открыто, — сказал Эббот Миранде. — Не давай своей охране расслабляться. Кавендиш попытается вредить тебе, но не станет мешать строительству убежища. Я думаю, что он струсил. Мечтает, как и весь город, о крыше над головой, чтобы укрыться от бури.

— Но не все желают того, чего хочешь ты, — резко возразила Миранда.

Вот только горстка ученых, считавших, что убежище станет смертельной ловушкой, составляла меньшинство. Едва ли не все прочие с нетерпением дожидались, когда можно будет уйти от беды, даже если ради этого придется остаться без солнца на грядущее десятилетие или полстолетия — сколько бы ни потребовалось.

Натан Ли переводил взгляд с отца на дочь: недоверие и противостояние.

— Диссиденты, — сказал Эббот. — Маленький ничтожный союз оптимистов. Глупцы.

— Свой выбор они делают сами, — сказала Миранда.

— Вот увидишь, — презрительно фыркнул Эббот, — настанет день, и они сделают свой истинный выбор. И им станет не твоя последняя линия обороны.

— Если переживем зиму, — ответила Миранда, — нам не придется хоронить себя в братской могиле. Вымирание завершится. Чума не убьет нас.

— Эпидемия никого не минует.

— У нас есть другие варианты, — упиралась Миранда.

Эббот показал на капсулу, заключенную в куб, но не прикоснулся к нему. Миранда принесла, догадался Натан Ли. Презентация.

— Например, твоя суицидная ампула? — спросил Эббот.

— Да какое самоубийство? — возмутилась Миранда. — Там, за забором, полно выживших. Они дадут ответ. Но чтобы найти их, нужно время, а сделать это мы можем, только находясь здесь, а не в бункере. Вакцина защитит нас.

— А потом убьет. Три года… — сказал Эббот. — А я им предлагаю тридцать. Пятьдесят. Сто. И нам нет нужды пичкать себя дозированным ядом. Останутся выжившие — их отыщем мы. Или дети наших детей.

— В могиле глубиной в милю.

Эббот неожиданно прервал полемику. И улыбнулся Натану Ли:

— Прошу любить и жаловать: моя мятежная дочь во всей красе.

Будто только что заметив, Эббот взял в руки маленькую нефритовую красавицу. Это была колдовская вещь. Она могла казаться похотливой, или великолепной, или просто радующей глаз — в зависимости от того, кто держал ее в руках. Эббот повертел фигурку в луче солнца так и эдак, и Натану Ли вдруг почудилось, что он видит обнаженную Миранду в своих объятиях. Она отвела взгляд. Эббот вернул статуэтку обратно — в лужицу солнечного света. Затем взглянул на Натана Ли.

— Я хочу поговорить с вами как мужчина с мужчиной, — сказал он. — Давайте немного пройдемся. На воздухе.

Миранда попыталась протестовать.

— Вернемся через пару минут, — заверил отец.

Натан Ли вышел из дома. Эббот плотно прикрыл за ними дверь.

С наступлением холодов бабочки Миранды умерли. Вольер пустовал. Единственным напоминанием о них оставались несколько ярких пятен на земле. Эббот направился к кромке столовой горы. В десяти футах от обрыва осмотрительно развернулся.

— Близковато, — сказал он Натану Ли. — Не умею так твердо ставить ноги, как вы, альпинисты. — Это было не оправдание и не комплимент.

Натан Ли ждал.

— Я ознакомился с вашим личным делом, — сказал Эббот. — Прямо смертельный номер под куполом цирка. Падаете, но восстаете вновь. У вас удивительный талант: выходить сухим из воды. Вы всегда выживаете. — Голос его вдруг стал суровым. Мрачным и жестким. — Вот почему я сохранил вам жизнь.

Его прямота успокаивающе подействовала на Натана Ли. Он был приглашен Полом Эбботом к позднему завтраку, но не ради знакомства. Они продвигались к сути дела, и довольно быстро. Отец Миранды пришел сюда поторговаться.

Эббот вытащил из внутреннего кармана письмо и развернул его.

— Вы видели приказ о депортации? — спросил он.

— Только слышал, что он есть.

Подобные приказы были словно стрелы, превращающиеся в змей, как только их жертва погибала. Они убивали и… бесследно исчезали.

— Я тоже. Пока не наткнулся на этот. — Эббот постучал пальцем по письму. — С вашим именем.

Он вручил письмо Натану Ли. Документ формального стиля с инструкциями его подателю: арестовать и выслать Натана Ли Свифта в ближайший город или иное место, предназначенное к зачистке. Ордер был выдан Оксом. Государственный нотариус даже украсил низ документа квадратной печатью. Дата — следующий день после возвращения Натана Ли из Денвера. Не успел Натан Ли вырваться из лап смерти, как тут же Окс приговорил его умирать вновь.