Окс уловил искру надежды там, где ей не было места. Он воспринял это как предупреждение и начал поворачиваться.

Натан Ли не ощутил, как ноги оттолкнулись от земли для прыжка, — лишь понял, что уже перемещается по воздуху. Он приземлился на костлявую спину проповедника. Окс сопротивлялся, но на этот раз преимуществом обладал Натан Ли. Он, как бульдог, вцепился в гиганта сзади. Прежде Натану Ли не приходилось совершать ничего подобного, никогда раньше он так не орудовал ножом в приступе гнева. Умение пришло само собой.

Окс рухнул на колени под его тяжестью. Натан Ли оказался лицом к лицу с группой солдат и крестом. Он опустил глаза: голова Окса зажата в сгибе его руки. Пальцы крепко сжимают выступающую гигантскую челюсть, нож приставлен к горлу. Жизнь этого человека принадлежала ему.

В последующие несколько мгновений участники сцены и зрители были недвижимы, как лес в безветренную погоду. Кольцо толпы вверху, по краю впадины, изумленные вояки внизу — никто не шелохнулся. Слышно было, как перекликаются в небе вороны, как судорожно, задыхаясь, хватает ртом воздух Иззи, будто альпинист в сильно разреженной атмосфере. Сквозь его стиснутые зубы вырывался морозный парок.

Натан Ли слегка отклонился, толкнув Окса лицом к кресту, и еще крепче сжал нож.

Один из стоявших рядом солдат попытался было зайти с фланга.

— Мне не нужно никаких оправданий! — крикнул Натан Ли. — Отошли все назад! Оружие на землю!

Слова его на морозном воздухе клубами выходили изо рта, будто в каком-нибудь вестерне.

Никто не шелохнулся, и Натан Ли чуть потянул на себя нож — буквально на дюйм, настолько, чтобы прорезать кожу. По лезвию побежала струйка крови Окса. Пальцы ощутили, как она горяча.

Очень медленно и вразнобой они начали пятиться.

— Еще, — велел Натан Ли.

Расстояние росло. Вскоре площадка была завалена винтовками и дешевыми дробовиками.

— Тебя подослали, — сказал кто-то. — Город.

— Им это ни к чему, — ответил Натан Ли. — Моя личная инициатива.

— Пришел-таки, — проскрежетал Окс.

«А ему ведь только этого и надо», — вдруг осенило Натана Ли.

И вновь он почувствовал странное головокружение от ощущения нереальности происходящего. Он был прутиком, влекомым могучей рекой.

— А вы что, знакомы? — поинтересовался долговязый солдат.

Натан Ли внимательно следил за их глазами — сердитыми, беспощадными и расчетливыми, но в большинстве своем устремленными на него, а не на Окса. Это говорило о многом. Его вторжение потрясло их. Как людей деятельных — задело за живое. Без сомнения, кое-кто из них ощущал в себе животную преданность Оксу, но львиная доля их реакции была скорее сродни ликованию, чем беспокойству. «Ага, похоже, своего пророка они не крепко любили». Когда их изумление сошло на нет, Натан Ли отметил несколько заговорщических взглядов — кое-кто явно искал выгоды в случившемся. Ценность заложника Окса убывала с каждым ударом сердца.

— Давай говори, что на уме, или прирежь его, — крикнули из толпы. — Нас-то ты не остановишь.

Натан Ли поднял глаза на Иззи. Крови было совсем мало. Кто-то приделал к палке пластиковую бутылку из-под содовой, чтобы поить распятого водой. Ему не давали умирать. Со временем силы оставят его, и он задохнется.

— Я здесь, чтобы снять его, — заявил Натан Ли.

Он говорил громко, чтобы слышало как можно больше народу. Толпа на краю впадины позади него заколыхалась. Хорошо это или плохо, он не знал. Быть может, они любовались зрелищем мучений. Но совсем не исключено, что оно жестоко ранило их души.

— Идиот, его же приколотили, — сказал кто-то.

Намерение отменить казнь не укладывалось у них в голове. Иззи приговорен. Обжалованию не подлежит.

— Ты посмотри на него, — снова подал голос долговязый солдат. — Ему почти кранты.

— Это не меняет дела, — ответил Натан Ли.

Окс дернул его за руку. Натан Ли уперся ногами покрепче и откинулся назад. Спина Окса выгнулась. Позвоночник хрустнул. Окс перестал сопротивляться.

— Да он все равно не жилец! — крикнули ему.

— Не в этом дело, — повторил Натан Ли.

— Ни лестницы. Ни молотка. Да это фокус какой-то!

Они почти развеселились.

Крест казался чудовищно большим. Одно дерево весило фунтов двести. В одиночку ему не справиться.

— А вы помогите мне, — предложил Натан Ли.

Будто случайно сорвалось с языка.

На него глядели, вытаращив глаза. Абсурдность сказанного окончательно сбила людей с толку. Убийца просит о помощи?

— Могу прикончить твоего приятеля, — предложил долговязый Натану Ли. Он говорил очень тихо, чтобы никто больше не слышал. — Ты этого хочешь?

Солдат предлагал акт милосердия.

— Он заслуживает лучшего, — сказал Натан Ли.

— А мы все разве нет? — ухмыльнулся солдат.

— Да, — согласился Натан Ли. — Мы тоже.

И тут повалил снег. Люди задрали головы к небу. Хлопья сыпались сырыми неряшливыми сгустками. На минуту это отвлекло внимание. Земля была холодна, как железо на морозе. Снег не таял и широкими белыми мазками грунтовал землю, как холст.

— А с ним что? — спросил долговязый, кивнув подбородком на Окса.

Натан Ли огляделся вокруг. Люди ждали, придавив его тяжелыми взглядами. Снег гнездился в их всклокоченных волосах. «Они хотят, чтоб я это сделал», — понял он. Солдат предлагал убить Иззи, если Натан Ли прикончит Окса.

Теперь все прояснилось. Окс запугивал их, благословлял и искушал. Гигант проникал в самые потаенные глубины их душ, заставляя вязнуть в трясине тяжких страхов и гнусной ненависти. Он использовал их бунт для разрушения, а потом обратил его в резню. Они были измучены: страдали, умирали и больше не хотели приносить себя в жертву Оксу, но не видели выхода.

Натан Ли чувствовал, как шар огромной лысой головы Окса становится скользким у него под рукой. Еще оставалось время покарать Окса за все зло и беды, которые тот обрушил на него. Одно плавное движение руки — и мир избавится от этого существа.

«А что потом?»

Натан Ли поднял голову и увидел, что надвигается буря. Снег таял на скулах, залепив стекла очков в железной оправе. Он силился разглядеть мир, но тот превратился в бесформенное пятно. А сам он был слеп.

«Кровь за кровь».

Натан Ли знал это. Чувствовал каждой клеточкой.

Он вдруг увидел положение вещей с кристальной ясностью. Несчастные паломники еще не знали, что нож станет для них сигналом. Окс призывал к штурму города уже давно, а они все не трогались с места. «Закаляются» — так определил Окс их мучительное, бесконечное страдание. Они сообща ждали чего-то, некоего знака или события. И вот наконец дождались. Его кровь пришпорит их. Оксу не удалось побудить толпу к вторжению при жизни, зато удастся посмертно. И он знал это. Потому так и обрадовался, когда увидел Натана Ли. Окс должен умереть. Во исполнение пророчества Натан Ли сошел с горы, чтобы предать его мученической смерти.

Натан Ли опустил голову. Ему почудилось, будто он способен видеть на тысячу миль. Он как бы узрел сам себя с высоты. Окс не был главной опасностью для города. Подлинная угроза ему исходила от Натана Ли. А его ненависть и этот нож были орудием Окса. Его спасением. Натан Ли внутренне содрогнулся.

Высокий солдат не отставал:

— Решай быстрее.

Натан Ли ослабил хватку. Окс, почувствовав его нерешительность, прижался горлом к лезвию. Он побуждал Натана Ли к действию.

— Пощади, — процедил Окс сквозь сжатые зубы.

Всю свою жизнь, думал Натан Ли, он карабкается, вколачивает крепеж в скалу, покоряет мир. Никогда не находит ответа, но не сдается. Хватит.

— Я не могу спасти тебя, — прошептал он.

Долговязый солдат нахмурился. Остальные тоже как будто выглядели разочарованными. Что же получается: Окса вот-вот опять натравят на них?

Натан Ли разжал руки. Нож выпал в грязь. Он отпустил врага.

Окс с ревом поднялся на ноги и грозно навис над своим противником — глаза бешеные, голая грудь исполосована шрамами. Сосков не было: в каком-то аскетическом порыве он отрезал их. Это напугало Натана Ли больше всего. Окс срезал свою нежную плоть во имя Господа.