Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Милостивая государыня, — сказал обер-лейтенант Крафт в заключение, — я надеюсь, что показал вам все, что вас в какой-то степени могло заинтересовать.

— Благодарю вас, господин обер-лейтенант, — ответила фрау Барков.

— Один из наших фенрихов проводит вас, милостивая государыня, до казарменных ворот, а именно — фенрих Редниц.

С этими словами обер-лейтенант открыл дверь. Фрау Барков кивнула еще раз подразделению, которое стояло все так же неподвижно, протянула Крафту руку и вышла из помещения.

А за ней, спотыкаясь, поплелся растерянный фенрих Редниц.

Обер-лейтенант Крафт сразу же повернулся лицом к своему подразделению. Он знал вопрос, который занимал теперь фенрихов: почему именно Редниц? Но он не дал им ни малейшей возможности поразмышлять об этом, заявив:

— Прошу садиться. Подготовьтесь к письменной работе. В вашем распоряжении двадцать минут. Тема: «Некролог о лейтенанте Баркове». Начали.

18. Искушение начальника учебного потока

Капитану Ратсхельму была оказана честь стать свидетелем одного знаменательного события: господин майор Фрей, начальник второго учебного курса, был озабочен.

— Должен признаться, — сказал майор доверительно, — что в последнее время в области моей деятельности происходит немало такого, что заставляет меня задуматься.

Капитан кивнул головой. Если ему приходилось видеть, что кто-то из его начальников бывал озабочен, это его всегда волновало.

Они сидели напротив друг друга в служебном кабинете майора. То, что капитан Ратсхельм мог находиться здесь и был тем более облечен доверием, наполняло его скромной гордостью. Он чувствовал себя в какой-то степени избранным, поскольку из троих вполне заслуженных начальников потоков майор предпочел его. Какая честь! И наверняка плюс в вопросе перспективы его выдвижения.

— Господин майор может на меня во всем положиться, — заверил капитан.

— Мой дорогой Ратсхельм, — сказал майор любезно и подчеркнуто доверительно, — вы видите меня озабоченным — и это не в последнюю очередь из-за вас.

Теперь капитан уже не кивал головой — он был крайне изумлен, что весьма отчетливо показало выражение его лица: ведь он был абсолютно уверен, что всегда правильно выполнял свой долг.

— Ваша работа, мой дорогой Ратсхельм, — пояснил сказанное майор, — является примерной, это я могу вам подтвердить весьма охотно в любое время. Но даже самая примерная работа может находиться под угрозой. И как раз это-то, как мне кажется, и имеет здесь место.

— Конечно, господин майор, — сказал капитан Ратсхельм несколько натянуто. — Но я тоже не могу сделать больше, чем вскрыть недостаток и просить об его устранении. Ибо назначение и замена офицеров-воспитателей, а тем более преподавателей тактики, не относится, к сожалению, к области моей деятельности.

— И к моей тоже, — заметил майор мягко. И при этом он улыбнулся как бы с сожалением и бросил короткий взгляд вперед, будто бы давая понять, что единственно компетентная в этих вопросах инстанция — сам генерал — витает в известной степени в облаках. — Поразмыслим-ка совместно, мой дорогой Ратсхельм, — предложил майор тоном вербовщика. — Дело обстоит таким образом: мне лично подчинены прямо, непосредственно три начальника учебных потоков, и я доволен всеми тремя, в особенности вами, мой дорогой. Но ваше несчастье заключается в том, что среди офицеров, непосредственно вам подчиняющихся, имеется один, если не два, которые ставят под угрозу вашу работу. И вот я спрашиваю вас: что же делать?

Этого Ратсхельм в данный момент не знал. Он считал, что соответствующий начальник, а в данном случае им являлся майор, должен взять на себя инициативу. Но поскольку здесь требовалось его сотрудничество, необходимо было высказать и свое соображение. И поэтому он сказал неопределенно:

— Может быть, нам следует еще раз попытаться просить господина генерала?..

Майор коротко рассмеялся, и смех его был горьким. Это был не вызывающий сомнений ответ на предложение капитана. В нем заключалась критика, если не упрек.

— Мой дорогой, уважаемый Ратсхельм, — сказал майор, — у нас с вами единое мнение, что ничто, абсолютно ничто не должно нам помешать выполнить свой долг. — Капитан в знак согласия энергично кивнул головой. — И поэтому мы не должны просто молча мириться с сомнительным самоуправством. Уже только одно полуофициальное посещение женщиной наших казарм вызывает у меня беспокойство.

— У меня также! — согласился капитан.

— Даже своей собственной жене, — сказал майор веско, — я никогда не позволял присутствовать на занятиях наших фенрихов. Ибо подобные явления нарушают не только четко спланированный ход любого учебного процесса, но также и установленный военный порядок. Это вместе с тем является нарушением наших основных положений. И против этого протестует мое чувство солдата.

И опять Ратсхельм не мог с ним не согласиться. Майор был теперь уверен в себе. Капитан Ратсхельм был заведен им наподобие граммофона, а нужная пластинка лежала в готовности к проигрыванию.

— Итак, мой дорогой Ратсхельм, то, что нам теперь необходимо, так это факты и еще раз факты! По возможности веские, неоспоримые факты! Поскольку только с теориями и предположениями мы не сделаем и шагу вперед. А вы как раз тот человек, который сидит у источников. Смотрите таким образом вокруг себя, прислушивайтесь ко всему внимательно и прикладывайте свою сильную руку, не размышляя, в тех случаях, как только представится подходящий момент. Вы понимаете меня?

— Во всех отношениях, господин майор, — заверил его капитан Ратсхельм.

— Я знал, что могу полностью на вас положиться, мой дорогой. И я также уверен, что не смог бы найти никого лучшего для решения подобной задачи.

— Моей жены нет дома? — спросил майор и посмотрел вокруг с надеждой.

— Она ушла к жене бургомистра, — ответила Барбара и взглянула заинтересованно на Фрея. То, что у него было особенно хорошее настроение, она определила сразу же. — Пройдет не менее двух часов, пока твоя жена вернется.

— Прекрасно, прекрасно, — сказал майор довольно. — Я от души приветствую это ее развлечение.

— Да, — ответила Барбара, — время от времени каждому необходимо немного развлечься.

Снимая шинель, майор посмотрел на племянницу своей жены как бы со стороны. При этом он подумал: «Смешная девушка — глаза как у коровы, и выглядит всегда немного неуклюжей и как будто усталой, но в то же время чувственной. Созрела для постели, так сказать. Да, вот была бы штука!»

— Тебе чего-нибудь надо? — спросила Барбара и посмотрела на него, слегка склонив голову.

— Что ты сказала? — переспросил Фрей смущенно.

— Не хочешь ли, например, кофе или рюмку коньяку?

— Нет, нет — ответил майор облегченно. — Может быть, попозже. Сначала я намерен немного поработать.

— Я должна тебя после этого разбудить?

— Да, — сказал майор, слегка рассерженный такой прямотой. — Разбудить меня незадолго до прихода жены.

Майор прошел в свой рабочий кабинет, чтобы оттуда проследовать сразу же в спальню. Он лег на кровать, зевнул и довольно прищурился, глядя в потолок.

Его радужное настроение казалось ему достаточно обоснованным. Во время разговора с Ратсхельмом ему удалось показать шедевр дипломатии. С одной стороны, он высказал приговор, не указывая конкретно на личность осужденного и в то же время не оставляя никакого сомнения, кого он имел в виду. С другой стороны, он поставил целый ряд требований, не облекая их в форму прямого приказа. Задание, которое Ратсхельм тем самым должен был выполнить, было важным и обязывающим; его же, майора, ответственность за это практически была равна нулю!

— А ты ботинки-то снял? — спросила Барбара, стоя у двери.

— Не мешай мне, — сказал майор несдержанно, — я размышляю.

— Но это можно делать и без ботинок, — заметила Барбара. — Помочь тебе их снять?

— А может быть, сразу и штаны, а? — крикнул майор возмущенно.

73
{"b":"14236","o":1}