Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Обер-лейтенант бросил взгляд на Сибиллу Бахнер. Но она его не видела — она смотрела на генерала. Крафт отдал честь, как это предписано уставом, и вышел из комнаты.

— Ну а теперь с вами, фрейлейн Бахнер, — сказал генерал и при этом открыто посмотрел на нее. — Сожалею, что мне пришлось только что побеспокоить вас, но, я полагаю, вы понимаете, что за это я не могу принести вам извинения.

— Это мне необходимо извиниться, господин генерал, — сказала Сибилла. — И вы к тому же нисколько не помешали, действительно нет.

— А мне хотелось бы, чтобы помешал, — сказал генерал, скупо улыбаясь. — Я приветствую любое ваше развлечение, даже если это происходит и не непосредственно в нашем служебном помещении. А обер-лейтенант Крафт — несмотря на некоторую его ограниченность — неплохой выбор.

— У него определенно имеются свои положительные качества, — заметила Сибилла откровенно, — но для меня он не подходит.

— А кто же тогда?

Сибилла посмотрела на генерала широко открытыми глазами, в них отражалось как неприкрытое замешательство, так и быстро вспыхнувшая надежда. Она была готова поверить, что в этих словах заключен косвенный вызов ей — но рассудок отказывался принять это за возможное.

— Я думаю, настало время выяснить возможное недоразумение, — сказал генерал и выпрямился. — От меня не ускользнуло, фрейлейн Бахнер, что вы испытываете ко мне определенную симпатию. Я всегда отмечал это как приятное явление, хотя, может быть, и ненужное. Мне очень не хотелось бы вас потерять: сотрудники как вы — большая редкость.

Сибиллу охватило сильное возбуждение. Внезапно ей показалось, что она видит все окружающее в ярком, слепящем свете. Она была не в состоянии о чем-либо думать, хотя и искала в отчаянии толкования, объяснений и зацепок для новой, пусть весьма слабой, но надежды.

— Фрейлейн Бахнер, — сказал генерал, — мне нужны учебные планы второго курса на будущую неделю — детальные планы, а не принципиальная схема. И к ним объяснения начальника шестого потока. Через три минуты, если можно. А потом оставьте меня одного.

17. Езда на велосипеде должна быть изучена тоже

— Пять тридцать, и ясное утро! — крикнул дежурный фенрих. — Подъем, лежебоки, или я подложу огня под ваши усталые зады! Благодарите бога, что вы живы, и сбрасывайте одеяла!

Этот день начался для фенрихов как и все другие. Казалось, ничего необычного произойти не должно. Более того, все протекало обычным порядком: резкий звук сигнального свистка, стереотипные выкрики дежурного, тяжелый, душный, зловонный воздух. Полусонными, они вылезали из своих походных кроватей и в течение нескольких секунд стояли молча на еще нетвердых ногах. Затем начинали шевелиться, так как было холодно.

— Во двор на построение, ленивые собаки! — крикнул дежурный фенрих. — Поднять сердца и снять ночные рубашки!

Обычная ночная рубашка была для фенрихов своеобразной и допустимой формой одежды на период времени между отбоем и подъемом. Только офицеры имели право надевать пижамы, поставляемые вещевой службой сухопутных войск трех образцов и пяти размеров, стоимостью от 28 имперских марок 40 пфеннигов до 34 марок 80 пфеннигов. Пока же, однако, им разрешалось носить лишь ночные рубашки, и только белого цвета, причем кармашек на левой стороне груди хотя и считался нежелательным, однако категорически не запрещался.

Инструкцию «Форма одежды для ночного времени» разработал майор Фрей, начальник второго курса. Майор был признанным мастером в разработке подобных, тщательно продуманных инструкций и распоряжений. И если тем не менее едва ли кто-то из фенрихов учебного подразделения «Хайнрих» придерживался особого распоряжения № 78, то на это были свои, особые причины.

Дело в том, что обер-лейтенант Крафт был новичком. Фенрихи знали это и использовали тонко подобное обстоятельство в своих интересах. Крафт не мог еще практически знать всех тонкостей и установок, измышленных начальником курса. И поэтому они задали ему притворно-простодушно вопрос: «Можно ли при больших холодах надевать на себя что-либо дополнительно из одежды на ночь?»

И вновь назначенный офицер-воспитатель ответил, ничего не подозревая: «Что касается меня, то вы можете спать и в мехах!»

Фенрихи учебного отделения «X» вылезли из своих постелей поэтому закутанные кто во что горазд: многие были в носках или накрутили на себя кашне, некоторые надели полностью или частично нижнее белье, а двое даже натянули на себя вязаные курточки.

Крамер, Вебер, Амфортас, Андреас и, естественно, также Хохбауэр с недовольством отмечали подобное кутание. Дело в том, что в одно прекрасное утро капитан Ратсхельм наверняка обнаружит эту теплолюбивую изнеженность. А это неизбежно должно повлечь за собой неприятности. Ибо если Ратсхельм будет присутствовать на подъеме своих питомцев, то он будет возмущен, не увидев их в ночных рубашках, как это предусмотрено инструкцией.

— Тут не поможет ни вытье, ни клацанье зубами! — крикнул дежурный фенрих.

Фенрихи подразделения «X», размещенные в восьми комнатах, сняли с себя ночные рубашки и все остальное, что на них было понадевано. Затем, зевая, ворча и чертыхаясь, разобрали спортинвентарь. Эти первые полчаса были самыми напряженными за весь день, и их можно было сравнить разве лишь с занятиями по тактике, проводимыми капитаном Федерсом: каждый день начинался с зарядки — в течение долгих пятнадцати минут.

В этот день проводить ее была очередь обер-лейтенанта Крафта. По опыту это не расценивалось как неблагоприятное явление. Каждый из офицеров имел собственную методику — методика Крафта была вполне терпимой.

«Разогревайтесь-ка, ребята!» — говорил он по обыкновению и при этом без стеснения закуривал свою утреннюю сигарету, следя за тем, чтобы ему не помешал кто-либо из вышестоящих начальников.

— А как, друзья, насчет пробежки на большую дистанцию? — крикнул он фенрихам.

Это не было предложением, как не было и приглашением — это был приказ. Фенрихи сразу же побежали рысцой. Темп, взятый ими, был умеренным, ибо по членам их была разлита еще утренняя усталость.

— Всегда то же самое, — простонал Меслер. — Каждое утро одно и то же! Как это надоело!

Все было, казалось, как и каждое утро. Однако произошло нечто, что вначале никому не бросилось в глаза. Обер-лейтенант Крафт сказал:

— Редниц, подойдите-ка сюда!

— Вот тебе на, — проговорил Крамер, продолжая и дальше тяжело бежать во главе своего подразделения, — по-видимому, этот Редниц опять что-то натворил. От него этого можно ожидать в любое время.

Редниц вышел из строя трусивших рысцой фенрихов со смешанным чувством. От разговора с начальником вряд ли можно было ожидать чего-то радостного, тем более ранним утром. Поэтому он приблизился к офицеру-воспитателю, изобразив на лице осторожную ухмылку — своеобразный тест для проверки его реакции.

Эта выглядевшая очень приветливо ухмылка вызвала в ответ подобную же, что сразу создало соответствующую атмосферу. Хотя Редниц и знал не слишком-то много о Крафте, одно по крайней мере он успел установить: Крафт не был каннибалом.

— Мой дорогой Редниц, — сказал обер-лейтенант, — я хотел бы задать вам один вопрос, на который вы, собственно говоря, можете и не отвечать, если не желаете, — хотя я убежден, что вы сможете на него ответить.

Эти слова насторожили Редница и настроили его недоверчиво. Одно только обращение «мой дорогой» развеяло последнюю сонливость, оставшуюся после душной, разморившей его ночи. Редниц тотчас же почувствовал, что от него ожидают нечто необычное. Умными, любознательными глазами он посмотрел на обер-лейтенанта.

— Речь идет о следующем, — сказал Крафт спокойно. — Приехала фрау Барков — мать лейтенанта Баркова. На меня возложена задача по ее сопровождению — предположительно потому, что я являюсь преемником ее сына. И в течение предобеденного времени, очевидно что-то между одиннадцатью и двенадцатью часами, во время занятий я представлю наше подразделение фрау Барков.

69
{"b":"14236","o":1}