Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Как только три офицера покинули кабинет своего начальника, он, не теряя времени, начал обдумывать, как ему в блестящей форме выйти из создавшегося положения.

Майор Фрей взял чистый лист бумаги и начертал на нем слова, которые на следующий день привели в восторг и удивление всю военную школу — от генерала до последнего фенриха. Эти достойные глубокого ума слова звучали следующим образом:

«Дополнение к особому распоряжению № 131.

Касательно: изложенного ниже.

В вышеуказанном особом распоряжении, в разделе 3, абзац 2, допущена досадная опечатка. Было написано слово «Эгон» вместо «Эде».

Подпись: Фрей, майор и начальник 2-го курса».

23. Приглашение и его последствия

— Ее нет, — доложил капитану Катеру унтер-офицер.

— Что значит — нет? — спросил рассерженно Катер. — Она что, исчезла?

— Очевидно, нет, господин капитан, — ответил унтер-офицер. — Она вышла.

— Вышла? — спросил Катер с расстановкой. — Как это могло произойти?

Оба — командир административно-хозяйственной роты и его писарь, унтер-офицер, — говорили об Ирене Яблонски, новой сотруднице.

— Что, вы не слышали моего распоряжения, — рассерженно продолжал Катер, — что эта Ирена Яблонски поддежуривает?

— Так точно, слышал, господин капитан.

— Почему же ее нет на месте?

— Фрейлейн Радемахер распорядилась по-иному.

— Кто? — грозно спросил Катер. — Эта Радемахер? Как она посмела?

— Не знаю, господин капитан, — терпеливо отвечал унтер-офицер. — Она только сказала: если у господина капитана будут какие-либо дела, то она в вашем распоряжении.

— Ага, — сказал Катер удовлетворенно. — Она действительно так сказала?

— Так точно! Если у господина капитана будут какие-либо дела.

— Ну хорошо, можете идти.

Унтер-офицер вышел из канцелярии капитана Катера и на некоторое время остановился в задумчивости, затем с улыбкой покачал головой и, промолвив: «О, эти женщины», подошел к окну.

Бинокль капитана Катера был отличного качества, добротного немецкого производства. В условиях военной школы он использовался офицерами лишь в одном направлении.

Капитану Катеру не приходилось наблюдать ни за передвижением противника, ни за положением своих войск. Он из своей комнаты обычно наблюдал лишь за зданием, расположенным через дорогу. Там расквартировывался женский персонал.

Наблюдения капитана Катера были сконцентрированы на окошке квартиры, расположенной на первом этаже. Там жили Эльфрида Радемахер, Ирена Яблонски и еще несколько девушек. Но в этот момент помещение казалось совершенно пустым.

Что намерена предпринять против него строптивая девица? Эта мысль не давала ему покоя. Все было не так просто, как казалось вначале. Утверждения этой Радемахер, что она намерена защитить Ирену, конечно, явились лишь уловкой! Постепенно ему становилось яснее лишь одно: Эльфрида метит на теплое местечко, но не желает это показать и признаться в этом.

«Ну что ж, почему бы нет, — думал Катер. — Эта Ирена к тому же ничем не примечательна. Так себе, начинающая… С Эльфридой Радемахер ее нельзя сравнить. Та уже созревший, роскошный экземпляр».

И действительно, в последнее время она начала все больше привлекать внимание Катера. Ее всегда несколько упрямую манеру поведения можно было легко принять за реакцию на неудовлетворенные желания. А эпизод с Крафтом являлся своеобразным ходом. В конце концов, она же не дура и должна предвидеть, что положение ее обер-лейтенанта пошатнулось. Умные женщины всегда своевременно пересаживаются на другую лошадь.

Капитан Катер немного наклонился, как бы намереваясь точнее или лучше рассмотреть «цель». Он увидел в бинокль Эльфриду Радемахер, которая только что вошла в комнату.

Она включила свет и огляделась вокруг. Кроме нее, в помещении никого не было. Она начала медленно расстегивать кофточку и при этом, подойдя к окну, задернула занавески.

Капитан Катер опустил бинокль и быстро закончил переодевание в предписанное приказом обмундирование. Он решил отправиться на инспекцию, и, поскольку решил инспектировать женское общежитие, он не мог отправиться в домашней одежде или купальном халате. Правда, подобные проверки он мог проводить лишь в присутствии старшей сотрудницы из числа женского персонала. Но в нужных случаях он мог обойтись и без нее и отправиться в женское общежитие один. По мнению Катера, сейчас имел место именно такой случай.

Перед тем как покинуть комнату, он осмотрел себя в зеркало. Вне всякого сомнения, вид у него был внушительный и производил должное впечатление.

Он прошел по коридору, вышел из штаба, пересек улицу и переступил порог дома, у входа в который красовалась большая вывеска: «Женское общежитие. Вход посторонним строго воспрещен».

Он-то не был посторонним. Внизу стояла его подпись: «Катер. Капитан и командир административно-хозяйственной роты».

Перед дверью комнаты за номером «102» он на мгновение остановился и быстро, нервными движениями рук, еще раз проверил, как сидит его мундир, и затем, оглянувшись по сторонам, вошел в комнату, не постучав.

Картина, которую он здесь увидел, сразу повысила его кровяное давление. Эльфрида Радемахер стояла, наклонившись перед платяным шкафом, одетая только в трусы и бюстгальтер. Ее формы, подчеркнутые этой более чем легкой одеждой, говорили о совершенстве ее фигуры.

Эльфрида Радемахер выпрямилась и вопросительно взглянула на Катера. Девушка не проявила ни особенного удивления, ни стыда.

Она привыкла чувствовать, что мужчины мысленно ее раздевают, и знала, что Катер видит ее сейчас такой, какой он ее уже не раз себе представлял.

— Что вы здесь потеряли? — спросила Эльфрида с показным равнодушием. — Почему вы входите без стука?

— Я хотел вам, Эльфрида, передать приглашение, — ответил он дрожащим голосом, оставшись у порога.

— Я для вас не Эльфрида, а Радемахер, — заявила она отчужденно. — И помимо того, от вас я не приму никаких приглашений. Выйдите, пожалуйста, из комнаты или по крайней мере отвернитесь, пока я не накину пальто.

— По мне, вы можете оставаться такой, как есть. Вы мне не мешаете, — промолвил капитан.

— Но вы мешаете мне, — воскликнула Эльфрида. Она схватила купальный халат и накинула его на себя.

Катер вздохнул. У него возникло большое желание присесть, а может быть, и прилечь, если бы к тому были предпосылки. Но холодный, насмешливо-отталкивающий взгляд Эльфриды не оставлял ему ни малейшей надежды.

— Послушайте, — промолвил сдавленным голосом Катер, который все еще продолжал стоять в дверях, — вы меня не проведете. Я точно знаю, куда вы намерены удрать, и это соответствует также и моим желаниям. Я знаю, вы трезвомыслящая, практичная девушка, и вы мне нравитесь.

— Но вы мне совершенно не нравитесь, — заявила Эльфрида.

Это прозвучало достаточно убедительно, но не для капитана Катера. Он был уверен, что добьется своей цели. Все так поступают, думал он. Вопрос упирается в цену. И он твердо решил не быть чрезмерно мелочным.

— Мы сойдемся, — обещал он. — Приходите около десяти часов ко мне.

— Не подходит! — воскликнула Эльфрида и беззаботно рассмеялась.

— А мне очень хорошо подходит, — промолвил он. — В десять часов нам никто не помешает.

— Я помолвлена, — заявила наконец Эльфрида, — с обер-лейтенантом Крафтом.

— Не имеет значения, — ухмыляясь, промолвил капитан. — Мне это ни в малейшей мере не мешает. Я бы сказал, совсем наоборот. Это даже создает благоприятные условия. Это даже еще в большей мере должно повысить вашу готовность быть ко мне благосклонной. Мне достаточно шевельнуть пальцем — и ваш так называемый жених исчезнет из военной школы и загремит на фронт. Не недооценивайте моих возможностей и дружбы со мною, Эльфрида, и имейте всегда в виду, что я знаю больше, чем многим бы хотелось для личного благополучия. Мне достаточно завтра зайти к генералу и шепнуть ему на ухо несколько деталей. Возможно, вы жаждете, чтобы ваша так называемая помолвка нашла скорый и бесповоротный конец? Итак, в десять часов. И не заставляйте меня слишком долго ожидать, Эльфрида. Я стал несколько нетерпеливым.

102
{"b":"14236","o":1}