Шёпотом, чтобы не слышали другие, леди Элис сказала, обернувшись к Эдварду: “Она и вправду похожа на Кэрри Энн Ортон. Но ведь та утонула, когда была ещё ребёнком. Почему же тогда…”

Ничего не ответив, Ханна исчезла в толпе. Но сэр Альфред не мог уйти. Охваченный суеверным страхом, он молчал, не в силах произнести ни слова. Из всех присутствующих, пожалуй, один только Сэндерс остался невозмутимым.

– Вызовите следующего свидетеля, – сказал он.

Женщина в чёрном монашеском платье поднялась со скамьи, чтобы занять место Кэтрин Хэмптон.

– Назовите ваше имя, – сказал Сэндерс, обращаясь к ней…

– Мать Мириам, настоятельница монастыря святой Анны, – голос монахини был негромким и слабым, но, не смотря на это, все, даже те, кто сидел в конце зала, слышали его.

– Узнаете ли вы эту девушку?

– Я знаю её с детских лет. Её зовут Кэти Марлоу. Она – сирота, которая воспитывалась в приюте при нашем монастыре.

– Кто были её родители?

– Даниэль и Линда Марлоу. Мне известно о них совсем немногое. Я знаю только, что она родилась в семье ремесленников в Эриенбурге, но они заболели и умерли, когда ей исполнилось девять лет.

– Как она попала в приют?

– Её привёл один человек, назвавший себя её дядей. От него я и узнала её историю.

– Продолжайте, сестра Мириам, – сказал Сэндерс. – Расскажите нам, что было дальше.

– Она прожила в приюте около года. Многие, наверное, помнят о страшном пожаре, разрушившем монастырь. Всем удалось спастись; Кэти была единственным ребёнком, которого не нашли. Все думали, что она погибла в горящем здании. Однако…

– Её тело не было найдено?

– Нет.

– Как вы думаете, сестра Мириам, что послужило причиной пожара?

– В то время в монастыре ходили разные слухи, – сказала монахиня. – Говорили также, что этот пожар был вызван с помощью колдовства. Незадолго перед этим в монастыре была схвачена ведьма… она называла себя сестрой Эделиной, но это не было её настоящее имя. Я знала только, что она приехала откуда-то издалека. Говорили, что в монастыре у неё был сообщник, и это был один из детей. Колдунья указала на самую младшую из сирот, но, думаю, она сказала неправду.

– Вы подозревали в этом кого-то другого?

– Не я одна. Тогда об этом говорили все. Говорили, что после того, как колдунью схватили, Кэти Марлоу подожгла монастырь и убежала. Она хотела отомстить за свою подругу…

– Вы видели эту девочку после пожара?

– Нет. Ходили слухи, что она примкнула к ордену колдунов и жила в лесу близ Крелонты.

– Но вы утверждаете, что эта девушка, которая сейчас стоит перед вами, – та самая Кэти Марлоу?

– Да.

– Вы уверены в этом?

– Конечно. В то время настоятельницей у нас была мать Магдалина; она бы тоже подтвердила это, если бы была жива. Но эту девочку помнят и другие сёстры; все они здесь и могут сказать то же самое.

– Хорошо, – сказал Сэндерс. – Мы верим, что вы говорите правду. В своё время мы выслушаем и других сестёр; а пока мне хотелось бы вызвать Эдварда Брэкли.

Чувствуя на себе мрачный взгляд своего отца, Эдвард поднялся и шагнул вперёд…

– Мистер Брэкли, вы хорошо знали девушку, которая сидит сейчас перед вами, – ровным, спокойным голосом начал Сэндерс. – Вам было известно её настоящее имя?

Эдвард ответил отрицательно.

– Хорошо. Но, насколько мне известно, вы собирались жениться на ней, – против воли родителей, которые не одобряли этого брака. У вас не возникало подозрений, что на самом деле она – не та, за кого себя выдаёт?

– Я верил, что она – Кэтрин Хэмптон, – ответил Эдвард.

– Но как вы могла принять эту девушку за свою кузину, если у неё каштановые волосы, а мисс Хэмптон – блондинка?

– В последний раз я виделся с Кэтрин, когда мы были ещё детьми; ей было всего четыре года, и мой дядя взял её с собой, когда приезжал в Дарквилл-холл. С возрастом волосы у детей темнеют… В течение пятнадцати лет я не встречался со своей кузиной; правда, наши родители обменивались письмами, но я не знал, как будет выглядеть Кэтрин, когда станет взрослой. К тому же перед её приездом мы получили письмо от сэра Хэмптона, и в замке Дарквилл её ждали…

– Вполне правдоподобное объяснение, – заметил Сэндерс, – но довольно об этом письме. Суд установил, что письмо лорда Хэмптона было подложным. Скажите теперь, почему вы приняли решение обвенчаться с мисс Хэмптон тайно, не известив об этом ни своих, ни её родных? Потому, что они были против этого, настаивая на вашем браке с мисс Агнесс Коэн? Или была ещё какая-то причина, по которой вы не могли рассказать им правду?

Устремив на Эдварда горящие, мрачные глаза, сэр Альфред нахмурился, по-прежнему не отрывая от сына тяжёлого взгляда. Тот колебался, не зная, что говорить; на несколько секунд его взгляд, растерянно блуждавший по залу, остановился на Кэрри, сидевшей напротив.

Она не подняла головы и не обернулась, как будто не замечала, что он смотрел на неё. Кэрри механически перебирала звенья цепи, которой были скованы её руки. Длинные каштановые волосы падали ей на лицо, и она не убирала их. Сейчас Кэрри Ортон имела вид преступницы, и Эдвард засомневался: был ли он прав, собираясь связать с ней свою судьбу.

Сэндерс ждал, внимательно наблюдая за Эдвардом. Его зеленоватые, как морская вода, глаза по-прежнему не отражали никаких чувств; лицо оставалось холодным и бесстрастным.

– Я не уверен, что смогу ответить на этот вопрос, – прерывающимся голосом начал Эдвард. – В те дни, когда решение о свадьбе было принято, у меня не было другой причины. Но теперь… сейчас… мне кажется…

– Говорите яснее, мистер Брэкли, – прервал его Сэндерс. – Я не совсем понимаю, что вы хотите сказать.

– В те дни, когда мы с мисс Хэмптон… когда мы с мнимой мисс Хэмптон хотели обвенчаться, я думал, что люблю её, но теперь… – Эдвард остановился, тяжело переводя дыхание. – Я вовсе не собирался жениться на ней. Она околдовала меня. Когда мы встречались, – на балу, в гостиной или в саду во дворе Дарквилл-холла, – она так смотрела на меня, что мне становилось страшно: такого взгляда я не видел ни у кого. Я думал, что такие глаза могут быть только у дьявола, но не у живого человека. Под этим взглядом я забывал обо всём: о семье и о доме, о том, что люблю Агнесс… В те редкие дни и часы, когда я не встречался с Кэтрин, больше всего мне хотелось забыть её навсегда, но она приходила, принося с собой запах болотной травы, – и для меня опять не существовало ничего, кроме Кэтрин Хэмптон… Тогда я не знал, что она колдунья. Она околдовала всю нашу семью, потому мы и приняли её за мисс Хэмптон…

Услышав это имя, Кэрри подняла голову, – и Эдвард умолк на полуслове, встретившись с ней взглядом. Её глаза – глубокие, тёмные, с жёлтыми искрами на дне, – глаза колдуньи, – страшили и завораживали его, как пропасть между светом и мраком. Презрение и ненависть так и горели в них жёлтым огнём, – но Эдвард уже сделал свой выбор. Ослушаться сэра Альфреда и встать на защиту колдуньи означало навлечь на себя его гнев; Эдвард не хотел в этот раз идти против его воли.

– Эта девушка – колдунья, – ещё раз, громче и уверенней, повторил он. – Это она виновата в том, что я ослушался отца и решил бежать из Дарквилла. Она внушила мне эти мысли при помощи чёрной магии, – читая магические заклинания и собирая колдовские травы. Своим ядовитым зельем она хотела отравить лорда Брэкли…

Эдвард тяжело вздохнул; он старался не смотреть на колдунью, пока говорил всё это, но в своих мыслях он продолжал видеть перед собой её лицо…

Между тем Кэрри не думала о том, что он скажет. Она почти не слышала его слов. Эдвард снова опустился на скамью рядом с леди Элис и сэром Альфредом. Сэндерс выслушал других свидетелей, среди которых были знакомые сэра Альфреда и слуги из замка Дарквилл; несколько монахинь подтвердили, что девушка, которая выдавала себя за племянницу лорда Брэкли – та самая Кэти Марлоу.